Похищенная княжна. Сердце дракона

— Тише-тише, девонька. Лежи спокойно. Нельзя тебе сейчас говорить. Просто делай, что прошу и отдыхай.

Меня снова утянула темнота, а третье пробуждение оказалось куда лучше предыдущих. Теперь я не ощущала жуткой слабости и боли во всём теле, моя грудина не горела драконьим огнём, а глаза могли нормально рассмотреть место, где я находилась. Уткнувшись взглядом в каменный свод, поняла, что сейчас лежу в пещере. Костёр по-прежнему бодро горел неподалёку, распространяя пряный аромат.

— Проснулась?

Надо мной склонился тот самый старик, а потом принялся меня ощупывать.

— Хорошо, очень хорошо, — приговаривал во время тщательного осмотра. Взяв мою руку, он осторожно прощупал запястье, потом понюхал его и беззубо улыбнулся. — Лоймериф будет рад, — сказал коротко, потом помог сесть и сунул в руки плошку с очередной порцией отвара. На этот раз он не был столь горьким. Больше напоминал ягодный настой с небольшим медовым привкусом. — Сейчас тебе нельзя перегружать организм. Долго ты горела, не принимала пищу, и лучше начинать с малого.

— Долго?

— Почти пятнадцать дней минуло, девонька. Как вспомню, какую тебя принёс дракон… Ох, — старик покачал головой. — Его и самого лечить надо было, настолько плохо он выглядел. Умолял меня помочь тебе, на коленях стоял, обещал забрать с собой в тёплые края, — усмехнулся старик.

— А кто вы?

— Колдун, княжна. Самый сильный в этих краях. Однажды Лоймериф помог мне, теперь я отплатил ему. Выплатил долг и не возьму с него плату. Не нужны мне тёплые края. Там чужбина, а здесь мои предки. Как настанет время, они заберут мой дух. Скоро прилетит твой дракон, только не отдам ему тебя — слишком ты слаба ещё, но ящер будет рад.

Я изо всех сил ждала Лоймерифа, но ослабленный организм долго не продержался, затягивая меня в лечебный сон. Так прошло несколько дней. Когда я просыпалась, меня поили укрепляющими настоями, выводили справить нужду, растирали травяными мазями и снова укутывали в шкуры. Колдун пел надо мной странные песни, общаясь с духами, и утверждал, что опасность миновала.

Дракона я увидела примерно через неделю, когда уже могла сама вставать и передвигаться по пещере. Он прилетел на рассвете, подняв мощными крыльями снежный вихрь, коснувшийся костра.

— Слава, — он бросился ко мне, затягивая в объятия.

— Кажется, кто-то передумал меня есть, — усмехнулась неловко, ощущая щекотку в животе.

— Кто тебе сказал? Ты почти месяц не следила за хозяйством, если не съем, точно откушу пару кусочков в наказание.

— Огорчу тебя, ящер. У меня остались одни кости — подавишься, — хотела разрядить обстановку шуткой, но Лоймериф, напротив, помрачнел, а взгляд его стал виноватым.

— Как самочувствие? — спросил тихо.

— Лучше.

— Чудо, что старая Эльвин смогла тебя вылечить.

— Так это женщина? — проговорила шёпотом, вызвав смешок у своего дракона.

— А ты думала, мужчина?

— Я понятия не имела. Он представился колдуном и говорил так, будто мужчина.

— У Эльвин бывают заскоки, — хохотнул Лоймериф. — Иногда она увлекается особенными травами и путает реальность с видениями, в которых может сливаться с духами. Однако это не помешало ей сотворить чудо. Больше не пугай меня так, пожалуйста, — с болью в голосе попросил дракон, прижимая меня ещё крепче.

— Эй, ящер, ты бы полегче её тискал, а то сломаешь свою чахлую былинку ненароком.

Объятия тут же ослабли, а в глазах дракона промелькнул страх.

— Всё нормально, — поторопилась успокоить его. Как там Анни?

— Ждёт тебя. Каждый день спрашивает о тёте. А, и вот, чуть не забыл, — Лоймериф достал из кармана соломенную куколку, которую мы с девочкой скрутили осенью. — Просила передать, чтобы тебе не было тут слишком скучно.

Я растроганно прижала куклёнка к груди.

— Спасибо. Передай ей, что я соскучилась.

— Ну вот, кажется, не только тело, но и дух подлатала колдовка, — улыбнулся Лоймериф. — Но мне надо улетать. Нельзя бросать Анни надолго одну. Я принёс тебе молока и сыра, и ещё кое-что по мелочи. Обязательно хорошо питайся.

— Я за этим прослежу, — проскрипела Эльвин и спровадила Лоймерифа, поплотнее запахнув шкуры на входе.

Глава 17

Дни тянулись бесконечно долго. Я уже привыкла проводить время в хлопотах, а здесь заняться было откровенно нечем. Приходилось подолгу сидеть замотанной в шкуры и слушать бессвязный бубнёж Эльвин. Иногда становилось довольно жутко. Хотя периодически колдовка выныривала из своего мира, видимого только ей и подолгу со мной разговаривала, рассказывая о своей жизни, о том, как стала видеть и слышать духов, о знакомстве с Лоймерифом…

— Однажды, когда ноги мои были ещё легки, а волосы черны как сажа, пришлось мне впервые услышать глас мятежной души, не ушедшей к предкам. И хоть готовила меня бабушка к принятию силы, но встреча оказалась слишком неожиданной. Мы с матушкой тогда собирали травы на краю обрыва — лишь там росла одна особенная былинка, способная погружать в тонкий мир. Нога моя соскользнула, и я полетела в пропасть. Думала, настал конец, сейчас с предками встречусь, но внезапно меня подхватил дракон, не дав расшибиться насмерть. Этим драконом бал Лоймериф. Матушка тогда долго благодарила ящера, а я пообещала однажды отплатить добром за добро. И вот семьдесят лет с того дня минуло. Думала, не увижу больше дракона, не прилетит он требовать долг, ан нет, явился, когда уже и не чаяла. Вот как бывает… Тяжёлая твоему возлюбленному судьба досталась, полная боли и потерь. Вся семья полегла. Надо было им раньше заповедные края искать. А может, искали, да не нашли, — задумчиво проговорила колдовка, подкидывая травы в огонь.

Я промолчала. Про семью Лоймерифа мне уже было известно.

— Интересная штука — жизнь, — скрипуче усмехнулась Эльвин, кинув на меня пронзительный взгляд. — Кто бы мог подумать, что княжна полюбит дракона. Судьба… — повисла пауза.

Колдовка перебирала нитку бусин и раскачивалась из стороны в сторону. Постепенно её взор затуманился, что означало переход грани между явным миром и тонким. Транс мог продолжаться довольно долго, но в этот раз Эльвин быстро скинула оцепенение и нахмурилась.

— Вот что я тебе скажу, девонька. Не просто так вас небеса свели. Было мне сейчас видение. На княжество твоё надвигается чёрная туча. Страшная, жестокая, жадная. Много народу погибнет, если дочь князя не вмешается.

— Что? — почувствовала, как сердце в груди замерло, а потом пустилось вскачь как безумное.

— Давно твои земли войн не видали, дружинники расслабились, потеряли сноровку от сытой, безопасной жизни.

— Но кто решил напасть на нас?

— Тот, за кого замуж тебя выдать хотели. Давно он облизывался на богатые края, а как честным путём заполучить земли не вышло, так удумал устроить резню.