Поход

Колдун, глядевший на артефакт, сделал знак унтеру, после чего глазами показал на Лари. Двое из ополченцев чуть сдвинулись в нашу сторону, удобней перехватив свои помповики. Сменили позиции и двое жандармов. Понятно: просто засекли то, что с нами не человек. Ничего необычного, но пока не установят, кто именно, будут настороже. Может быть, с нами спутник такой, а может, мы и сами не ведаем, кто к нам подсел. Доппельгангер, например. Каково? Тогда еще и нас придется спасать.

Сейчас унтер меня в сторонку отзовет и тихо спросит, в чем тут дело. Так всегда делается в подобных случаях.

–  Могу я вас на пару слов?
–  тихо спросил унтер, подойдя ко мне и глядя в глаза из-под низко опущенного козырька мягкой «патрульной» кепи.

–  Вы о девушке?
–  переспросил я.
–  Она не человек, тифлинг.

–  То есть вы в курсе дела, кто с вами едет?

–  Да, разумеется, - кивнул я.
–  Она официальный член группы.

–  Группы?

Я показал ему папку со всемогущими бумагами из контрразведки. Он их быстро просмотрел, кивнул, ткнул пальцем в подпись Лари:

–  Это она, верно?

–  Она самая.

–  Хорошо. Давно здесь тифлингов не видели, - покачал головой унтер.
–  Разве что с месяц назад какой-то колдун из аборигенов в сопровождении охраны проехал, а с ними тифлинг был. Не затруднит вас подтвердиться, чтобы мы от вас отстали окончательно?

Против того, чтобы по очереди провести рукой над бумагой, мы не возражали, что и сделали. Этого хватило для того, чтобы более не выглядеть подозрительными вооруженными бродягами. Шлагбаум поднялся перед нами, и мы въехали в село, распугивай уличных собак, бегущих следом и норовящих ухватиться зубами за колеса. Кстати, такое в каждой деревне повторяется, но ни разу не видел, чтобы хотя бы одна из таких шавок и вправду за колесо укусила.

От самых ворот до главной площади Березняков шла прямая широкая улица, а на этой самой площади и выстроились в ряд все трактиры с постоялыми дворами. У крыльца, ведущего в трактир «Веселая долина», стояли два жандармских АТЛ-Т, размалеванных зелено-желто-бурыми пятнами камуфляжа грузовичка, таких же, как моя «копейка», но в комплектации военного двенадцатиместного транспорта. В кузове каждого было по ПКБ на турели. В машинах сидело еще несколько жандармов в полном полевом снаряжении, а возле них стояли еще двое ополченцев и староста в форме старшего урядника, [74] с голубыми петлицами выборного чиновника. Серьезно. Что случилось? Староста так просто мундир не напялит - на что ему зря глаза мозолить?

74

В селах, достаточно незначительных по размерам, чтобы иметь полицейский участок, полицейские функции выполняет выборный староста, который имеет право на ношение полицейского мундира, но с петлицами выборного лица, а не классного чиновника или имеющего воинское звание.

Я завел машину на стоянку у трактира, ограниченную по кругу коновязью, заглушил мотор. Все с облегчением выбрались на твердую землю, потягиваясь и пытаясь размяться. Несколько часов сиденья в одной позе бесследно не проходит.

–  Чем здесь кормят?
–  задала Маша самый естественный для себя вопрос.

Было бы странно, если она поинтересовалась в первую очередь чем-то другим. Я бы, по крайней мере, удивился. А так - все в порядке, все та же Маша, ничто не изменилось.

–  Хм… Традиционная кухня - это тебе о чем-нибудь говорит?

–  О больших порциях, - вздохнула Маша мечтательно.
–  О вот такущих!

Она раскинула руки во всю ширь, пытаясь изобразить, на какой размер тарелки она готова претендовать.

–  Ну да, так тоже можно сказать, - согласился я.

Как и в любом другом сельском трактире, заботящемся о своей репутации, помалу в «Веселой долине» не накладывали, равно как особыми изысками в приготовлении тоже не баловали - это не «Серебряный окунь» на Арсенальной набережной в Твери, что возле княжеского дворца.

Мы поднялись на крыльцо, я толкнул деревянную дверь, со скрипом отворившуюся, и мы вошли в полутемное помещение, пригибаясь, чтобы не удариться головой о низкую притолоку, - здесь в целях сбережения тепла зимой считали все методы хорошими, включая проделывание таких дверных проемов, что в них впору разве что на четвереньках входить. Технологии энерго-, но вовсе не головосбережения. Ну и для оборонительных целей такие окошки да тесные дверные проемы тоже поудобней будут. Иная тварь ночная и не протиснется. В каких еще краях принято окна разве что под кошку делать, да и те с загнутыми наружу шипами?

Небольшой зал трактира плотно был заставлен длинными столами, каждый человек на десять, с лавками по бокам, сейчас задвинутыми под стол. С торцов стояли массивные табуреты. Свет не горел, в зале никого не было, но с кухни, куда вело окошко в стене, доносился звон кастрюль.

–  Давайте к окну, там светлее, - пригласил я спутниц.

Мы выбрали стол у дальней стены и расселись лицом ко входу, обойдя его или придвинув табурет. Тоже привычка, и полезная - не сидеть ко входу спиной, и она меня пару раз выручала уже.

С кухни вышел невысокий толстяк, вытирающий на ходу мокрые руки передником. Увидел нас, разулыбался, спросил:

–  Чем могу?

–  Пообедать бы нам, - сказала Маша.

–  Барышня, так ничего проще нет, - совсем расплылся в улыбке хозяин.
–  Борщ у меня есть, жаркое из свинины, морс брусничный и клюквенный. Это могу сразу подавать. Если чего другого хотите - придется подождать: не готовили.

–  И это нормально, - сказал я.
–  А жаркое с чем?

–  Ну с чем у нас может быть?
–  даже удивился хозяин.
–  С картошкой, грибами да луком.

Действительно, ни с чем другим и быть не может. Местная публика вообще удивляется, если ты пытаешься заказать что-то помимо того, что у них в меню имеется. Чудаком тебя полагают, если не сказать хуже. Мясо есть, картошка есть - какого рожна тебе еще надо?

–  Тогда все подавайте. И борщ, и жаркое. И морс.

–  Водочки-с? Настоечек каких?

–  Нет, водочки не надо, - с сожалением вздохнул я.
–  Ехать еще. Пиво есть?

По пустынной дороге руль крутить можно и пьяному, ничего страшного, но вот случись вроде драки что - стрелять придется. А стрелять под градусом, когда тебя, скажем, сожрать решили, - распоследнее дело.

–  Есть, но только царицынское темное осталось, - ответил хозяин.
–  Нового не завезли, по последним проблемам нашим.

–  Это каким проблемам?
–  удивился я.
–  Война вроде до вас не дошла…

–  Война не дошла, - согласился трактирщик.
–  А тварь какая-то дошла. Жрет, понимаешь, людей по ночам, прямо в домах. А как в последний раз у Петраковых на постоялом дворе купца Чухонцева разорвали с приказчиком, так и вообще никто не едет.

–  Погоди… - поразился я.
–  Прямо в селе жрет? И не один раз?