Похождения бравого рядового Гувер

– О, да брось.
– Пробормотал Дантон, осторожно отводя ее руки в стороны.
– Я же не озабоченный маньяк.

Мерида затравленно огляделась из стороны в сторону, словно ища у стен подмоги.

– Перестань, детка.

Дантон обнял ее за талию и подтянул ближе к себе, осторожно лаская поясницу и молясь, чтобы она не подумала ничего лишнего, вопросительно взглянул в глаза. Гувер уперлась ему ладонями в плечи, чтобы он не приближался.

– Это, конечно, свидание.
– Сказала она срывающимся голосом.
– Но не здесь же... не так...

Дантон прикрыл глаза и мысленно досчитал до десяти. Потом трижды выругал себя идиотом.

– Я не собираюсь заниматься с тобой сексом.
– Сказал он, стараясь не улыбаться.
– То есть, конечно, собираюсь, но точно не здесь и даже не сегодня, и уж точно не завтра, потому что завтра у меня, да и у тебя тоже, будет такое зверское похмелье, что ни о каком сексе не может быть и речи, с кем бы то ни было, даже с тобой.

Гувер продолжала недоверчиво его разглядывать, но руки расслабились, и Джо мысленно поставил себе десять баллов в табель правильных слов.

– Что ты обо мне думаешь?
– Шутливо вознегодовал он.
– Я же тоже человек. С чувствами, между прочим, да. Ну-ка поцелуй меня еще раз.

Он потянул ее за растрепавшуюся косу, так, что они чуть не стукнулись лбами, и поразился отчаянию, светившемуся у нее в глазах. Конечно, ей было страшно, конечно, она ему ни на йоту не верила, но Джо знал, что нравится ей, а с остальным можно было разобраться.

В этот раз поцелуй получился более медленный и менее сумбурный. Дантон неторопливо прикусывал мягкие полные губы, осторожно гладил испуганное, но решительное лицо, она запускала ему пальцы в волосы, ласкала плечи и спину, так что по телу бегали приятные мурашки, и не хотелось, чтобы все это заканчивалось хоть на миг. Мерида охнула, он слишком сильно ее прижал.

– Извини.
– Покаялся Дантон.

– Ничего.
– Улыбнулась она, уже более уверенно и провела ему пальцем вдоль носа, ото лба к углу рта.
– У вас грязь тут.

Дантон прикусил ее пальцы, Гувер отдернула руку, но больше инстинктивно, и засмеялась, потом резко осеклась, глядя ему через плечо. Дантон тоже обернулся, и чуть не упал. Мерида придержала его за плечи.

– Что там?

– Сэр, там директор Доусон, сэр!
– Испуганно прошептала она, пряча лицо у него на груди.

– Где?
– Поразился Дантон и обернулся уже медленнее и осторожнее, стараясь сфокусировать взгляд.
– Не может быть.

– Вон там!
– Гувер неопределенно махнула рукой в темноту за его спиной.
– Сэр, давайте уйдем!

– Ну уж нет!
– Внезапно разозлился Джо.
– Я ему сейчас покажу, козлу самодовольному!

Мерида вцепилась в него, но Джо вырвался, оставив у нее в руках клок своей футболки.

– Сэр!
– Взмолилась Гувер.
– Пожалуйста, не надо! Не бросайте меня так!

Но Дантон уже не слышал, он упрямо шел по направлению к Доусону с четким намерением разбить тому лицо и дорогие очки.

Гувер сжалась на мусорном контейнере, поджав ноги к груди.

– Джо!
– Жалобно позвала она.

По щекам у нее заструились слезы. Мерида всхлипнула и поспешно вытерла их рукавом, но они набежали снова. Дантон не обернулся. Гувер молча слезла с бака, и, придерживаясь за кирпичную стену, заковыляла в другую сторону.

Каждый раз как в первый раз. Голова раскалывалась так, что Джо даже придержал ее руками, казалось, иначе она рассыплется. Горло состояло из наждачной бумаги, глаза лопались, а малейшие звуки доставляли невыносимые мучения барабанным перепонкам. Его голову осторожно приподняли, поднесли к губам стакан.

Дантон отнял стакан и принялся жадно пить. В голове слегка прояснилось, снайпер открыл глаза и с отвращением уставился на свои трясущиеся руки. Потом недоверчиво повел глазами и обнаружил возле себя агента Доусона собственной персоной.

– Лучше?
– Участливо поинтересовался он.

Дантон молча кивнул. Директор отдела боевиков пододвинул своему сержанту приставной столик. На голубой фарфоровой тарелке лежали тосты с маслом, рядом стоял стакан апельсинового сока. Дантон подумал и решил, что Доусон лучше знает, от чего его сейчас не стошнит, и смело принялся за тосты.

– Что вчера было?
– Осторожно поинтересовался он.

– Ты пытался меня избить.

– Получилось?
– С надеждой спросил Джо, отхлебывая сок.

– Нет.
– Усмехнулся Доусон.

– Что ты, кстати, там делал?

– Был на петушиных боях, как и ты, видимо. У меня там личная ложа.

– На кого ставил?

– Ни на кого. Я владелец одного из бойцов. Я очень удивился, увидев тебя там. Пришлось долго извиняться перед моей дамой и тащить твою бесчувственную тушу к себе домой. Хорошо еще, что мама вчера уехала, а то бы ты так просто не отделался.

– А потом?

– Потом пришлось тебя держать, чтобы ты не захлебнулся в собственных рвотных массах.

Дантон поморщился и с энтузиазмом впился зубами во второй тост. Потом задумался и приподнял зеленое одеяло, которым был заботливо укрыт.

– А раздел меня кто?

– Я.

– Ах ты извращенец!

– Извращенец также постирал и погладил твои вещи.
– Доусон показал на сложенную аккуратную стопку возле кровати.
– Показываю, потому что в такой виде ты можешь их и не узнать.

– Ну... спасибо.
– Пожал плечами Дантон.
– А что еще было?

– Ничего. Ты просто вырубился. И знаешь, что, Джо... ты прости меня, пожалуй.

– Чего?
– Вытаращился на него Дантон, у которого от удивления чуть завтрак назад не пошел.

– Прости меня.
– Повторил, вздохнув, Доусон.
– Зря я на тебя накричал тогда. Сорвался. Не нужно было. Просто Совет слушал... а ты же знаешь, как они любят показательные выступления.

– Ладно, это я идиот.
– Жарко краснея, промямлил Дантон.
– Что я, в самом деле, надулся, как брошенная баба...

Джо внезапно осекся.

– Что?
– С тревогой спросил Доусон, глядя, как снайпер медленно меняется в лице.
– Тазик дать?

– Я был не один.
– Медленно проговорил Джо, тупо глядя в стену.

– С женщиной?

– Ага. И мы... а потом я тебя увидел.

Джо схватился за голову.

– Красивая?
– Сочувственно спросил Доусон, похлопывая его по плечу.
– И ты ее кинул там? Может, простит?

– Эта не простит.
– Джо громко застонал.

Доусон, пряча улыбку, погладил его по бестолковой голове, радуясь, что мама так и не родила ему младшего братика, о котором он слезно умолял пару десятков лет.