Похождения охранника Гвоздюкова

– Ну с монгольским понятно, а албанский откуда?
– не мог взять в толк Гвоздюков.
– Или папа и в Албании служил.

– Нет, - рассмеялась девушка.
– Николай Николаевич, в моря ходил, один раз, ну и угодил в экипаж, где были одни албанцы, кроме капитана и двадцать первого. У капитана пистолет был, поэтому албанцы его стороной обходили, вот и оторвались на нашем шефе. Вот он слова и выучил, правда, что они значат не знает.

– Иностранец албанцем был, - попытался угадать Гвоздюков.

– Нет, с чего в взяли.

– Тогда монголом, - выдвинул еще одну версию Серж.

– Да нет, - мотнула головой мониторщица.

– А кто? Как они поняли друг друга, - растерялся Гвоздюков.

– А я и не говорила что они друг друга поняли, я сказала ...

– Стоп, - взмолился Серж, чувствуя, что его начинает накрывать легкая степень раздражения.
– Как мне отсюда уехать в город?

– Так через полчаса вахта повезет смену, с ними и уедите. А я вам как раз про иностранца расскажу.

– Хорошо, - обречено согласился Гвоздюков.

– Иностранец этот был шведом, приехал сюда на конференцию, на банкете принял лишнего, вот и завернул не в ту дверь. А за дверью его ждал двадцать первый. Вообщем увезли иностранца в больницу, начальство наехало, шум такой поднялся, - девушка закатила глаза и покачала головой.
– Приехал генеральный и заперся с двадцать первым в кабинете. Чем они там занимались неизвестно, только через полчаса Николай

Николаевич выскочил оттуда, помятый и красны как рак. Прыгнул в машину и прямо в больницу. У меня там подруга работает и как раз в отделение для шизонувшихся. Так вот она рассказала, что швед только в себя приходить стал и тут явился двадцать первый. Иностранец как увидел его, да ещё взмыленного, с выпученными глазами, вообще с катушек съехал.

– И что сейчас с ним?
– спросил Гвоздюков.

– Да ничего, - девушка пожала плечами, - подруга говорит, Есенина всего наизусть выучил, ходит всем рассказывает.

– А мне зачем, вы всё это рассказываете?
– задал вопрос Серж.

– Не знаю, - рассмеялась девушка, - это после сменный синдром. Я одна почти всю смену за мониторами просидела, телефон дома забыла, не с кем было поговорить.

– Теперь понятно, - улыбнулся Гвоздюков.

Он вспомнил, что когда работал на К.Б.К после смены на одиночном посту у охранников рот тоже не закрывался.

– Кстати, как вас зовут, - после небольшой паузы спросил Серж.

– Вера.

– Не в вашу ли честь назван отель?
– чтобы поддержать беседу, спросил Гвоздюков.

– Всё может быть, все может быть, - загадочно произнесла Вера, и бросила на Гвоздюкова быстрый взгляд, добавила.
– Да только кто мне об этом скажет.

От девушки просто повело какой-то тайной. Гвоздюков сглотнул, внезапно поднявшийся к горлу ком, чувствуя, что своим, в принципе безобидным вопросом, задел интересы могущественных сил.

"Неужто опять вляпался"?
– испугано подумал он.

Заметив растерянность Сержа, девушка не выдержала и рассмеялась.

– Да шучу, я здесь сама второй месяц работаю.

– Ну и как работается?

– Нормально, бывало и хуже. Я учусь, а здесь в ночную можно готовится к занятиям. Ой, кажется вахта приехала, пойдемте, а то утром все злые, если задержимся, загрызут.

Глава 2

На следующие утро Гвоздюкова разбудила болтовня рации.

– Моти заткнись, дай поспать, - не открывая глаз, простонал Серж.

– Да ладно, и что дальше было, прием, ш...ш, - продолжила рация, не обращая внимания на слова Гвоздюкова.
– Ш....ш, вот мерзавец. Мой такой же, прием, ш...ш. И что, в дребезги! Ой, бедненький, прием, ш...ш.

– Если не заткнешься, на зарядку не поставлю, - пригрозил Серж.

– Ладушки, пока, а то мой вернулся, чмоки, чмоки, передай всем привет, конец связи, - быстро закончила свои переговоры рация.

– С кем болтала?

– М.ЧСовцы во дворе, вот и перекинулись с подругой парой слов.

– У людей ситуация, а вы треском эфир засоряете, - недовольно пробурчал Гвоздюков и откинул одеяло, сон ушел, зато осталось желание понудить.

– Ой, я тебя умоляю какая ситуация, картошки дешевой отхватили, теперь носят по домам предлагают. А картошка, гомняная, мороженая, не бери.

В дверь позвонили.

– Ну, кого там еще принесло?
– продолжил бухтеть Серж, шаря ногой в поисках тапка.

– Не бери картошку, - вновь произнесла рация.

Гвоздюков шаркая, направился к двери. Подойдя, он поглядел в глазок. Перед дверью стаяли два мужика в дурацких шапках, петушках, один этот факт вызвал у Сержа стойкую неприязнь к подозрительным субъектам.

– Чего надо?
– спросил Гвоздюков, продолжая наблюдать через глазок.

– Картошка нужна? Дешево отдадим, - послышалось из-за двери.

– Не бери, - прохрипела рация.

– Мони заткнись!

– Какой Моня, я не Моня, я вообще не еврей, - возмутился продавец картошки.

– Я это не вам, - крикнул Серж.

– Вы когда-нибудь видели еврея, продававшего картошку, по домам?
– не унимались за дверью.

– Я же сказал, что не к вам обращался, - постарался успокоить разошедшегося продавца Гвоздюков.

– Прикинь, он с нами даже общаться не хочет, - возмутился второй продавец.
– Белая кость, мать твою.

– Хорошо я возьму вашу картошку, - произнес Серж, желая одного, чтобы надоедливые торгаши его оставили в покое.

– Нам вашего одолжения не надобно, - гордо заявили за дверью, а затем послышались удаляющиеся шаги.

– Что ты за мужик, - запричитала рация, - на тебя чуть надави ты сразу я возьму, зю-зю-зю, Смотреть тошно.

– Тебе смотреть нечем, - напомнил мужчина, ворчливому средству связи.

– Это ты намекаешь, что я убогая?
– прошипела рация.

– Нет, это констатация факта и если бы я хо...

Закончить мысль Гвоздюкову помешал звонок в дверь.

– Кто?
– спросил Серж.

– Не бери, - напомнила рация.

– Мужик так ты картошку брать будешь?
– раздалось из-за двери.