Похождения Штирлица и другие приключения Бормана

– Я вот тебе щас дам деньги, - в этом хозяин туристического агентства никогда не сомневался.

Вытерев через полчаса окровавленный нос, он подумал:

" Ничего, все равно же катастрофы каждый день. "

***

– Послушай, Штирлиц, не желаешь ли развлечься?
– перед Штирлицем стояла дама в мини-юбке, легко поигрывая чем-то длинным и резиновым.

– Желаю, - сказал Штирлиц весьма галантно и взял ее за талию.

– У тебя или у меня?
– спросила дама, вырываясь из слюнявого, пахнущего тушенкой поцелуя.

– Сначала давай у меня, потом у тебя, а потом где-нибудь еще, - Штирлиц, несмотря на то, что ему было некогда, всегда находил время на очаровательных дам.

– В парке не буду, - сказала дама, показывая два ряда ослепительно блистающих зубов.
– Я тоже не буду, - сказал Штирлиц, нежно и с легким скрипением валя ее на скамейку.

Дама дала ему пощечину, размазала по лбу фиолетовую губную помаду в желтую полосочку, вырвалась и убежала. Штирлиц стер помаду и нахмурился. Так плохо к русскому разведчику еще никто не относился.

" Тут чувствуются проделки этой толстой свиньи - вот только какой Бормана или пастора? " - подумал Штирлиц. Вырвав цветок из клумбы, он воткнул его в петлицу своего, уже немного помятого костюма.

До начала рейса оставалось сорок минут.

***

Аэропорт Штирлиц нашел не сразу. Войдя внутрь, он подошел к очаровательной негритянке в авиационной форме и издалека показал билет.

– Ах, это Вы, товарищ Штирлиц!
– нежно воскликнула негритянка каким-то очень знакомым голосом.

– Да, это я, - сказал Штирлиц, весьма довольный.

– Давайте Ваш билет до Вашингтона, - сказала негритянка. Штирлиц не мог узнать английского агента, так как после шутки с газовой камерой тот никак не мог отмыть черные пятна на лбу и на носу. Пришлось покраситься гуталином в черный цвет, и английский агент радовался, что Штирлиц не узнал его.

– Пожалуйста, проходите на посадку, - сказал английский агент, поднимая шкуру от тигра и показывая обшарпанный самолет со множеством выбоин на корпусе в конце взлетной полосы.

– Это что?
– русский разведчик был неприятно удивлен.

– Это самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья", а что такое?

– Какой такой самолет кретина, что это за корыто?

– Да ладно Вам, товарищ Штирлиц, Муму пороть, - сказал кто-то из-за занавески.

Штирлиц почему-то успокоился и пошел к самолету.

Все подумали, что самолет ему понравился, на самом же деле Штирлиц подумал, что нечего выпендриваться, раз билет на халяву.

Внутри было тихо, темно и пахло туалетом.

Штирлиц сел на первое попавшееся место и хотел задремать, но место икнуло и сказало:

– Милейший, вы же на меня сели!

– В самом деле?
– Штирлиц пощупал под задом и нашел там тщедушного старичка в спортивном костюме. Он вытащил его из-под себя, посадил в кресло рядом и пристегнул ремнем, чтобы не выпал.

– Вот так, молодой человек, - сказал старичок, поправляя заплетенные в узелок ноги.

– Да, - сказал Штирлиц, и плюнул на пол: - Заразы!

– Это вы кого имеете в виду?

– живо поинтересовался старичок.

– Бормана я имею в виду, - сказал Штирлиц и исподлобья посмотрел на старичка.

– Хе!
– сказал тот, после чего всю дорогу не сказал ни слова.

Самолет компании "Дуос Кретинос и сыновья" попался никудышный. Пролетев сто километров, пилот напился, и чувствовал себя хреново. Самолет качался и в салоне плохо пахло. Штирлиц нервничал. Он знал, что от пьяных пилотов можно ожидать любых паскостей почище, чем от Бормана. Наконец через некоторое время полета внизу показалась статуя Свободы, окутанная вечерней дымкой.

***

Товарищ Хрущев сидел в кресле, положив ноги на лежащую на столе газету "Советская Россия". Перед ним лежала распечатанная телеграмма, гласившая:

" Сообщаем, что известный Вам товарищ Исаев отбыл вчера из Бразилии в неизвестном нам направлении. "

– Растяпы!
– Никита Сергеевич бросил ботинок о стенку. Ботинок крякнул и прекратил свое существование.
– Козлы!
– второй ботинок ударился о стенку и упал рядом с первым.
– Всех посажу!
– и первый носок упал рядом со вторым ботинком.

Никита Сергеевич в гневе сполз с кровати и принял полный стакан самогона.

***

– Уважаемые пассажиры, наш самолет приземлился в аэропорту города Вашингтон, желаем вам приятного пути, а теперь все пшли отсюда, - молодая стюардесса с крутыми бедрами совершенно неласково выпроводила всех из самолета и заперла его на амбарный замок.

– Когда с Вами можно будет встретиться?
– нетерпеливо поинтересовался Штирлиц.

– Как вы смеете, я мужу скажу!
– возмутилась стюардесса.

– Мужу я сам скажу, если хотите, - пообещал Штирлиц. Так когда?

– Шли бы Вы, товарищ Штирлиц...
– предложила стюардесса и назвала место, в которое нужно идти.

– Грубиянка, - резюмировал русский разведчик и отправился в пристегнутый к самолету "рукав".

Сразу же после рукава Штирлиц заметил два коридора направо и налево. Он почесал за ухом и пошел в левый коридор, катя перед собой тележку с чемоданами.

Внезапно Штирлиц почувствовал, что слабые, но цепкие руки затаскивают его куда-то налево, разрывая фалды пиджака. Штирлиц удивился и лягнул ногой кого-то сзади. Раздалось всхлипывание, и кто-то сказал на чистом русском языке, противно шепелявя:

– Отдавай коселек, шволось!

– Я тебе дам кошелек, - сказал Штирлиц, поднимая нахала, обросшего, как казалось, темной шерстью и воняющего помойкой, повыше.
– Во-первых, я тебе не кошелек, а в морду дам, но это все во-вторых. Я русский разведчик Исаев, и не позволю всякой американской свин... ба, да это же Шелленберг!

Шелленберг, обросший до неузнаваемости и изрядно похудевший, узнал Штирлица раньше, и принялся радостно подвывать, несмотря на ушибленную об стенку при падении ногу.