Похождения Штирлица и другие приключения Бормана

– По-моему, это он мне, - сказал Штирлиц хмуро и полез в амбар. Там раздалась глухая возня, удары, и русский разведчик вылез, весьма удовлетворенный.

– Теперь пошли, - сказал он, доставая из кармана бутылку "Смирновской".

– Ага, - сказал Вейн, и собутыльники удалились.

– Шкотина, - глухо сказал Шелленберг, потирая ушибленный нос.
– Мы вот ему покажем...

– Покажем, покажем, - согласился Айсман, с беспокойством оглядываясь по сторонам.

В доме Вейна загорелась керосиновая лампа. Через полчаса оттуда раздались пьяные голоса:

" Вихри враждебные веют над нами-и-и-и...,

Темные силы нас зло-о-о-бно гнету-у-ут... "

Еще через полчаса все стихло, и дремлющую в густой темноте ферму потрясли звуки мощнейшего храпа.

– Штирлиц, - утвердительно сказал Айсман, перетряхивая слипшуюся, почему-то сырую солому. Ему не ответили. Айсман позвал Шелленберга, но потом огляделся и заметил дырку в стене. Попытавшись пролезть в нее, он застрял и таким образом провел ночь.

***

В это время в Бразилии, в колонии Третьего Рейха, проходил ночной допрос. Майор с неизвестной фамилией, развалившись в плетеном кресле, допрашивал пастора Шлага. Говорить пастору помогали два ОМОН'овца, путем ударов по животу и голове. Пастор вопил, но не признавался. И не потому, что был такой стойкий. Просто он ничегошеньки не знал.

– Ничего, расскажешь, - обещал майор, почесывая под кителем набитый бараниной живот.

– Ничего не знаю, - стойко отвечал пастор на каждый удар по животу. К ударам по голове он произносил междометие "Ай" и плевался на пол (совсем, как Штирлиц).

– Ладно, - сказал майор, вынув их ушей вату.
– Тащите другого... потолще.

– Я здесь!
– Борман появился, как всегда, внезапно, и встал перед майором. Тот любил, когда ему подчинялись непрекословно, как девочки в баре.

– Где Исаев?
– спросил майор, делая грозное лицо.

– Тю-тю, - сказал Борман, делая покачивания руками, как крыльями. От такого опасного для окружающих движения пол скоро был усыпан толстым слоем веревочек и гвоздей.

– Я тебе дам "тю-тю"!
– заорал майор.
– Говори по человечески, а то как дам... в нос...

– Улетел Исаев, - сказал Борман, радуясь, что пакость, похоже, пройдет безнаказанно.
– В Америку подался...

– Гм, - важно сказал майор.
– Америка - это не наша юрисперден... то есть мы туда не поедем.

– Вот и я говорю - "тю-тю", - сказал Борман, садясь на пол рядом с майором. Майор вскочил, так как тонкая, но очень острая булавка впилась ему в зад и заорал:

– Встать! Молчать! Кругом! Равнение налево! Ружье на плечо! Воздух! А-а-а-а!

Борман тихо отполз в угол и сидел там с хронометром, считая секунды, нужные майору для успокоения. Новый препарат для возбуждения, похоже, должен был стать очередной яркой страницей в его деятельности.

– Тридцать семь секунд, - сказал он наконец, втайне радуясь такому замечательному рекорду.

И тут же последовал легкий, но умеренный пинок.

***

Утром Штирлиц проснулся от мычания коровы в хлеву.

" Деревня ", - подумал он, доставая из-под подушки стакан.
– " Как же я сюда попал? Черт, как после вчерашнего башка трещит... "

Бутыль из-под "Смирновской" была угнетающе пуста. Штирлица перекосило. Бутыль с самогоном отдавала мазутом. Штирлиц зажал нос и хлебнул. Внутри живота забулькало и зашипело. Русский разведчик пустил желтовато-сероватую слюну на стенку и выскочил во двор.

Из стенки амбара торчала чья-то голова. Штирлиц пригляделся и узнал Айсмана.

– А я застрял, Штирлиц!
– радостно сказал тот, от нечего делать колотя затылком по стене.

– А где Шелленберг?
– живо поинтересовался Штирлиц, собираясь нахмуриться и серьезно повеселиться.

– Смылся, - сказал Айсман.
– он же не такой толстый.
– И он самодовольно задвигал животом.

Штирлиц выругался и стал заводить "Паккард". Из дома показался Вейн в кальсонах, сделанных из мешка, с надписью "The United States of America. Genuine Condoms".

– Водки привези, - дрожащим голосом попросил он, со скрежетом почесывая распухшую небритую рожу.

Шелленберг убежал недалеко. За рекой его поймали грабители и раздели почти что догола. Шелленберг плакал и матерился на родном языке (по-английски). Штирлиц успокаивал. Потом посадил в "Паккард" и повез обратно.

– Не поеду к этому шатрапу!
– завизжал Шелленберг.
– Он на нас пахать хошет.

– Он больше не будет, - пообещал Штирлиц, - я ему в морду дам, он меня знает.

– Не верю, - сказал Шелленберг и тут же, получив подзатыльник, больно прикусил язык.

Вейн стоял на крыльце дома. Лицо его было озабочено.

– Штирлиц, у нас гости, - сказал он, указывая подбородком на Отряд Милиции Особого Назначения, засевший в стогу соломы. Руки были заняты наручниками.

– Чего надо?
– неласково спросил Штирлиц, нащупывая в кармане, под шелковой подкладкой, холодную и увесистую гранату.

– Сдавайся, Исаев, - сказал майор, не имеющий фамилию. А то мы тебя возьмем приступом и больно накажем.

– Попробуйте, - вызывающе сказал Штирлиц, вынимая гранату. Омоновцы попятились.

" Сейчас будет очень хорошая драка ", - подумал Шелленберг. Он, как всегда, не ошибался. Граната с отсутствующими внутренностями, но набитая именным свинцом, ловко плясала по пустым головам ОМОНовцев и лично по голове бесфамильного майора, извлекая из нее звуки пустой бутылки и подозрительные по тембру звуки.

– Я тебе накажу..., - шипел Штирлиц, колотя гранатой по его голове. Майор ужасающе выл.

Айсман и Шелленберг с трудом оторвали бушующего Штирлица от стонущего и слабо, но четко матерящегося майора. Отряд Милиции Особого Назначения в панике разбежался по всей округе. Майор остался.

– Дать бы тебе еще пару раз по морде, - сообщил Штирлиц свое желание майору. Айсман услужливо суетился около Штирлица, поправляя испорченную потасовкой внешность йодом.

– Жа фто?
– поинтересовался Шелленберг.
– Сначала врежем, потом решим, сказал Штирлиц, вытирая руки об полы пиджака. Кулак его левой руки покрывали три свежие ссадины от зубов майора и один синяк от удара по голове. Мыслящий агрегат у майора был пустой, но твердый, как пустая бутылка из славной местности Шампань.