Поиграем со смертью?..

Нет, надо завязывать с такими размышлениями, а то они до добра не доведут. На то мы и люди, чтобы следовать законам и подчиняться Судьбе. А остальное — это уже не кара, а месть. Наверное… А может и нет, может, эта моя позиция — просто попытка спрятаться от реальности, а Дина права? Одно я знаю точно: судьёй мне не быть. Но тогда я не имею никакого права осуждать того, кто решил надеть алую мантию. Ведь чтобы судить, надо быть очень сильным. И чтобы казнить тоже.

Особенно если ты сам взял на себя эту роль.

====== 17) Самоконтроль ======

«Aliis inserviendo consumor».

«Служа другим, расточаю себя».

Я лежала на кровати и смотрела на свою любимую готичную люстру. Странное слово «любимая»: любить что-то глупо, оно не ответит взаимностью, а кого-то — больно, по той же причине. Так что это злое слово. Такое же злое, как спящий берсерк — пока он в царстве Морфея, всё нормально, а вот будить нежелательно.

Вчера Инна и Лёша составили Великий План по выживанию и почему-то решили, что всё пойдёт так, как они распланировали. Угу, конечно. Судьба будет с ними считаться. Наверняка в самый неожиданный момент возникнет непреодолимое препятствие или целый их сонм. Ну и ладно, так даже интереснее. Чем сложнее задача, тем приятнее, когда её решишь.

Хорошо, что вчера Лёша меня нашёл. Нет, я, конечно, не довела бы тех уродов до реанимации, но вот выплеснуть эмоции мне было необходимо. Равно как и узнать, что мы всё же помогли тем детям. Цветы жизни — не цветы жизни, но защищать их надо. И это непреложная истина.

С трудом подняв свои мощи с ложа, я отправилась на принятие водных процедур. Вчера я обзавелась тренером по контролю над гневом, и меня это безумно радует. Наверное. Даже не знаю. Одно могу сказать точно: я люблю, когда мне не оставляют выбора. Люблю, когда за меня принимают решения. И чем больше авторитет того, кто эти решения принимает, тем мне спокойнее и комфортнее. Лёша с Инной наивно полагали, что моя молчаливость и дружелюбность — следствие моей добродушности и мягкого характера. Ха! Наивные! Но я уже их так называла, так что не стану повторяться. Наверное. Просто когда я оказалась в этом городе, мне пришлось самой принимать все решения, а я этого не люблю, и когда Лёша со мной познакомился, я подумала, что его любовь к готике и склонность к лидерству, а также привычка его сестры командовать всем и вся может стать отдушиной для меня. Так и вышло: я выполняла их желания и следовала их советам, а в результате мы стали настоящими друзьями, и я сумела хоть немного привести душевное состояние в норму — меня всегда успокаивали бытовые дела и присутствие рядом явных лидеров. Впрочем, Лёша всегда оставлял право выбора за мной, да и Инна чаще всего спрашивала, могу ли я сделать то, о чём они просят. Как вывод — они не абсолютные лидеры, а это очень печально! Потому я рада, что вчера Лёша пошёл меня искать и в процессе наткнулся на Гробовщика. Теперь есть в моей жизни абсолютный, безоговорочный лидер, который не станет спрашивать, чего я хочу, не будет ставить меня перед выбором, а сам сделает его и не примет возражений. Мать всегда говорила, что это странно — беспрекословно подчиняться тому, кого уважаешь. Нет, это нормально, просто не все так могут, и их собственная неспособность следовать за кем-то, доверять на все сто, быть уверенным, что этот человек не причинит им вреда своими решениями, рождает мнение, будто следовать за кем-то — странно. Да и ладно. Они просто неспособны верить другим. Их проблемы.

Оставив омовение в прошлом, я бодрой, довольной жизнью ланью промчалась на кухню и принялась вдохновенно ставить тесто. Тесто — оно живое, его надо любить и даже бить с любовью. Вот ещё одна странность любви — мазохизм. От того, кого любишь, принимаешь всё — и хорошее, и плохое, причём зачастую плохого бывает больше. Ну и где в мире справедливость? Пошла выносить мусор и попала под колесо КАМАЗа, не иначе! Ну а тесто я люблю и бью его всегда с особым настроением — напевая красивые песни, чем мрачнее, тем лучше. Вот и напевала я «Пыль» группы Otto Dix. Готик-рок — то, что надо, чтобы порадовать тесто-мазохиста!

Как только сей дивный кулинарный шедевр-меломан был оставлен подходить, я начала творить начинку, а также салатики — они летом идут на «ура», потому как народ, подыхающий от жары и мечтающий об оазисе, ленится даже переваривать «тяжелую» пищу, не говоря уже о том, чтобы её жевать. Вот и проскакивают салаты только в путь, не задерживаясь… в тарелке, а вы что подумали? Стоп, а к кому я обращаюсь?.. Не важно.

Часов в одиннадцать всё было готово, и я послала Алексею сообщение с тонким намёком на то, что у меня есть кое-что вкусненькое. Точнее, я отправила ммс с фотографией пирогов. Через пять минут мы втроём (Инна любит пироги даже в жару) сидели на моей кухне и с аппетитом уплетали пищу, любящую рок. Ну да, не только музыкальный — к пирожку рок судьбы приходит в момент, когда его в рот отправляют, а он и рад… Я же говорю, что тесто — мазохист! Вот ещё подтверждение.

Завтрак прошёл успешно, даже несмотря на то, что к нам присоединился познавший ужасы утреннего пробуждения готесс жнец-ловелас, а вот его коллега-любитель-Моисеева решил не рисковать желудком и спустился на завтрак к своему возлюбленному злу во фраке. Вот и хорошо, нам больше достанется! Наверное. Гробовщик куда-то пропал, но он часто исчезает, да и не моё это дело, где он ходит, а демонов, как оказалось, Инна послала на разведку — узнать, как там уроды, которых я вчера познакомила с поговоркой: «Не рой другому яму, тебя же в неё и столкнут». Собственно, Инна как узнала, что это были те самые наркоманы, которых я тогда в переулке слегка остудила, ударилась в истерику, говоря, что они меня потом всё равно достанут, раз решили отомстить за тот случай. Я с ней согласна не была — скорее всего, они не рискнут после множественных переломов, сотрясения и отбитых органов рисковать своим душевным равновесием ради иллюзорной победы. Но я, конечно, промолчала — а вдруг права Инна? В результате она решила проверить, каково состояние тех гадов, и послала к ним демонов — справиться о здоровье. Только жаль, что всего лишь ради этого, а не по профессиональному вопросу! Ну и ладно.

После чаепития, за которым Нокс отчаянно пытался меня достать, вернее, обольстить, и, ясное дело, потерпел поражение, Лёша велел мне опять надеть под рубашку футболку, а Инна выдала новые метательные ножи. Я, конечно, послушалась, но снимать рубашку не собиралась, даже если придётся драться. Я неплохо дерусь (вроде бы), и одежда, конечно, важна, но я и не покупаю вещей, в которых дать сдачи нарывающемуся будет невозможно. Потому даже рубашки с длинным рукавом, не являющиеся очень широкими, вполне пригодны для боя. Просто Лёша смотрит с позиции того, что удобно ему, а он терпеть не может, когда рукава мешают махать руками. Ну что за глупости, право слово, — расстегнул манжеты, и нет проблем, если покрой удобный! Вероятно, он просто покупал рубашки с излишне зауженными рукавами, вот и обзавёлся предрассудками, ну да ладно. На всякий случай воспользуюсь советом — мало ли, что случится? Рубашка загорится, например… А так — у меня второй слой, как жировая прослойка у тюленя, хе-хе…

Сама же Инна, кстати, надела поверх спортивного костюма новенькую жилетку, и это была отнюдь не дань моде — просто моя подруга не так давно обзавелась жилетом с кучей карманов, тем самым, что используются полицией, военными и просто охотниками. Карманов в нём было очень много, потому вопрос распределения инструментария первой необходимости был решён, и все вещи, не помещавшиеся в рюкзак, нашли приют. Так что Инна, как выразился Лёша, «продолжила эволюционировать в хомяка» и сумела найти способ прихватывать с собой в прошлое максимальное количество вещей первой необходимости. Правда, как ей в таком наряде на работу ходить — не ясно, но для выходных и вечерних посиделок — самое то.

Часа в три вернулись демоны, доложили своей подопытной-повелительнице с изменчивым статусом, что упыри, ими проведанные, живы и не здоровы, но пребывают в шоковом состоянии, а мстить желание, скорее всего, отпало. Вот — лекция, сопровождаемая физическим внушением, всегда доходит куда быстрее, чем банальные словесные излияния! Инна успокоилась и приступила к спортивному состязанию с Михаэлисом, которое можно было назвать: «Кто кого затроллит половчее». Они вообще, когда не пытались друг друга оскорбить, превращали эти свои сеансы язвительности чуть ли не в Олимпиаду, причём, судя по азарту в глазах Инны, ей это даже нравилось. По крайней мере, мне так кажется… Лёша начал болтать с Сатклиффом о преимуществах ножниц перед бензопилой (к чему бы это?) и выглядел немного виноватым, Себастьян оккупировал мою плиту и пёк шарлотку, одаривая хозяйку ёрными замечаниями, а я помогала ему готовить, нарезая яблочки. Шарлотка — тоже мазохист, хоть и не такой, как пироги на дрожжевом тесте, а как иначе объяснить её любовь к взбиванию блендером и безупречную консистенцию после принятия помощи в виде этого самого взбивания от исчадия зла? Ну а когда шарлотка была отправлена в духовку и мы расселись (демоны не в счёт — они любят притворяться колоннами) вокруг моего стола в томительном ожидании, вернулся Гробовщик и, поманив меня пальцем, увёл в спальню. Что интересно, я думала, он решил начать занятия, но жнец сказал:

— А сейчас я проверю уровень твоего гнева. Что ты способна вынести до того, как сорвёшься? Это твоё задание: продержись в ясном сознании так долго, как сможешь. Дам совет: если почувствуешь, что сейчас сорвёшься, вспомни меня. Я приказываю сохранять разум до последнего. До той черты, когда он будет лишь мешать.

Хотела я было ему ответить, но… комната полыхнула белым, а затем на мир опустилась ночь. Она проникала в каждую клетку тела, просачивалась в самые глубины сознания и поглощала душу, поглощала без остатка…

Небытие. Это не плохо. Это никак. А «никак» куда лучше, чем «на грани отчаяния». Наверное…

Очнувшись, я тут же распахнула глаза. Голова болела куда меньше, чем в прошлый раз — видимо, я начинаю привыкать к этому. Зрение же было в абсолютной норме, чего нельзя сказать о душевном равновесии — меня всегда выматывают эти перемещения, потому как я ненавижу что-то менять в своей жизни и всегда теряюсь. А это неприятно. Но жизнь не спрашивает, мазохист ты или садист — она тебя просто избивает. А потому я неохотно поднялась и отметила, что мы в каком-то мрачном, грязном переулке, причём прямо перед нами — лужа помоев. Их выплеснули из окна? Мы в Лондоне восемнадцатого века? Нет, что-то тут не сходится… Слишком поспешные выводы!