Поиграем со смертью?..

В глазах Динки полыхнула ненависть, костяшки пальцев побелели, а губы превратились в тонкую полосу. Чего он хочет, зачем провоцирует её?!

— И возможно, а точнее, очень вероятно, что ей снова придётся убить, чтобы защитить вас. В то время, как где-то рядом будут убивать, скажем, ребёнка. Но она-то будет защищать вас. И предаст это дитя. Оставит умирать. Убьёт ради «друзей», но предаст собственные принципы… Как это глупо. Говорю же, дружба превращает в глупцов и слабаков. А ещё в предателей самого себя.

В этот миг Динка рванулась вперёд и со всей силы ударила Гробовщика. Я думал, он уклонится, но… Кулак моей подруги впечатался точно в его челюсть, вот только Гробовщик даже не покачнулся.

— Кто же так бьёт? Это словно комариный укус, — издевался он, а Динка начала наносить точные, мощные, ритмичные удары, которые, как на зло, лишь смешили жнеца. Он ядовито их комментировал, но, что интересно, не только не уклонялся от ударов, но и явно не собирался отвечать. Он просто измывался над потерявшей здравый смысл Динкой и продолжал называть её удары жалкой пародией на настоящие…

И вдруг моя подруга, нанеся мощнейший удар в грудь жнеца, замерла. А в следующую секунду буквально рухнула на колени, и её плечи мелко задрожали. Она выдохлась — это я понял сразу, ведь сила ударов была такова, что нормального человека, будь он на месте Гробовщика, давно бы пришлось везти в морг! Но было и ещё кое-что — Дина не просто выдохлась, она явно успокоилась. Почему-то её ярость прошла, и сейчас она казалась не опасной воительницей Афиной или несущей ужасы Гекатой, а хрупкой маленькой девочкой, которой нужны забота, понимание и тепло… Это ведь была истерика, да? Дина, избивая напавших на неё парней, вынуждена была сдерживаться, хотя и вспомнила весь ужас того путешествия. Потому что не хотела их покалечить. А вот теперь она выплеснула всю свою злость, и ей явно стало легче. Нервное напряжение перешло в истерику, а та завершилась полным изнеможением. Ведь так?.. Только почему-то мне казалось, что всё это было не нормально, и тот взгляд, полный ненависти… было в нём что-то ещё. Безумие? Нет. Но… Да чёрт, о чём я думаю?! Дина адекватна, хватит ерундой страдать!

Пока я предавался ненужным размышлениям, Гробовщик времени не терял — он сел на корточки перед Динкой и тихо спросил:

— Успокоилась? Кажется, мой способ релаксации куда лучше бесед с психотерапевтами и прочего, а?

— Спасибо, — едва различимо прошептала Динка, а жнец вдруг заявил:

— Ничего личного — мне неприятно видеть рядом с собой слабое существо. Ты куда интереснее, когда собрана и знаешь, чего хочешь. А во время таких срывов ты себя явно не контролируешь. Или контролируешь слабо. Надо бы научиться брать себя в руки.

— Как? — ещё тише спросила Дина, и жнец расплылся в коварной ухмылке. Что-то мне всё это не нравится… чего он добивается?

— Я могу тебя научить. Но взамен ты должна меня слушаться. Беспрекословно.

Динка подняла голову и уставилась на жнеца. Я хотел было сказать, чтобы она не смела соглашаться на такую явную провокацию, но, подлетев к подруге и Легендарному, замер. Серых расплылась в счастливой улыбке и таким фанатским взглядом на Гробовщика воззрилась, что мне аж дурно стало.

— Во всём? — уточнила она.

— Абсолютно, — усмехнулся жнец, явно не собираясь идти на уступки.

— Согласна! — чуть ли не крикнула моя подруга, и, видимо, её оставили последние силы — она оперлась локтями о землю, а затем повалилась на бок.

Я кинулся к ней, проверить пульс, но меня остановил жнец — он меня буквально отпихнул от Динки, а точнее, преградил путь рукой, в которую я впилился, но не смог и на сантиметр сдвинуть. А затем Гробовщик сам проверил пульс моей подруги, цокнул языком, призадумался на пару секунд и слегка пошлёпал её по щекам, явно стараясь не причинить боли. Это что вообще происходит?..

Динка глаз так и не открыла, а подошедший ко мне Нокс прошептал:

— Вот так. Мы с тобой теперь собратья по несчастью.

— Ты о чём? — не понял я и поймал взгляд Нокса, словно говоривший: «Ну ты тупой!» — Можно поконкретнее?!

Жнец ухмыльнулся и соизволил пояснить:

— Даже если Дина пока и не втрескалась в нашего Величайшего, всё к тому идёт. Он теперь будет учить её контролировать вспышки гнева, а она будет всё больше и больше его превозносить, влюбится, и станет у Величайшего на одну фанатку больше.

— Да как так получилось-то вообще?! — нет, это уже дурдом какой-то!

— Ну, она после посещения магазина восхищалась — я сам слышал — тем, как Величайший отстаивал свою правоту, и тем, что он не проявил к охраннику ни жестокости несправедливой, ни лояльности. Ведь сам Гробовщик, вроде как, ничего плохого не совершил, и подчиниться охране и продавщицам — значило сдаться. А она, вроде как, терпеть не может, когда кто-то сдаётся.

— Ошизеть, история спрягает нас…

— Воистину.

Нокс развёл руками, а я фыркнул и подошёл к Гробовщику. Дина уже успела прийти в сознание, но ноги её, скорее всего, держать отказывались — она даже сидела еле-еле.

— Дин, давай я тебя понесу? — осторожно спросил я подругу. Она нахмурилась и покачала головой. Ожидаемо, Динка вообще до безобразия самостоятельна и на подобные «покушения» на свою независимость очень остро реагирует. Она любит о других заботиться, согласна, чтобы ей помогали, но вот когда кто-то пытается «показать, что она слабая», Динку клинит, и она от помощи отказывается. Помнится, когда она ногу потянула, сама шла до травмпункта — от моей помощи точно так же отказалась… Я вздохнул, а Гробовщик вдруг решил вмешаться и заявил:

— Дина, он тебя донесёт. Без возражений. Иначе ты просто не дойдёшь.

Чего?.. Это он что, свою власть так решил проверить?! Динка, откажись! Прошу тебя, откажись! Но Дина меня не услышала — она озадаченно посмотрела на жнеца и кивнула. О как. И даже попытки бунта не было или желания прояснить, на фига он это сказал, если к «урокам самоконтроля» ситуация не относилась. Почему он ею распоряжается?!

— Лёш, прости, — пробормотала подруга и посмотрела на меня такими глазами… В них читалось раскаяние за то, что она на меня чуть не кинулась, острое чувство вины, а ещё страх. Панический ужас от того, что я должен её тащить…

— Да ладно, все свои, — отмахнулся я и тихо сказал: — Но если не хочешь, чтобы я тебя нёс, я не понесу. Посижу тут немного с тобой, ты оклемаешься и…

— Не сможешь — тебе скоро на работу, — влез всезнающий Величайший, и я поморщился. Блин, за всеми этими событиями я о работе-то и забыл!

— Прости, Дин, — пробормотал я.

— Ничего, — улыбнулась моя подруга своей обычной, доброй, ласковой улыбкой, и я осторожно поднял её хилую, доходяжную тушку.

Динка старалась не шевелиться и причинять как можно меньше неудобств, а ещё отказалась держать меня за шею, чтобы совсем уж «беспомощной» не выглядеть. Против этого Гробовщик не протестовал, и мы отнюдь не дружной гурьбой потопали назад, домой. По дороге Нокс вещал что-то о том, что только зря с нами прошлялся, а похмелье — не то, на что можно махнуть рукой и не обращать внимание, тем более, если такие вот нервные потрясения случаются. Я-то было подумал, что он о картине, которую мы в парке застали, а оказалось, что он это про возможную Динкину влюблённость в Гробовщика говорил. Динка же совершенно не смущалась в ответ на подобные инсинуации, а просто сказала: «Это не любовь. Просто я восхищаюсь теми, кто умеет стоять на своём». На этом она сочла вопрос исчерпанным, а вот Гробовщик захихикал и протянул моей подруге печенье в форме косточки, причём она его приняла, но куснуть не решилась. Правильно, об эту каменюку зубы запросто сломать можно, судя по тому, сколько Гробовщик усилий прилагает, чтобы их разгрызть!