Пока мы будем летать

Думаю, можно пренебречь счастьем одного человека ради благополучия других. Кто-то должен жертвовать, а не играть жертву. У меня всё обязательно выйдет. Дело времени. Я буду рисовать, продавать свои картины. Я тоже смогу быть великим человеком. Я научусь жить в этот раз правильно. Сотру своё прошлое в порошок, чтобы создать другую Харпер, которую буду любить прежде всего я сама.

С этими мыслями мне проще было принять решение. Это казалось таким логичным умозаключением, что я даже, преисполненная гордости, похвалила саму себя. Но теперь, глядя в глубокие зеленые глаза Флинна, меня затягивает в них, как в трясину. И неоткуда ждать помощи. Я должна собственноручно порвать те нити, которые мы сплели между нашими сердцами и которые оказались прочнее, чем я думала (или скорее надеялась).

Едва ли за его спиной захлопнулись двери, как я почувствовала себя в ловушке. Это мой дом, но я не чувствую себя здесь в безопасности. Скорее наоборот. Паника нарастает, и я не знаю, как справиться с этим напряжением.

Я разворачиваюсь к парню лицом, готовая вынести свой окончательный вердикт, как его губы со всей страстностью прислоняются к моим. У меня коленки дрожат, я хватаюсь руками за его ладони, которые сейчас крепко обхватывают моё лицо. Я не могу остановиться. Он как чёртов наркотик. Чувствую, как буквально по всему телу проходит электрический заряд.

Я изворачиваюсь в его руках, делаю попытку оттолкнуть от себя, но всё тщетно. Я не могу этого сделать, по меньшей мере потому, что не хочу этого делать, как бы сильно не убеждала себя в необходимости этих действий.

— Флинн, пожалуйста, — произношу я, едва его губы на мгновение отрываются от моих. Но это лишь разжигает его огонь. Флинн ещё сильнее прижимается к моим губам, настойчиво раздвигая их языком. Проходит ещё несколько минут, пока я не понимаю, что не смогу словами остановить его, поэтому мне приходится укусить парня за язык.

— Какого чёрта, Харпер? — он отскакивает от меня в тот же миг.

— Я просила тебя остановиться! — объясняюсь я. — И к тому же нам нужно с тобой серьезно поговорить, а это лишь усугубляет… Всё.

— Я люблю тебя, ты любишь меня. Впереди нас ждет долгая и счастливая вечность, которую мы проведем вместе, пока не умрем в один день, — парень делает шаг навстречу мне, но я отступаю назад, пока мой зад не врезается в диван, и я не падаю на поручни.

— Теперь всё иначе, — вытягиваю руку вперед, чтобы держать Флинна на расстоянии. Моя ладонь касается его груди. Он бережно берет меня за руку, чтобы прижать её к своему сердцу. Чувствую его биение. Отчетливо слышу каждый стук.

— Всё же дело в Брук, — на выдохе проговаривает парень. Опускаю голову вниз. Моя ладонь выскальзывает из его, когда парень ослабевает хватку. Перекатываюсь на диван. Откидываю голову назад, закрываю глаза.

— Я не могу так жестоко поступить с ней. Флинн, это так несправедливо по отношению к ней, — мой голос снова становится слабым и ломким. Я не могу совладать собой.

— А что насчет тебя? Это будет не жестоко по отношению к тебе? — он садится на журнальный столик напротив меня. Пара зеленых глаз с укором смотрят на меня. — Или, если тебе так сильно наплевать на свои чувства, подумай хотя бы обо мне. Я даже не люблю Брук!

— Флинн, я думаю. В последнее время очень много, от чего моя голова раскалывается на части, — тон становится выше, чувства раскаляются до предела. — Я не хочу причинять боль ни тебе, ни Брук, ни кому-либо ещё. В последнее время я совершила очень много ошибок, и если у меня есть шанс исправить хотя бы одну из них…

— Всё, что было между нами, теперь для тебя ошибка? — Флинн подскакивает на месте. Он начинает ходить с одной стороны в другую, вызывая у меня головокружение.

— Нет, чёрт побери! Это значило для меня буквально всё! — вскакиваю с места вслед за парнем. Становлюсь по другую сторону дивана, в очередной раз отгораживая себя от него. — Но Флинн, мы взрослые люди, которые должны нести ответственность за свои поступки!

— Я даже не знаю, мой ли это ребенок! — мне кажется, что стены начинают дрожать от его крика. — Брук просто одурачила меня для того, чтобы я был с ней! Я даже не уверен, беременна ли она на самом деле.

— Я верю ей! Может, Брук, и коварная, но точно не лживая, — начинаю яростно защищать свою лучшую подругу. Брук никогда не обманывала меня. Я в этом уверена, потому что это самый прямолинейный и честный человек, которого мне приходилось встречать в своей жизни. Образ стервы является для неё чем-то вроде защитной реакции, пусть часто она говорит всем гадости, но это она делает не со зла, а потому, что действительно говорит то, что думает. У меня есть все основания верить Брук, как бы мне не хотелось заверить себя в том, что всё это ложь.

— Ладно, допустим, что ребенок всё же мой… — ему тяжело это говорить. — В конце концов, мы живем в двадцать первом веке, я не обязан жениться на Брук из-за того, что я её якобы «обесчестил», — парень иронично показывает кавычки.

— Ты не обязан на ней жениться! — Господи, почему это так трудно? — Просто… Я не смогу быть с тобой с осознанием того, что это счастье досталось мне путем несчастья другого человека. Флинн, это невероятно больно, когда родные люди предают. Я это знаю! И я не хочу быть одной из этих людей для Брук. Я не хочу терять ни тебя, ни Брук… Но так надо, понимаешь?

Он ничего не ответил. Парень опустил в голову вниз, кудрявые волосы упали ему на лицо. Он думает, тщательно перебирает в голове каждое моё слово. Я знаю, что это ранит его, но мне не легче. Я хочу быть с ним, желаю этого всей своей душой. Но моя душа не будет знать покоя, если я останусь с ним.

— Я люблю тебя, Харпер Голди, всем сердцем, — он поднимает свои невероятно грустные, но не менее от этого прекрасные глаза. — И я никогда не перестану любить тебя. Скажи мне, что ты хочешь, и я сделаю это, — парень продолжает гипнотизировать меня взглядом. Между нами расстояние в один диван. Недостаточно большое для того, чтобы Флинн не смог провести ладонью по моей щеке, взбудоражив меня.

В горле застрял ком размером с планету. Лицо Флинна перед самими глазами размыто. По всему телу проходит дрожь. «Ну же, Харпер, ты должна это сделать», — говорю самой себе, но когда открываю рот, то оттуда выходит лишь пустой звук. В эту секунду Флинн примыкает к моим губам.

Я не могу. Не могу. Не могу. Не могу. Я не могу.

— Я хочу, чтобы ты был с Брук, — с силой отрываюсь от его губ.

Он молчит, выискивая в моих глазах правду. Это и есть правда. Я не хочу никого ранить больше. Я слишком много вложила в эту любовь. Все потери стоили того. Но я оказалась на грани потерять абсолютно всё.

Я хотела жить. Это было моим самым диким желанием. Это было моим единственным желанием. Но стоит ли жизнь стольких утрат? Стоит ли моё счастье несчастья стольких людей? Стоит ли мне радоваться жизни, когда вокруг всем плохо?

Флинн ушел. Через неделю я узнала, что буду подружкой невесты на свадьбе Брук. Голос подруги звучал взволнованно и радостно. Я сделала всё правильно, пусть и чувство утраты поселилось в моей душе.

Он сделал это со злости. Флинн мог исчезнуть навсегда из наших жизней. Он мог пойти мне наперекор и всё рассказать Брук. Он мог сделать всё, что угодно. Но Флинн сделал то, о чем я его просила. Даже больше. Он сделал намного больше.