Пока смерть не разлучит нас

опровержения?

– Правды.

– Ты права, я лишился дара, – быстро выговорил он. - Когда?

Пять лет назад. Из-за тебя? Нет. Хочу ли вернуть? Без

сомнений. ще вопросы?

– Да три сотни! – воскликнула я, ошарашенная тем, с каким

ожесточением он обрушил на меня эту самую правду.

– Просто оставь их при себе.

– Почему ты не сказал мне об этом раньше, зачем скрывать? -

с укором высказалась я.

– А ты бы откровенничала на моем месте? – вопросом на

вопрос ответил он.

И я прикусила язык, потому что понимала – молчала бы. До

последнего. Утеря связи со стихией – не та тема, которую

хочется обсудить с человеком,из-за которого пять лет назад

жизнь погрузилась в хаос.

Когда напряжение достигло высшей точи, в кабинет

заглянули. Погруженные в глубокую тишину, мы с Доаром

услышали щелчок повернутой ручки и оба обернулись к двери.

В узенькой щели маячил порядком встревоженный Якоб.

Боюсь, он посчитал, что случилось смертоубийство, если мы

двое перестали орать, как полоумные, а потом нашел предлог

заглянуть в приемную.

– Я это… хотел спросить, - неловко промямлил он, -

стряпчий еще нужен?

Хотя по лицу было видно, что хотел узнать, а не понадобится

ли нам целитель. Может, сразу за ним отправить, пока мы еще

на ногах стоим?

– Нет, мы закончили, - резко произнес Доар и решительным

шагом направился прочь из комнаты.

С открытым от удивления ртом я следила, как он спешно

покидает поле битвы. Чувствуя, что хозяин на взводе, Якоб

шустро посторонился.

– Доар, постой! – сорвалась я с места.

В коридоре было темно. После магического срыва живые

огни в настенных светильниках, обычно вспыхивающие от

движения, зажигались только после нескольких хлопков.

Настырно шагая следом за Доаром, я выпалила:

– Смешно уходить от разговора!

– Мы не разговаривали, делис , а скандалили, – не

оглянулся он.

– Конечно,и у тебя есть дела поважнее, чем выяснять со мной

отношения, - фыркнула я.

– Умница, улавливаешь на лету.

– Умоляю тебя, Доар, не надо переходить на этот твой

снисходительный тон! – огрызнулась я , прожигая взглядом его

затылок,и начала бросать в широкую спину вопросы: – При

каких обстоятельствах это случилось? B этом виноваты

люди,которые тогда забрали тебя из моего дома? Что вообще с

тобой происходило после возращения из Эсхарда? Почему ты

не хочешь узнать, что было со мной?

Он резко развернулся. По инерции я еще сделала пару мелких

шагов, но не успела остановиться, как вдруг оказалась

оттесненной к стене. От удара спиной о холодную кладку над

нашими головами вспыхнул ночник. Свет упал на мрачное

лицо Доара.

Когда он склонился к моему уху, я испуганно съежилась.

Злость, волнами исходящая от мощной напряженной фигуры

мужчины, ощущалась на физическом уровне. Bероятно, будь у

него магия, он разнес бы коридор.

– Послушай, милая эсса Хилберт, - щекоча дыханием,

недобро прoшептал он, – сколько мы были знакомы,тебя

никогда не интересовало, что происходило за пределами

твоего маленького мирка. Я не жалуюсь, вас растят

зацикленными на себе. Просто продолжай в том же духе и не

лезь ко мне в душу.

– Но мы женаты! – пролепетала я.

– Сказала женщина, которая хочет вернуть брачную клятву, -

иронично усмехнулся он и вдруг провел пальцем по ткани над

моей макушкой: – Ты совсем разучилась контролировать

ледяную магию, Аделис? Похоже, скоро придется

ремонтировать весь особняк.

Напоследок окатив меня презрительным взглядом, он вышел

в холл. Я oтлепилась от стены, огляделась. B коридоре было

пусто. Видимо, Якоб деликатно закрылся в приемной, чтобы

дать супругам без смущения выпустить пар или же не пожелал

смущаться сам, подсматривая за семейным скандалом. По-

прежнему горел единственный живой огонек. Воруг того

места, где Доар прижимал меня к стене, сверкала снежная

пудра. При елании в большом пятне, не трoнутом

замерзанием, можно было различить очертания человеческой

фигуры.

– Аделис,да что с тобой? - с досадой пробормотала я,

представив кислую мину Гаэтана при виде вспученной

отсыревшей ткани ручной работы и позеленевших от

безжалостной влажности бронзовых светильников. Хотя,

наверное , патина скульптора только обрадует. Говорят, она

прибавляет бронзе ценность.

Мама утверждала , что мужчине надо дать время

перебеситься, вкусно накормить деликатесами, а потом идти

на второй заход, когда он сытый, раcслабленный и

безоружный. С папой эта тактика всегда срабатывала. Bесь

день я ломала голову, как вызвать Доара на разговор,

желательно без скандала , даже обдумывала мысль

собственными руками приготовить ужин. Отличную идею

пришлось оставить, ведь кроме тэя я ничего не умела варить,

да и его умудрялась испортить.

Я прождала возвращения Доара до середины очи,

специально сунув между дверью в спальню и косяком туфлю, чтобы услышать шаги подгулявшего хозяина, но в итоге все е

уснула в кресле под умиротворенное потрескивание поленьев в

камине. Проснулась ни свет ни заря, разбитая и с ноющей

шеей. Когда я появилась на кухне , перепугав прислугу, и

заявила, что лично подам хозяину завтрак в постель,то

услышала смущенный ответ Эрла: