Пока смерть не разлучит нас

заазала легкое вино в местном винном погребке, а потом

раздраженно отчитывала Эрла за то, что он посмел помыть

пузатую бутылку, пыль на которой нарочно собиралась не один

год.

– Но она же была грязная! – доносился из гостиной

расстроенный голос лакея, пытавшегося защититься от

нападок. - На нее паутина наросла!

– Честное слово, Эрл, даже дети знают, что вот эта самая

паутина признак дороговизны. Да я за нее доплатила три

золотых шейра!

– Эсса Хилберт, вас явно обманули, - промычал он. - отите,

я лично смущусь в погреб, накручу на метелку нашей

родненькой паутинки и заляпаю бутылку обратно?

– Светлые боги, не разрывайте мне сердце. Вы как будтo в

Риоре родились! – выдала мама ругательство, обычно страшно

обижавшее эсхардцев любой родословной.

– Эсса, но я действительно родился в Риоре, - заметил слуга.

– Вот именно! – с чувством воскликнула матушка.

Доар с Альдоном задержались возле картины с

изображением мощного грифона,и я никак не могла войти в

гостиную, чтобы остановить несправедливую атаку на Эрла.

Когда мужчины наконец отошли от стены, мне удалось

дотянуться до дверной ручки. Но расстроенный слуга уже

вышел с низко опущенной головoй.

Я успела перехватить дверь, надеясь с порога намекнуть

матушке, что в нашем доме слуг «полировать» не следует, но

поперхнулась словами. Мама украдкой подливала в стакан с

совреном, какой обычно пил Доар, снадобье из маленького

подозрительнoго флакона.

– Ты что делаешь? - спросила я, отказываясь верить в

реальность происходящего.

Она вздрогнула и резкo оглянулась. На секунду в ее

моложавом лице проявилась паника. Длина поводка позволяла

нырнуть вглубь комнаты, чем я не преминула воспользоваться.

Тихо закрыла за собой дверь и прошептала:

– Мама, я не предполагала, что ты опустишься до такого!

– Аделис… – Она прикрыла глаза. – Совершенно точно ты нe

должна была этого увидеть.

– Ты ненавидишь Доара настолько, что решила его отравить?!

– задыхаясь от злости, воскликнула я.

– Чего? - копируя манеру Руфи, вытаращилась мама. – За кого

ты меня принимаешь? Ты права, я не в восторге от того, что

происходит у вас с этим риорцем, но чтобы подливать ему яд?

Кажется, мне следует оскорбиться.

– Кажется, тебе следует собрать вещи и немедленно покинуть

Риор. И больше никогда! Хорошо меня слышишь? Никогда

здесь не появляться…

– Это не яд, а возбуждающие капли! – прижав флакон к

декольте, выпалила мама.

– Да ты брешешь! – не нашла я других комментариев.

– Светлые боги, Аделис. У тебя лексикон, как у сапожника, -

проворчала она без обычного нравоучительного тона.

Вдруг мужчины попытались вoйти в гостиную.

– Риаты, позвольте благородным эссам поговорить с глазу на

глаз! – заявила я. - Полюбуйтесь пару минут картинами.

Доар открыл рот, чтобы высказать несогласие, но дверь перед

его носом захлопнулась. Мы с матушкой снова остались

наедине.

– Как же мне неловко, - пробормотала мама, присаживаясь

на диван. - Но, дочь,ты взрослая женщина. Была замужем,

успела развестись и даже спишь с бывшим мужем в одной

кровати…

– Покороче, мама, - оборвала перечисление «подвигов».

– Понимаешь, ректор льдон – мужчина видный, родовитый

и воспитание не хромает. Другими словами, как раз в моем

вкусе. И мне пришла в голову мысль… А что я теряюсь?

Подумаешь риорец, зато ректор большой академии,

преподаватель, маг – в общем,исключительно достойный

человек.

– Я что-то не улавливаю в твоих словах смысла, - доходило до

меня туговато.

– Аделис, почему ты заставляешь это произносить вслух? -

Она была в отчаянии. – Я собираюсь посетить его спальню

сегодняшней ночью.

– Ты?!

– Почему в голосе женщины, сожительствующей с бывшим

мужем, я слышу неодобрение? - с нажимом уточнила матушка.

– Тебе почудилось, - моргнула я. Она раздобыла

возбуждающее средство для Альдона? Кто эта женщина, и в

каком погребе она держит мою расчетливую, ледяную, как

айсберг северного моря, мать?!

– Тарим в почтенном возрасте, и я подумала… чтобы ночью

избежать,так сказать, досадного конфуза, который заденет его

мужскую гордость, стоит добавить ему капли для жизненной

энергии.

– Я… не знаю, что сказать.

– Просто сделай вид, что этого разговора не было. - Она

быстро спрятала флакон в карман платья и с улыбкой

пригласила мужчин на пирушку.

Все еще ошарашенная заявлением благородной эссы,из

кресла я следила, как она ненавязчиво и мастерски обхаживала

ректора.

– Тарим, – назвала матушка его по имени и протянула

хрустальный стакан с крепким напитком, – ваш соврен.

– Соврен у Доара отличный, но сегодня я, пожалуй,

ограничусь ликарием, - заставив улыбку чистокровной эссы

подувянуть, отказался он от угощения. - Ликарий из черной

ягоды, налитый очаровательной эссой, просто божествене!

Фу. Как витиевато и безвкусно!

Матушка не спорила, потому что всю жизнь не переносила

алкоголя. Для нее не имело никакой разницы – соврен,

ликарий или вообще имбирный эль – любые напитки

приводили к магическому срыву и обмораиванию

собутыльников.

– Эсса Хилберт, не стесняйтесь предложить мне. - Доар

бесцеремонно забрал стакан из рук ошарашенной тещи и

немедленно сделал большой глоток.