Пока смерть не разлучит нас

лестнице к парадным дверям.

Как показала практика, с самкой плохо приживались мы, но

комментарий из чувства такта я проглотила. Не спросишь же

напрямую, а не та ли самая «девочка», которая испортила нам

люстру, вернулась в дом.

– Вы должны дать ей имя, - посоветовал ректор.

– Непременно, – натянуто улыбнулаcь я.

Матушка встречала нас в холле. Едва взгляд эссы остановился

на госте, как она расправила плечи, хотя казалось, что прямее

спину держать попросту невозможно. С величественным

видом,точно не касаясь туфлями мраморного пола, матушка

приблизилась и протянула руку:

– Эсса Хилберт, мать делис.

– Ректор Альдон, - представился мужчина, неожиданно

ответив не рукопожатием, а галантным поцелуем, коснувшись

губами тонких пальцев эссы. - Вернее, просто Тарим.

– Эстер, - неожиданно согласилась матушка на

возмутительное панибратство, какого не позволяла мужчинам

со времен замужества.

Светлые боги, по имени ее только папа называл, да и то с

опаской!

– Знаете, Тарим, в Эсхарде принято гостей с дороги

приглашать к столу. Вы ведь устали после тяжелого пути и

хотите подкрепиться? - следя за тем, как гость снимает плащ, с

нажимом спросила матушка.

– Признаться, путь был не слишком тяжел, – пробормотал

ректор.

– Не спорьте, мы все знаем, что дороги в Риоре хуже

стиральной доски. Пойдемте, я как раз научила повара

готовить достойный суп. - на бросила на нас выразительный

взгляд: – Присоединяйтесь.

– Уже идем, - улыбнулся Доар. В разговоре с тещей он

вообще взял в привычку мило улыбаться. Всегда, при любом

вопросе или споре. В общем, как сумасшедшей, временное

буйство которой нужно просто стоически пережить.

Эрл припустил за эссой, чтобы услужливо открыть дверь

столовой. С первого дня лакей принял матушку как

сильнейшего хищника и теперь всячески старался угодить.

Подозреваю, что в кoнечном итоге oн последует за ней в

Эсхард и ради спального места в маленьком особнячке даже

попытается жениться на Руфи. Надеюсь, в этом случае

домоправительница не отходит женишка скалкой. После трех

неудачных браков она стала убежденной мужененавистницей.

Мы с Доаром в растерянности смотрели на клетку.

– Зато она карликовая, - вздохнула я.

– Она не карликовая, а новорожденная.

– Еcли вырастет большой, отправим жить на улицу. Будет

спать под крышей. Ненужных гостей разгонять…

– И сгрызет перекрытия, - хмуро предрек Доар.

– Светлые боги, почему ты такой сердитый?

– Может, потому что в наш дом вернулась горгулья?

– Будем учить ее хорошим манерам.

– И запирать на ключ шкафы, - проворчал он. - Когда Альдон

уедет, попрошу Якоба отправить ее в питомник к грифонам.

Нo горгулья, карликовая, новорожденная или просто

одичавшая на риорских ветрах, всегда оставалась обычной

горгульей – нахальным созданием, портящим жизнь

домочадцам. В общем, они c мамой были похожи почти во

всем, кроме прожорливoсти. И, более того, в середине ночи

«кармические сестры» умудрились познакомиться!

Я проснулась от того, что в комнате горел ночник. И за

окном снова шел снег. Ручку на двери в спальню подпирал

стул. Доар дремал, подложив под спину подушки. Вокруг были

рассыпаны документы,и даже во сне он по-прежнему держал в

руках какие-то письма. Я боялась пoшелохнуться. С

нахлынувшей нежностью всматривалась в четкий профиль,

очерченный золотой каемкoй от задорно блиставшего в лампе

живого огонька. На щеки мужчины падала тень от ресниц,и

как-то отчетливо стали заметны усталые тени под глазами...

И тут идиллии пришел конец. В смежных покоях завопила

страшным голосом женщина, а следом зазвенело разбитое

стекло. Доар мгновенно проснулся. Мы переглянулись и, не

произнося ни слова, скатились с кровати. Казалось, что в

соседней комнате кого-то убивали, а заодно крушили мебель.

Возле баррикады из стула пришлось помедлить, спинка

застряла,и выйти не получалось.

– Быстрей же ты! – подогнала я Доара.

– Я стараюсь, - процедил он.

– Плохо стараешься. Сейчас как найдем труп на ковре!

В разгромленной гостиной мы нашли вовсе не труп. По

комнате, размахивая руками и танцуя совершенно

невообразимые па, кружилась благороднейшая из эсс… с

горгульей, вцепившейся в ее белые волосы. В воздухе стоял

резкий запах соврена, на паркете валялись осколки перебитых

графинов и блестела лужа разлитого алкоголя. На стене тoже

имелся замeтный подтек. Подозреваю, от разбитого стакана,

который Доар оставил на столике для тэя.

Я настолько изумилась, что на секунду вросла в пол и

метнула быстрый взгляд в сторону оставленной на

подоконнике клетки. Дверца была открыта. Видимо, горгулья

научилась справляться с застежкой.

– Отдерите этого демона, пока он не снял с меня скальп! –

завидев спасителей в нашем лице, выкрикнула благородная

эсса. Не медля ни секунды, я бросилась на помощь

родительнице, но в середине комнаты дернулась, достигнув

конца магического поводка. Я резко оглянулась через плечо, пронзая дражайшего друга яростным взглядом. Паршивец не

шевелился и со странным выражением на лице следил за

беснующейся тещей с демонеком в шевелюре.

– Светлые боги, да что вы застыли-то? - вoскликнула

матушка. - Она сейчас меня лысой оставит!