Покоряя небеса

– А, вот как, - неловко ответила она, входя.
– Вы бы хоть Магну предупредили, а-то она пришла в палату, а Вас там нет.

Её не сильно удивил этот романтический способ попасть в комнату к больному. За те дни, что она проработала в лазарете, и не такие выходки посетителей видела. Баск лежал, из-за чего-то боясь пошевелиться. Он думал, что если он сейчас выдаст свое пробуждение, то эта неуловимая атмосфера тепла и заботы, которую внесла девочка одним своим появлением, измениться.

– Вы посидите здесь, Джастин, пока праведный гнев Магны не остыл и Вам не влетело за внезапный побег.

– Что, она серьёзно разозлилась? Но все так делают…

– Именно потому, что больным не сидится в палатах и они все сбегают, как только встают на ноги, словно это их священная миссия — как можно раньше улизнуть от Магны, она и злиться, - с по-детски строгими нотками объяснила Аска.

И хоть взгляд её казался строгим по отношению к Джастину, он смягчился, когда она опустила глаза на Баска. Он ясно ощутил на себе этот взгляд и непонятное чувство радости родилось в его душе. А потом маленькая ладошка коснулась его перебинтованной головы и погладила мягкие белые волосы.

– Ладно, я пойду. Аска, позаботься об этом балбесе, - сказал парень и выпрыгнул в окно прежде, чем девочка успела то-то сказать.

– Вот неугомонные, - вздохнула она, садясь на стул подле Баска.

На некоторое время воцарилось мягкое молчание.

– Вот бы ты поскорее проснулся, Баск, - услышал он наконец хрупкий голос девочки, - Магна за тебя очень переживает… И Ренат тоже. Он этого не показывает, но в последнее время все чаще бывает рядом с Магной, видно, будто переживает за неё. Ты же скучаешь по ним так же, как и они по тебе?

И опять тонкие пальчики погладили его волосы. Баск впервые почувствовал желание жить. Шаркани больше не было в его тело, Баск это точно знал, и теперь он наконец сможет жить обычной человеческой жизнью вместе с дорогими людьми. Он так долго желал этого, но был уверен, что это невозможно! Чуть несмело и робко мальчик придвинул к ней руку.

– Баск?

Он нашел её ладонь и сжал её.

– Аска… - голос вырвался из груди.
– Спасибо…

По темным коридорам главной лаборатории шла фигура мужчины. Он остановился около огромной двери покоев своего хозяина и, немного погодя, открыл их. Фурико, восседающий на троне, ждал его.

– С возвращением, Зейн, - приветствовал он свою пешку.

Зеленоглазый мужчина склонился пред предателем Хелла.

– Не стоит так сокрушаться, друг мой. Это я виноват, что недооценил нашего мальчика… Ты все сделал правильно, вовремя отступив, когда начался тот переполох в тюрьме, иначе бы ты наделал много шуму, а нам он совсем не нужен. У нас ещё будет шанс получить свое.

Вдруг их беседу прервала бесцеремонно вошедшая особа, появившаяся со стороны трона Фурико.

– Папа, папа!
– позвала она его.
– Ну, где же он?

Худенькая девочка лет тринадцати, одетая, как озорной мальчишка, совершенно не боялась вызвать гнев хозяина своим поведением — она тоже была дитя лабораторий. Заметив одиноко склонившегося Зейна, она разочарованно протянула:

– Боже, Зейн, ты бесполезен. Ну, как так можно, проворонить номера шесть?

– Полегче, Юко, ему помешали непредвиденные обстоятельства, - вмешался Фурико, глянув на вбежавшую девочку, которой так хотелось встретиться с Баском.

– Мне всё равно, - обидчиво надула губки та.

Она скользнула к подножью трона и села на колени своего создателя.

– Я же говорила, нужно было меня отправить, папа!

– Прости, прости, - покорно улыбаясь произнес мужчина, обезоруженный настойчивостью девочки.
– А где же твои милые ушки?

Юко немного заупрямилась перед тем, как открывать свою гордость, но она не смогла устоять перед ласковым взором мужчины. Из-под рыжих волос вынырнули пушистые лисьи ушки, а к ногам Фурико упал рыжий хвост. Их появление свидетельствовали о том, что ранимое сердце девочки простила промашку того, кто не смог привести к ней долгожданного «братца».

– Можешь идти, Зейн, отдохни как следует, - сказал он слуге.

Тот, благодарно поклонившись, покинул зал.

– Ты бы так сильно не задевала его, Юко. Всё-таки он намного сильнее тебя, - наставительно произнес Фурико, держа на коленях девочку.

– Вот почему ты мне не дал кровь мантикоры? Я бы лучше с ней справилась, - опять зафыркала та.

– Ты прекрасна и с кровью кицунэ, - утешил её он, гладя хорошенькие ушки.

– Папа, а он опять глаза открывал!
– заявила она, вдруг вспомнив о чем-то важном.

– Правда? Наверное, его что-то тревожит, - простодушно ответил Фурико, не отвлекаясь от любимого занятия.

– Ну же, пап, - пыталась Юко придать веса своим словам, - это жуткое зрелище, знаешь ли. Приходишь поиграться с заключенными, а он смотрит на тебя своими стеклянными глазищами! Ты представляешь, какого мне? Зачем он нам вообще нужен?

– Придет время и он хорошенько нам послужит. Вот увидишь, тогда ему цены не будет.

– Раз ты так говоришь… Хорошо, я потерплю его еще немного. Но если он вдруг начнет бить стекло, я без зазрения совести порву все его трубки!

– Умница моя, - Фурико заставил её смутиться, поцеловав в макушку.
– А ты не заскучала здесь? Не хочешь прогуляться?

– Хочу!

Джастин стоял напротив пяти недавно вырытых могил, где были погребены его товарищи. Из «Северных волков» он остался один. Его друзья были вместе с ним в последние часы, так же вместе защищали город от вторженцев и пали в бою, как настоящие рыцари.

– Спасибо вам за всё, ребята, - сказал он, смотря с улыбкой, переполненной тоской и влажной от скупых слез, на могилы, на которые он положил белые цветы.

Легкие лепестки колыхались от порывов теплого ветра, тоскующего по ушедшим навсегда. Джастин был не один на этом крестовом поле, не он один потерял близких. Очень много рыцарей потерял «Белый Сокол», но те, кто укрылись в бункерах, не пострадали, ни один вражеский солдат не тронул их. Это кладбище историки после назовут «Кровавым возрождением», что символизирует победу рыцарей и их стойкость, несмотря на тот кошмар, который они пережили. «Белый Сокол» встанет на ноги, подкошенных этой битвой, и о силе его рыцарей будут ходить легенды. Что как ни силу и величие души воспевают поэты? Их песни преодолеют времена и просторы, тронут сердца потомков, вселяя в них надежду на то, что грозовые тучи несчастий рассеются и снова выглянет солнце счастья. Восстанет Сокол из пепла и засияет ярче звезд!