Покоряя небеса

– Там наши товарищи! Я не могу их бросить. Они вернутся, - отвечала воительница, сжимая рукоять меча.

– А если нет?! За тобой сотни мирных жителей, и нам нельзя так рисковать, основываясь только на твоей вере!

Подтверждением слов волка был выбежавший на свет хеллец. Заметив солдата, вампал напал на него. Тот даже не успел понять, откуда пришла его смерть. Но за солдатом выходили другие.

– Ну же!
– кричал вампал.
– У нас нет иного выхода!

Тира не могла поверить, что должна собственными руками бросить своих товарищей на произвол судьбы. Этот выбор между ними и мирными горожанами душил её, мешая отбивать атаки прорвавшихся хеллцев. И за эту нерешительность она дорого заплатила. Одни из солдат бросил к дверям бункера бомбу. Не помня себя, Тирамижея бросилась к ней и накрыла её

собой.

«Какая же я глупая», - была её последняя мысль перед тем, как бомба взорвалась.

Двери остались целы, а подземные хода завалили сами рыцари, отрезая себя и солдат от бункеров. Они сделали этот выбор за Тирамижею, взяв на себя ответственности за свою гибель. Темные лабиринты «Белого Сокола» стали могилой для десятков рыцарей.

Эрик тяжело дышал от перенапряжения, но враг не давал ему перевести дух. Солдаты нападали на него с каким-то обезумевшим рвением, чувствуя, что он слабеет. На лицах некоторые солдат он видел отчаяние и страх, печать смерти, а на других лихорадку кровожадности. Всё больше лодок приставали к берегу, всё больше солдат приближалось. Враг наступает с новыми силами, а силы рыцарей были на исходе. Предсмертное скуление вампалов, нескончаемый пушечный обстрел, крики, шум падающих тел, звон клинков — все это слышал Эрик, и сердце его сжималось от горя и страха. Находясь уже на пределе сил, рыцарь отразил атаку солдата и выбил его из строя. Не успев отдышаться, он вдруг услышал вскрик знакомого голоса, а потом сдавленный хрип. Обернувшись, Эрик с ужасом увидел, как враг, напавший на Оонэра, пробил его бок мечом. Солдат вытащил окровавленное лезвие и дорогой Эрику друг упал, пораженный. Солдат замахнулся для добивающего удара, и зеленоглазый с отчаянным криком бросился к нему:

– Стой!!

Но тот был слишком заворожен видом раненого противника и не услышал, как Эрик подбежал к нему и ударил по голове, лишая чувств.

– Держись, Оонэр!

В золотых глазах, посмотревших на склонившегося Эрика, стал медленно потухать живой свет. Юный рыцарь заметил подбегающих Элен и Каори, спешащие вытащить раненого с поля боя. Девушки упали рядом с Оонэром на колени и стали спешно останавливать кровь. Слезы стояли в их глазах, их сердца кровоточили от вида умирающих друзей, но они даже не удостаивая их внимания для того, чтобы смахнуть. Глаза плакали, а руки умело перевязывали колотую рану, они не дрожали. Элен с такой смелостью и решительностью накладывала бинт, что даже не пригнулась, когда пушечное ядро со свистом пронеслось над ней и разбило стену. Пока Эрик их прикрывал, девушки переложили Оонэра на плотную ткань и, схватившись за ее концы, потащили его в сторону лазарета. Но, как оказалось, совесть хеллцев не запрещала нападать на слабых, более того, она уверяла их, что это очень хорошо. А иначе как объяснить тот бешеный восторг, с которым солдат кинулся на девушек. Этого Эрик вынести не мог. Перед его глазами так и стояли испуганные Элен с Каори, закрывающие собой в последнем порыве ужаса свою несчастную ношу, бывшую на краю гибели. Когда же туманная пелена спала с его глаз, перед ним упал тот самый хеллец с пробитым насквозь горлом. Клинок Эрика впервые испил чужой крови.

«Убил… - промелькнула мысль в сознание несчастного рыцаря.
– Элен? Почему ты так смотришь на меня? Да, я убийца… Теперь я такой же, как и этот солдат. Прости меня, видит Бог, я не желал этого! Пожалуйста, не смотри на меня так, не мучь меня!
– эти глаза застыли в памяти мальчишки вместе с теми замершими в тот миг образами сражающиеся солдат и друзей: израненный, но не сдающийся Мерт, изнемогающий Кенай, измазанный в собственной крови, Дин и Ким, пытающиеся выжить в свои последние минуты жизни, и Клайф с его потускневшими от старости глазами, полные боли.
– Зачем это война? Разве нельзя жить счастливо и без неё? Всё же было хорошо, так почему же сейчас твориться весь этот кошмар?»

Миша видел, как Баск быстро падал, а за ним следом понесся крылатый монстр. Краем глаза он заметил показатель бензиномера, стрелка которого стремилась к нулю, а ещё Ребелиоса, приближавшегося к падающему мальчику, чтобы перехватить его. Плюнув на осторожность и рассудок, пилот развернул самолет и выстрелил в спину мантикоры. Боль прожгла чудовище, он потерял из виду свою жертву, переключившись на атакующего его Ил-2. Аррек поймал на спину бесчувственного мальчика и тут же почувствовал, как чёрная кровь обожгла его кожу. Ребелиос пулей полетел вниз, к лазарету, спасаясь от когтей мантикоры благодаря Мише. Беря себе на хвост монстра, Миша старался, чтобы он смотрел только на него, был поглощен погоней за ним и даже не вспоминал про существование уносящихся Ребелиоса и Баска. Ему пришлось постараться ради того, чтобы увести чудовище как можно дальше от друзей.

Ребелиос тяжело сел на землю и тут же услышал крик выбежавшей к нему девочки:

– Ребелиос! Что случилось?

Аска сперва не поняла, что кровь на шерсти аррека не его.

– Помоги ему, - проговорил зверь, показывая свою ношу.

Девочка встрепенулась от ужаса, увидев Баска. Она подхватила чуть не упавшего альбиноса, но, разумеется, самостоятельно она бы не смогла отнести его в укрытие.

– Его нельзя трогать, - разумно сказал аррек.
– Я приведу Магну!

Ветер, поднявшийся из-под сильных крыльев, обдал холодом лицо девочки, которая, сидя на коленях, пыталась перевязать многочисленные раны мальчика, но кровь его будто не позволяла ей сделать этого, обжигая её. Она не знала, что делать и на неё напал тот самый страх, который зародился с детских времен. Тот самый страх того, что она окажется бесполезной и не сможет помочь тому, кто в этом нуждался. Она видела, как умирали её родители от холеры, а она ничем не могла им помочь. И вот сейчас повторялся её кошмар — передней умирающий, которого она не в силах спасти. Она не могла сдерживать слезы, но догадалась перетянуть бинтами его руки и частично остановить выход чёрной крови, хоть и была вознаграждена за это волдырями на пальцах и ужасным жжением. В полу-сне Баск услышал её плач и узнал того, кто был с ним рядом в эту минуту. Рука сама потянулась к её обожженной ладони. Заметив его движение, Аска тут же поймала его руку, твердя ему что-то, но он ничего не слышал.

– Не плачь… - вырвался из его растерзанной грудь сдавленный хрип.

– Баск, потерпи немного, сейчас мы тебе поможем, только не умирай, прошу тебя!
– быстрым задыхающимся шепотом молила девочка, сжимая его ладонь, не чувствуя боли.

А он не слышал её. Алые, опустошенные глаза уже видели приближающуюся Смерть.

«Госпожа Удача, Мать Природа, Господи, да кто угодно, спасите это невинное существо… Глумитесь надо мной сколько хотите, но не допустите, чтобы она мучилась из-за моей ничтожности… Я не стою её слёз… Она ни в чем не виновата».

В этот миг ему показалось, что весь мир его сосредоточен на этой хрупкой дрожащей фигурке девочки, плечи которой вздрагивали от тихого плача, а ладони её, держащие его, были такими теплыми, что он невольно сравнил их с теплыми руками Магны, его матери, родной не по природе, а по душе. Он жалел сейчас лишь о том, что так мало был с ней, не отплатил ей той любовью, которую она ему подарила, и так и не нашёл того, кто мучил её, заперев в чёрных стенах лаборатории когда-то в прошлом. Баск не хотел умирать всем своим естеством, но силы покидали его, он чувствовал, что угасает, а избежать смертельного рока ему казалось невозможным.

«Да и что плохого в том, что я сгину? Только миру легче станет…» - подумалось ему вдруг, когда глаза затянуло злой дымкой, а через неё он уже не различил подбежавших Магны и Рената.

В последний миг он чувствовал лишь теплые руки Аски.

– Эрик, вставай!
– раздалось над рыцарем.

Сильная рука схватила зеленоглазого за рубашку и подняла с песка. Сил больше не было, а врагов становилось все больше и больше… Эрик не понимал, что творилось вокруг — какие-то крики, размазанные силуэты, бесконечный шум, сбивавший с мысли и не позволяющий прийти в себя, а этот запах крови, стекавшей на глаза, дурманил, кружил голову.

– Давай, Уголек, шевелись!

Кенай перекинув его руку себе через плечо, помогая ему держаться на ногах, и повел в сторону окопа. Свалившись туда, рыцарь привел Эрика в сидячие положение, уперев его спину в укрепленную стену укрытия. Он тяжело дышал, задыхался от изнеможения и бессилия, а времени прохлаждаться не было.

– Эрик, - потряс его за плечо Кенай, - давай, держись, дружище, все будет нормально. Нам бы только выжить, нам бы только выжить… - повторял он, словно молитву.
– Рэй!
– вдруг вскрикнул он, заметив аррека.
– Унеси его отсюда!
– просил он, указывая на рыцаря, раненого в голову.

Отпугивая наступавших солдат звериным ревом, Рэй подскочил к окопу и взял на спину своего хозяина, собираясь унести его с кровавого пляжа. Но Эрик, взятый на руки Кеная, который передавал его арреку, вдруг очнулся от мучительного забвения и глаза его устремились в даль, к горизонту, где стоял главный корабль Хелла. Оттуда он услышал ясные приказы грубого голоса властелина. Он услышал приказы Фредерика и душу его наполнили силы, когда сумасшедшая идея подсказала ему, как можно остановить сражение.