Поле Куликово

Опосля Ярослава все то продолжилось, но когда духовенство власть взяло, то школы те в церковно-приходские переименовались.

Приходили в церковь и обучались. Оттого и название такое состоялось.

Укрепил многие града Ярослав валами и стенами, а также придумал машину первую стенобитную. Так она в чертежах и до сей поры состоит и сохраняется в месте оном.

Кладь кирпичную возвел он тогда и велел кирпичи те делать в местах, где глина подсобная делу тому была.

После смерти князя как-то все забылось и уже гораздо позже вновь воспроизвелось.

Оставил после себя Ярослав в народе многие преданья, сказанья и легенды. Сам он то все придумывал и по вечерам детям своим, другим приходящим рассказывал.

От того и повелось на Руси вечером сказку какую сотворять. Во многом он унаследовал жизнь Владимира, который рассказывал сам о своих походах, случаях и тому подобном.

Но и своему уму воздавал он многое. От того всякая невидаль-небыль воспроизводится. Всякое в жизни случается, и всяк понимал то по-своему.

Так же и с князем происходило. Во многом не был он досконально точен и прилежен. Сам ту письменность зарождал, добавлял многое к уже ранее известному, а кое-что и менял.

За время правления князя этого многие города, веся /земли, значит/ названия поменяли.

Обосновал он город "Тур" - Муром. Назначил туда волостного Илью. Огромен он был ростом своим и страшен бородою. Доставала она аж до пупа ему.

Отчего тур звался? Потому что, туры там, звери те водились.

Муром же состоялось потому, что город муром обнесен был первоначально еще до города созданья. Так тогда повелел Ярослав. Так тогда и говорили:

– Сходи, там за муром снедь имеется.

Так оно в народе и закрепилось словесно, а уже позже в бытность иного князя обозначилось.

Волостной тот в сказках отобразился и занял место подле двух других героев - Добрыни Никитича и Алеши Поповича, имя, правда, последнего к делу сему не относится и возникло уже позже в бытность царей-полководцев русских.

Обосновал Ярослав также город Ярославль. Первоначально он Рогожем звался от бесчисленного количества рогатых животных, которые зачастую рога выставляли и бороться меж собою выходили.

Уже после смерти князя город был переименован и именем другим ознаменован. Много еще городов русских самим Ярославом было обустроено, обозначено и обо всех не укажешь. Все свою историю имеют и по большей части ее же и хранят в землях своих или иных еще.

Было у Ярослава два сына и пять дочерей земных, тоесть все они Ярославнами прозывались.

Смешно?
– скажет кто-либо сейчас.

Но, увы, так оно и было. И о Ярославнах тех у самого Ярослава рассказ имеется. Все думают, что то просто сказ или легенда такая. Но все ж, правда там имеется.

Сыновья так же именем одним звались - Мстислав. Говорил Ярослав по тому поводу так:

– Все дети мои, яко и у бога нашего на земле одним именем зваться будут. Сыновья - Мстиславами, а дочери - Ярославнами.

"Мсти" - то не от мести слова происходит, а от другого корня его.

Мсти - значит, нести по жизни все то, что собрано веками хорошего. Буквально оно и обозначало - нести и только в годах изменение произошло.

Дело в том, что буквы "н" и "м" ранее чем-то сходны были. И имена те надобно бы читать, как Нстислав, что и обозначало нести. Но, как и сказано, все то претерпело свои изменения как грамматические, так и словесно искажаемые и обрело Мстислав, якобы месть должны те сыновья нести.

Повзрослев, дети все разошлись по земле. Князь не сажал никого на посад. Говорил он так каждому, кто собирался в дорогу дальнюю или из дома киевского улетал:

– Иди, куда глаза глядят, пока солнце не село. Где примут тебя - то там и осядешь. Назад возвернешься - я приму сам. Знать, мало обучал всему и делу хорошему учил. Буду дальше то творить во благо твое и уменье.

Но то к сыновьям относилось.

Дочерям же князь ведал так:

– Коли замуж захотите, то клич дайте по земле русской. Сами делом каким займитесь и в нем предела достигните. Кто сможет сотворить то же - то пусть, сделает схожее, а кто нет - то знать, и руки твоей недостоин.

Горевали по тому поводу девицы. Сильно уж их отец прижимал в деле оном.

Но подчинялись и каждая своему делу была обучена. Но князь говорил еще и так:

– Горевать по тому поводу не надо. Сам знаю, что замуж пора кому. Но поймите и вы мою заботу отеческую. Не хочу я, чтоб замуж за кого попадя выходили. Должен человек тот достоин быть по своей способности к делу какому. Так ум ваш и его уравновешен будет. Жить станет легче и всяк всегда друг друга понимать будете и любить также, потому как ум всегда к другому уму тянется.

Вот так говорил жестокий Ярослав своим дочерям и, конечно, смысл в том имелся.

Согласно тех его деяний каждая дочь соревнования по делу ее обустраивала. И, конечно же, все это неизменно в сказках отобразилось, как сам Ярослав и написал.

Правда, приукрасил он многое из того всего, что порою просто смешно происходило на глазах у самих киевлян.

Но им то в радость было. Смеялись по делу тому и всяк князя величали по-своему. Еще и из-за этого Мудрым прозвали.

– Не хочет князь, чтоб дочерям худо было. Хочет, чтоб умом ровня шла от мужа какого. Значит, мудр князь-то наш. Почет ему и уважение.

Так вот просто и обыденно по дню тому и говорили люди. И никто в глаза тогда не заискивал и спину ту не гнул, князя или дочь его завидячи. Просто все было и обыденно до простого.

Было, конечно, тяжело дочерям тем мужей избрать и до реву слезного дело доходило, что аж гора тряслась.

Так шутили люди. Но все ж, замуж все вышли и мужей по достоинству получили.

Оттого пошло на Руси, что муж /мужчина, значит/ должен был готовить уметь или стряпать, так как тряпками то все носилось и прикрывалось /крышек не было на горшках/, вышивать, дело рукодельное знать, ну и другое по женской части более приходящееся по современному понятию.

Но была одна дочь, которая хорошо из лука

стреляла и мечом неплохо орудовала.

Обучил ее отец тому делу, думая, что так она легче мужа найдет. Но не так получилось в жизни.

Почти, самой последней она замуж пошла. Соревнования или стязания были по делу тому много раз. И никто не мог победить девицу.

Если в мече доставалась победа, то в стреле никак не шла.

Вконец, нашелся один, который ее перехитрил немного. А раньше в яблоко стрелу пускали шагов с двадцати пяти. Было оно небольшое по себе и тяжело попасть в него случалось.