Поле Куликово

Ну, а теперь, продолжу.

Окромя того, что уже сказал про Петра в делах его неблагих как для себя, так и других, есть еще одно из ненужностей.

Сильно зазывал он к себе заморских гостей всяких и вечно свою боль головную передавал. Говорил, что слабоумные многие на Руси той великой и что дела плохо чинят. Многие подряды иноземные к себе привел. Простых рабочих понаехало также много. Все это больно сказалось в России той. И бунты были небольшие, и даже война крестьянская, хотя продлилась всего шесть недель.

Землю Петр давал тем иноземцам, а своих изгонял, коль если ему в деле том перечили. Оттого война та и свершилась.

Конечно, слухи разнесли все то по землям другим и особо Петровы "проповеди" по уму русскому.

Из-за этого русских стали еще больше избегать, а кое-кто захотел и вовсе изгнать и уничтожить. Вот так простые обидчивые разговоры могут беды понаделать. Вобщем, нельзя в деле каком особо переусердствовать.

Если бы ограничился Петр просто несколькими сотнями людских душ иноземных, да слух какой не пускал, то оно по-другому бы и вышло.

Согласно этого же или на той почве возросла рознь между самим Петром и шведом Карлом. Встречались они друг с другом и беседы вели. Карл говорил, что нельзя люд русский так сильно оскорблять.

– Мы ведь тоже из корней тех, - говорил швед, - значит, и нас к тому причисляешь.

– А чего вы добились?
– выпалил тогда Петр.
– Ничего. Так вот сидьма и сидите в землях своих.

– А куда нам идти. Нам и тут хорошо. Дело свое знаем и мастеров чужеземных не зовем, яко ты.

– Много ль вы знаете обо всем, - ответил ему Петр, -мыслишь, яко русский дворовой. Тот только по двору и бегает, яко мышь какая. Так и вы поступаете. Пригласили бы кого, так дела лучше бы пошли. Оно и видно, что из наших корней. Ни воевать, ни дело чинить, ни ум вправлять. Ничего не умеете.

Обиделся на то Карл и сказал так:

Если хочешь вину в ком поискать, то вначале к себе обратись. Сам-то недалек особо умом. Опосля себя скольких оставил?

И ты о том же. Знать и до тебя слухи дошли.

А чего ж не дойти. Земли ведь рядом стоят. Люд свободно гуляет.Весть какую приносит.

А я вот дело то прищучу. Поставлю грань между нами. Форты возведу, корабли на воду в твою сторону пущу, а еще велю дань нести, чтоб не повадно было русского царя оскорблять.

А я и не делаю того. Это ты сам творишь, да люди ваши приносят.

Вот и учиню я то, что сказал, - оборвал беседу Петр и к себе подался.

А спустя время так и поступать начал. Мзду великую поимел на Карла.

Вначале драку небольшую на брегу учинил иноземном, а затем то все в битву перешло спустя время двухдневное.

Так вот, ни с того, ни с чего война и разразилась.

Вскоре после битвы на море, кторая русским стоила шести кораблей больших, да десяти малых, сам Карл на Россию пошел.

Пока Петр объезжал на судах по морю, тот пехом подался и аж до Полтавы дошел, как известно, из истории. А попал туда он потому, что шел на Киев.

Думал документы забрать какие о родовом их сходстве и тому же Петру показать, чтоб больш войною не грозился. Со шведом тем еще новгородцы были, хотя немного их и состояло. Решили они Карла того поддержать. Он их князю Романовичу сродственно приходился.

В самой истории это не указано. Так Петр повелел тогда, чтоб русских грязью этой не пачкать и предателей в народе не пустить.

Была битва под тем городом, но небольшая и всего-то часа два продлилась.

Не одержал победу тогда Петр, а просто брат его Меншиков к уму призвал и образумил немного.

Зачем со своими войну затеял, дурья башка, - так он говорил, а уже затем Петр перенял у него слова те, - народ узнает, того не простит. Брось то все и пред Карлом извинись.

Не буду. Еще никто из царей русских не извинялся.

Так того и не делал, что ты. Будь в том деле первым и Петром первым опосля зваться будешь.

А второй ж кто?
– не унимался Петр, но свой задор снизил до полутона.

Да, найдем кому твою дурью башку причислить, - ответил просто брат.

Рассмеялся тогда Петр, руку брату пожал, по щеке похлопал, затем по плечу и тут же пошел к Карлу мириться.

Ты куда?
– спохватился меньшой и бросился вслед за ним, - там же война идет. Стреляют ведь.

Мириться иду, - ответил Петр и пошел сквозь ряды своих солдат, которые пальбу вели.

Меншиков за ним следом бежал и все вернуться уговаривал.

– Да, постой ты. Пусть, успокоится немного. Тогда и пойдешь или гонцов зашлешь.

– Не буду ждать, сам сотворил, сам и пойду ему навстречу.

Завидя Петра, солдаты стрелять перестали, а с другой стороны пальба еще велась. Одна пуля как раз Петру в жилет его угодила и пуговицу помяла. Оторвал он ее, в руке зажал и дальш во весь свой рост пошел.

Шведы заметили то и Карлу донесли.

– Царь русский идет,- сказали ему, - сам, а за ним кто-то следом поменьше.

– А-а, знаю кто то, - ответил Карл, - вели стрельбу прекратить, чтоб пуля не угодила. Пойду я ему навстречу. Это он ко мне идет. Хочет слово мое услышать.

Стрельба утихла, и Карл пошел Петру навстречу. Где-то посередине они и встретились.

Хочу извиниться перед тобою, брат Карл, -сказал сразу Петр и руку протянул к нему.

Что ж, извиняю, - ответил Карл и руку ту громадную пожал, да так сильно, что аж Петр скривился.

Что так сильно пожимаешь. Я ведь мириться, а не силой меряться пришел.

А кто тебя знает, дурья твоя голова, -вмешался Меншиков в тот разговор, - когда мириться идешь, а когда драться. Покаж пуговицу ту, что тебе пуля смяла.