Поле Куликово

Создал царь Петр и многие учебно-просветительские заведения.

Дал доступ обучения в них всякому, включая и падших. Так он называл молящихся чернецов. Так чернь зваться стала опосля случаев многих венчания. Венец держали оные кое-кому, вот их так и прозвали.

Много из тех обучающихся чернецов потом в люди, умы светлые пробились. Оставляли они церковь и шли по зову людскому в какое-либо дело.

– Так бог велел, - сами чернецы говорили и одним пальцем в небо тыкали.

За то церковь сильно невзлюбила Петра. Подрывал частично он ее авторитет, добытый не так уж давно.

Опосля смерти его отомстили всяко. И документы подделали и сына уже Петра всякому злу обучили.

Всему этому есть подтверждение и в той же истории рукою самого Петра писано было, что чернь та восстала и хочет вновь власть заполучить.

Только чернь - то не народ, а "чинцы божие" или духовники времени того. В черных рясах ходили, от того так и звались в угоду времени старому и новому.

В учреждениях тех научных и по делам искусных трудились призванные из-за рубежа люди. Петр их сам позвал и деньги большие платил. Так и говорил им, да и другим также из своих:

– Деньги я вам плачу за труд умственный ваш. Хочу Россию умом накормить. Так уж все у нее есть. Только вот ума недостает. Смотрите мне, хорошо учите. Кто плохо - того резкою подгоняйте. Знаю я то все. Сам прошел. Плохого от того не будет. Пусть, уму тому набираются, а зад, спина зарастет рубцом.

Согласно времени того и речей тех, вместе к действию приложенных, изобрели рубахи, кторых ранее на Руси не было. Так было лучше спину и зад оголять, быстрее значит, ибо Петр всегда торопил каждого. Хотел, чтоб побольше умом взросло.

Оттуда и первая "школьная" форма пошла, чуть позже гимназической она стала обзываться, а опосля и университетской.

То все царь Петр сотворил, писал за то своею рукою так:

Надо одежду оную изменить. Вид должен уму соответствовать и прилежие в трудодействии обозначать. Ум тот подчеркивать и конфигурально выражать.

Вот прямо так и говорил Петр. Многие думают, что он не мог такого написать или знать. Но нет, как раз в этом ошибаются.

Именно этот царь внес всякую научную словесность в дела праведно простые.

Философию на Руси той он ввел, как научную дисциплину. Логику обустроил, физику ту слабую причислил, химию на ноги поставил, географию, глобус сотворил. Это не немцы его привезли с собой. Это Петра, царя русского, сотворение. Говорил он так, шар тот земной одним пальцем крутя и в ус себе усмехаясь:

Видите, как землей ворочу я. Так вот и вы взаправду должны уметь делать. Говорили мне в Индии, что земля на трех китах содержится. Не верю

я тому. Но людям тем виду не подал. Знать не все мы знаем еще о земле. Но сам я знаю и толкую другое. Земля наша - она кругла, как шар и крутится, чтоб день с ночью менять. Нанес я на сей шар все, что сам знаю и чему меня другие обучили. Немцы, голландцы, сканды кое-что добавили. Вот я и

обрисовал сей шар как знаю. Может, опосля кое-что другое узнается. Надо исправлять, добавлять и общую карту рисовать. Пути мореходные, земные обозначать, чтоб знать, где что находится.

Вот так просто объяснял царь ту науку, что в его голове состояла. Верили многие ему. Лишь один процент всегда сомнение держал. Но и он опосля не

выдержал и признал Петрово толкование.

Много на свет белый из темноты царь тот людей повытягивал. Любил всякую умную мысль или стряпоту людскую, как он сам говорил. Многих к себе

приблизил.

Князьями, графами обозначил, усадьбы просто так давал.

За то невзлюбили его другие. Те, кто за ту землю ранее еще Ивану Грозному и другим деньги платил. Вот тогда решили они учинить бунт большой.

Проведал про то сам царь и взбеленился.

– Бунт, - закричал он, что аж стены задрожали, - я им учиню бунт! А ну, ходь сюды, брат меньшой. Бери с собою войско и мигом собери ко мне всех, кто в сиим списке обозначен. Семьи их не трогай. Пуща, дома сидят. Буду разговаривать токмо с теми, кто мыслью тою падуч к алчи своей большой. Думают, не знаю, от чего хотят сотворить то. Жалко их самих себя стало. Глупость и гнусь свою пожалели прошлую. Деньгу царь другой вышибал из них хорошо. Я же так людям по труду воздаю. Потому, бесятся все. Ну, ничего. Я им учиню сейчас всякое, - и так по столу громыхнул, что стол тот и рассыпался вдребезги, - и здесь разберусь, - тут же заорал Петр, - где мастеровой тот, что говно сие сотворил? А ну, ведите ко мне. Хочу в глаза ему, пакости такой, посмотреть. Это он гад царю такое сделал, а людям что? Быстрее ведите ко мне его. Ну!!!

Придворные рассыпались в стороны при таком разгоне. Брат двинулся указ исполнять, а Петру мастерового доставили. Глянул на него царь, а у того и душа в пятки. Мокро стало вокруг него. Посмотрел царь и сказал:

– Вижу, что душь твоя неблагодарная в пять ушла, но делу тому не поможешь. Что творишь руками своими? Как и чем народ вскармливаешь? Велю руки тебе отрубать за дело такое. Но сегодня пока добр еще я. Отсидишь в казне моей суток несколько. Может, злато то душь твою погану и очистит. Да, гляди, брюхо им не набей. Умрешь сразу. А ну-ка, ведите е го туды. Пу сть, там о жизни своей подумает.

Так вот Петр обучал русских мастеров делу правильному. Он же клеймо какое ставить везде учредил, чтоб знать, кто какую вещь сотворил, а еще знать с кого спросить за это.

В деле литейном, другом также новь эта Петрова зашла. Любой мануфактурщик или заводчик за то отвечал и бывало порой, что Петр с них спрашивал, как и с простых людей, дело то делающих.

Велел свою фамилию им ставить на продукте каком и за то отвечать. Так вот качество на Руси поднималось и семейные подряды образовывались, коим фамилии и присваивались по делу ихнему - Кузнецовы, Ткачевы, Сковородкины, Ведерниковы и другие. Это рабочие фамилии, кторые все то и производили.

Вначале Петр всех в казну ту сажал свою для очищения тех душ. Но затем делать то все перестал. Золото его и серебро особо чернеть начало.

Петр вначале думал, что подменяют, но опосля узрев, что все оно оттирается и вновь блестит, сказал так:

– Хватит души те поганые тут содержать. Злато и серебро мне плохие делают. А мне им расплачиваться надобно. Еще не возьмет кто такого. А ну, ведите их ко мне в те хоромы, что холодны, а летом жарки. Пусть, там души свои очищают.