Полет Дракона

А затем пришли письма, что и отец, и её старший брат погибли. Тогда Илона и увезла ее в замок. Дед, переживавший, что он уже слишком стар, чтобы идти в армию и воевать, лично взялся за обучение внучки. Несмотря на протесты бабушки Эмбер, он научил ее многому, что должен знать мужчина и глава клана. Он с благодушием взирал, а иногда и поощрял ее выходки, обретая в них новый смысл жизни. Он переделал ее имя на иностранный манер, прекрасно зная, что в южных странах так называют и мальчиков. Фернанд никогда не скрывал, что Веро была его любимицей. Это безумно злило Терезу, считавшую, что герцог должен больше внимания уделять своему внуку и наследнику и хотя бы убрать Бертрана из разведывательной службы.

Война закончилась. Дядя Эдвард и его сын вернулись домой. Именно тогда и появились эти розовые единороги на стенах - словно символ победы. Веро покачала головой: может быть, Тереза права, и не стоит их пока менять.

Приведя себя в порядок, она вновь спустилась на первый этаж, уже по боковой лестнице и, захватив на кухне сэндвич с курицей, прошла в северное крыло. Построенное еще в темные века, после великой битвы драконов, оно было мрачным и почти лишенным света. Лет двести назад эти помещения перестроили под конюшни, затем, в войну, бабушка держала тут кур и козу, теперь Эдвард восстановил его и разместил свою коллекцию живописи. Огромное помещение внутри не стали штукатурить, оставив стены просто кирпичными. Эдвард потратил целое состояние на систему поддержания определенного климата - с тем, чтобы краски на полотнах не блекли и не трескались.

Веро прошла помещение почти полностью, машинально отмечая новые дядины приобретения. В самом конце располагались фамильные портреты. Она привычно отыскала нужный: пепельный блондин с темными, как ночь, глазами и кривоватой улыбкой снисходительно взирал на внучку. На его лице еще не было памятного шрама, перечеркивающего всю правую половину и придающего ему сходство с разбойником. Девушку всегда интересовало, как Фернанд получил его, но он отшучивался, рассказывая небылицы. Лишь когда она окончила школу, дед однажды сказал ей правду. Тогда он обнаружил её целующейся на сеновале с кем-то из одноклассников. Сейчас Веро и не вспомнила бы имя того парня. Она ожидала как минимум разнос по всем статьям, но он, впервые налив ей ром, внезапно начал рассказывать о шраме и старинном обряде. Они просидели тогда до полуночи. Бабушка ушла первой, мягко заметив, что школу никто не отменял и на уроках надо будет учиться.

– Ну, все, дорогая, иди спать, - усмехнулся герцог, заметив, что внучка изо всех сил сдерживается, чтобы не зевнуть, - Я и так эээ… заболтал тебя…

– Ну что ты!
– запротестовала она. Но Фернанд лишь покачал головой:

– Иди, тебе завтра рано вставать. Эмбер будет сердиться. Я не хочу огорчать её.

Подчиняясь, она встала и направилась к дверям, затем остановилась:

– Скажи мне, если невинность так важна для обряда…

– Невинность мыслей, моя дорогая… Хотя я бы предпочел, чтобы ты, эээ… выходя замуж, не несла с собой бремя прошлых связей. Поверь, милая, мужчины гм… этого не любят.

Кивнув, она ушла, а он так и остался сидеть у камина с бокалом рома в руке, всматриваясь в языки пламени.

И вот теперь она задумчиво смотрела на портрет. Сейчас уже редко встретишь такое благородное и одухотворенное лицо. После войны мир очень изменился. Развитие науки способствовало тому, что драконы частично потеряли способность чувствовать правду, да и мир с каждым новым техническим изобретением переставал быть сказочными и благородным.

– Привет, - тихо прошептала она, человеку на портрете, - Я все-таки приехала.

Ей показалось, или улыбка стала чуть шире. Девушка хотела добавить еще что-то, но ее прервал звук шагов. Нахмурившись, она повернулась. Так и есть: дядя решил показать картины одному из гостей. Вернее, Дереку фон Эйсену, который шел с вежливым выражением на лице, но явно равнодушный к столь знаменательному собранию шедевров.

– Ника, - Эдвард удивленно посмотрел на племянницу, - А ты что здесь делаешь?

– Решила посмотреть, что нового.

– В отделе семейных портретов? – Эдвард приподнял брови. Веро пожала плечами:

– А вдруг ты наконец-то решил увековечить себя и Терезу.

– Вряд ли… - поджав губы, дядя покачал головой, - Я так и не смог найти подходящего художника.

– Потому что ты ищешь модерниста в нашей стране, - усмехнулась девушка, - Подумать только! Модерниста! С нашей-то чопорностью и следованием традициям!

– Интересный портрет, - вдруг заинтересовавшись, Дерек подошел ближе к Веро, - Это же Фернанд Амстел? Я не ошибся?

– Да, вы его знали? – девушка настороженно посмотрела на мужчину. Тот пожал плечами:

– Немного… я начинал работать в Цитадели, когда он возглавлял Совет Пятерых.

Он хотел еще что-то добавить, но его прервал вбежавший в галерею парень, ранее замеченный Веро на парковке:

– Простите, мессир Амстел, приехала ваша жена.

Эдвард еле заметно скривился, кивнул и повернулся к гостю:

– Прошу меня извинить. Моя племянница с удовольствием покажет вам картины.

Не дожидаясь ответа, он поспешил выйти. Веро проводила его убийственным взглядом и повернулась к Дереку:

– Как мило с его стороны… будете ром?

– Коньяк, если возможно.

– Конечно! – девушка подошла к небольшому глобусу, скромно стоящему в углу, и откинула его верхнюю половину. Открыв соответствующую бутылку, она плеснула в бокалы, стоящие в специальных углублениях, и подошла, протягивая один из них своему собеседнику, - Извините, но бокалы лишь для рома, коньячные занимают слишком много места.

– Ничего страшного, - отозвался он, - Спасибо.

– Ваше здоровье, - она сделала глоток. Дерек внимательно посмотрел на девушку:

– Почему вы решили выехать на встречную полосу?

– Чтобы не лишать вас удовольствия получить штраф за превышение скорости, - она пожала плечами, наслаждаясь ромом. После каждого глотка корица и гвоздика отозвались пряным послевкусием.

Дерек последовал её примеру, привычно раскатывая коньяк по языку:

– Вы же не знали, что за рулем буду я. Хотели напугать Винсента?

– Ну что вы! Всего лишь пощекотать ему нервы… - Веро мило улыбнулась, и решила заключить перемирие, - На самом деле, мне несколько неловко, что за рулем были вы. Поверьте, если бы я знала, то не стала бы так вас пугать.

– Даже не знаю, радоваться ли мне вашим благим намерения или обидеться за то, что считаете меня трусом, - притворно вздохнул он. Веро рассмеялась:

– Просто примите эту фразу как извинение за мою слегка гм… детскую выходку.

– Хорошо, - фон Эйсен отсалютовал ей бокалом. Девушка повторила его жест, допила ром и, поставив бокал на каминную полку, вопросительно посмотрела на своего спутника:

– Портреты или пейзажи?

– Что? – не понял тот.

– Вас интересуют портреты или пейзажи?