Полководцы кавказских войн

Пошел последний год русско-турецкой войны. В военную кампанию 1829 года Иван Малхазович временно исполнял обязанности командира Нижегородского драгунского полка. С полком он отличился при взятии крепостного Бейбурта.

Наступила горная осень. Русский главнокомандующий на Кавказе граф Паскевич-Эриванский начинал понемногу распускать действующие войска по зимним квартирам в Грузии. Опытный полководец понимал, что зимой в горах не много повоюешь. Султанские же паши, получив такие сведения от лазутчиков, усмотрели в этом руку судьбы. Турки решили наконец-то разбить немногочисленных «гяуров», нанести им поражение хотя бы где-нибудь.

Сераскир (османский главнокомандующий) пообещал в письме в Стамбул обожаемому султану, что русские на сей раз наверняка потерпят сокрушительный разгром. Правительственные чиновники позаботились о том, чтобы такая клятва разошлась по всем уголкам Оттоманской Порты. Начался, говоря языком сегодняшнего дня, пропагандистский бум. В заметно поредевшую турецкую армию на Кавказе стали стекаться немалые толпы фа-натиков-добровольцев.

Султанский полководец назначил своей штаб-квартирой город Бейбурт. Сераскир пожелал быть поближе к намечающимся военным действиям. Цель их турецкое командование видело в воз-

_&е=,

вращении крепости Эрзерум, в конце года взятой русскими войсками.

Царский наместник на Кавказе И.Ф. Паскевич-Эриванский довольно быстро узнал о новом местоположении сераскира. Лазутчики российской стороны тоже не бездействовали с наступлением зимы в горах. И главнокомандующий решил нанести удар по городу Бейбурту и двинул к нему кавказские войска.

Получалось так, что сражение под укрепленным Бейбуртом должно было решить многое на Кавказском театре военных действий. Речь в первую очередь шла о том, упустят из своих рук стратегическую инициативу русские или нет.

Город Бейбурт располагался в глубокой долине бурного Пороха, несущего свои мутные воды к Черному морю. Древняя крепость лежала в руинах, взорванная почти до основания в ходе предшествующих ожесточенных боев. Так что теперь вся сила обороны города заключалась в своеобразии горной местности.

Со всех сторон к нему вплотную примыкают высокие и крутые высоты. Чорох обтекает Бейбурт с трех сторон и разрывает северный горный кряж глубоким ущельем. На левом берегу реки, сейчас же по выходе ее из городской черты, расположилось старое турецкое кладбище со множеством каменных надгробий, мимо которого из Бейбурта идет большая дорога.

Турки хорошо укрепили в фортификационном отношении город, окружив его со всех сторон лесными завалами и шанцами (окопами). Западный фас крепости, кроме того, усилили двумя артиллерийскими батареями. Тут же находился походный лагерь султанской армии, прикрытый двумя редутами. На старом кладбище установили еще одну батарею: местоположение ее виделось со стороны неприступным.

И все же Паскевич-Эриванский решился на приступ именно е этой стороны. Атака с фронта, на которой настаивал военный совет командиров корпусных войск, привела бы к неоправданно высоким людским потерям. Но то, что штурм должен был быть немедленным и генеральным, не оспаривался никем.

Разведка доносила о том, что на помощь 12-тысячному гарнизону Бейбурта сераскир вел еще один сильный отряд из близкого Балахора. Эти сведения подтверждали и пленные. Кроме того, не приходилось сбрасывать со счета наличие ополчения из местного мусульманского населения.

НА БЕРЕГАХ ЧОРОХА

Штурм Бейбурта начался утром 27 сентября. Как только рассвело, главнокомандующий граф Паскевич-Эриванский лично повел главную колонну атакующих в обход. Турки, зорко следившие за перемещениями противника, решили предупредить такой маневр и в больших силах выступили из города для контратаки.

Ожидалось целое сражение. Возглавлявшую движение гренадерскую бригаду генерала Муравьева стали на рысях обгонять Нижегородский драгунский и Сводный уланский полки. Они выдвигались на позицию атаки, при этом нижегородцев вызвали из корпусного резерва. Они вышли к Бейбургу тогда, когда на подступах к нему уже начались схватки.

Драгунский полковник князь Иван Андронников едва успел вывести своих бойцов на позицию, назначенную для атаки, как очутился лицом к лицу с подошедшей из города турецкой кавалерией. Она в эти минуты удачно заслонила собой опрокинутые кавказскими гренадерами вражеские пехотные таборы. Прикрывала конная лава и передовые полевые укрепления. Рельеф местности не позволил ни русским конникам, ни неприятельским видеть друг друга при выдвижении вперед.

И вдруг противники встретились и в молчании застыли, созерцая друг друга. Только легкий лязг железа да похрапывание лошадей раздавались в полной тишине этого уголка горной долины. Казалось, что безмолвие покрыло поле брани, хотя совсем невдалеке звучали ружейные выстрелы. Всадники перед схваткой произносили про себя невнятные молитвы-бормотания.

Наконец один из турецких офицеров не выдержал такого, как уже казалось, физического перенапряжения. Он подлетел к фронту драгун почти что вплотную и разрядил в русских свой пистолет. Тотчас стоявший впереди первого взвода 1-го эскадрона поручик княЗь Ясон Чавчавадзе (будущий генерал-майор и полковой командир нижегородцев) бросился ему навстречу с поднятой для удара шашкой. Турок счел за лучшее ретироваться и погнал коня прочь. Чавчавадзе висел у него на плечах, пытаясь достать его клинком.

По 1-му эскадрону прошло движение — конные солдаты не хотели у себя на глазах терять храброго офицера. Еще секунда-другая, и они могли ринуться вперед безо всякой на то команды.

Андронников чутко уловил это мгновение. Дав шпоры коню, он вырвался еще на несколько шагов вперед перед фронтом и стал

теперь виден всему полку. Подав рукой сигнал общей атаки, полковник, не оглядываясь, погнал коня вперед.

И в тот же миг по всей округе начал нарастать тяжелый гул — сотни и сотни подкованных лошадиных копыт стали почти синхронно сотрясать каменистую землю. Русская регулярная кавалерия, набирая разбег, стремительно шла в атаку.

Оцепеневшие от виденного османы не отреагировали в первое мгновение, а через минуту-другую стало просто поздно. Массированный удар конницы можно выдержать только на контрдвижении, идя в свою очередь на сближение с противником в полный мах конского бега. Иначе несущаяся лавина всадников сметет всех и вся. Туркам уже некогда было набирать нужный разгон, и потому они оказались опрокинутыми и растерзанными в считанные мгновения.

Бешеной атакой разметав турецкую конницу, нижегородцы на всем скаку врезались и в бегущую вражескую пехоту. Вековечная неправая дуэль конного и пешего воинов и на сей раз закончилась быстро и кроваво. Султанские пехотные солдаты-аскеры думали только о собственном спасении, бросая по пути ружья и патронные сумки.

Дальше стремительная кавалерийская атака развивалась так. Драгуны, ринувшиеся за своим поручиком, не поспевали за ним. Князь Чавчавадзе настиг в конце концов посмевшего оскорбить его и боевых товарищей турецкого офицера. Но догнал он его уже на позиции артиллерийской батареи. Преследователь увидев, что осман на коне заскочил в укрепление, тоже дал шпоры коню и, перескочив через ров и высокий бруствер, ворвался на вражескую артиллерийскую позицию. И уже там зарубил обидчика.

Несколько мгновений шока у турецких орудийных расчетов, изумленных таким поведением ворвавшегося к ним русского всадника, спасли поручику Ясону Чавчавадзе жизнь. Когда многочисленные артиллеристы опомнились, на их батарею уже врывались первые драгуны во главе с полковником Иваном Андронниковым.