Полководцы кавказских войн

Абди-паша требовал от начальников отрядов морского десанта исполнения еще одного условия: ни зверь, ни птица не должны вырваться из осажденного гарнизона Шекветели с тревожной вестью в штаб русских кавказских войск. Тогда во многом обеспечивался дальнейший успех внезапных начальных действий турецких войск вдоль Черноморского побережья Грузии.

...В ночь на 16 октября вражеский десант на 80 фелуках, вооруженных фальконетами, незаметно подошел к берегу у устья реки Натамбы, в трех километрах севернее поста Святого Николая. Огромная флотилия шла под покровом ночной темени под парусами и на веслах. Каждая фелука, помимо экипажа, несла на своем борту по 60—70 солдат с их снаряжением и припасами.

Силы морского десанта были огромны — свыше пяти тысяч человек. Превосходство в людях над гарнизоном Шекветели неприятель имел более чем десятикратное!

Высаживались на берег в темноте без шума — ослушникам грозили смертной карой. Турецкие солдаты-аскеры, набранные из трапезундцев, лазов и кобулетцев, стали обходить пост Святого Николая со всех сторон и готовиться к внезапной атаке.

Штурм начался с внезапного обстрела поста. Шквал артиллерийского огня обрушился на спящий военный пост. Русские солдаты и офицеры, гурийские милиционеры, пограничные стражники, разобрав оружие, под грохот снарядных разрывов занимали свои места. По приказу капитана Щербакова двухорудийная батарея открыла ответный огонь. Вторжение же вражеских колонн ожидалось со стороны Батума.

Яростный обстрел прекратился так же внезапно, как и начался. Свалившаяся в ночи на пограничный пост тишина и стала сигналом к приступу заставы. Пятитысячный турецкий десантный отряд с криками пошел в атаку на защитников поста Святого Николая.

Мужественно и твердо встретили они внезапный вражеский удар. Загремели ружейные залпы, а затем начался прицельный беглый огонь. Пули разили наступавших османов, стремившихся побыстрее взять верх числом в рукопашном ночном бою. Огонь стрелков картечью поддержали пушкари. Случилось совершенно неожиданное для турок: русские отбили их первый приступ. Но за ним последовали другие, не менее настойчивые, массированные атаки.

Воспользовавшись минутным затишьем, капитан Щербаков отправил в штаб Гурийского отряда и в Ахалцых к генерал-лейтенанту Андронникову вестников. Они сумели под покровом темени южной ночи незаметно миновать дозорную линию неприятельского десанта и скрыться в близлежащем лесу. Внезапного прорыва русско-турецкой границы у анатолийского сераскира Абди-паши не получилось.

Гарнизон поста Святого Николая продолжал вести неравный бой в полном окружении. На каждого его защитника приходилось до десяти врагов, не уступающих ему в вооружении. Под самое утро на пограничной заставе кончились боеприпасы. Атакующих теперь отбивали уже только в рукопашных схватках. Получив две раны, отважно бился в первом ряду гурийских милиционеров князь Георгий Гуриели. Когда вражеская пуля смертельно ранила его в грудь, он передал командование своими ополченцами 16-летнему сыну Иосифу, тоже вскоре погибшему в том неравном бою.

Видя, что военный пост отстоять уже просто нельзя, последние его защитники на рассвете бросились в отчаянную контратаку, которая должна была решить их судьбу. Русские пехотинцы из Черноморского линейного батальона дружно ударили в штыки, воины-гурийцы — в шашки. Они пошли на прорыв сквозь турецкие ряды. И случилось в той ситуации настоящее чудо — они прорвались в лесную чащу.

Проложив себе дорогу штыками и шашками, вышли из окружения живыми, хотя и сильно израненными, только три офицера, 24 рядовых стрелков-черноморцев и часть гурийских милиционеров. Наседавшие на них турки побоялись преследовать остатки гарнизона Шекветели в лесу, да еще днем.

Остальной гарнизон поста Святого Николая, его доблестный начальник пехотный капитан Щербаков, почти две сотни грузинских воинов-ополченцев вместе с князьями Гуриели погибли со славой и честью в неравном бою.

О том, как вело себя султанское воинство на захваченных закавказских землях, лучше всего говорит следующее свидетельство:

«При взятии крепости св. Николая турки неистовствовали страшным образом. Они распяли таможенного чиновника и потом стреляли в него в цель; священнику (иеромонаху Серафиму) отпилили голову; лекаря пытали, допрашивая, куда он спрятал деньги, перерезали женщин и детей и, наконец, у одной беременной женщины вырезали ребенка и тут же на глазах еще живой матери резали его по кускам».

Такой кровавой страницей открылась новая Восточная война на Кавказе. По-разному можно назвать эту страницу той далекой войны. Но суть ее одна. Бесстрашие погибшего пограничного гарнизона дало новую славу российскому воинству, еще раз показавшему крепость братства воинов разных национальностей...

Турецкий главнокомандующий сераскир Абди-паша считал, что прежде всего следует взять крепость Ахалцых. Из нее открывались удобнейшие пути с гор на равнину, в Мингрелию и Гурию. Потеря стратегически важного пункта грозила русским войскам разрывом связей в отрядах действующего Отдельного Кавказского корпуса.

Ахалцых — бывшая турецкая, а потом российская приграничная крепость располагалась на левом берегу реки Посхов-чай, или Ахалцых-чай, в семи километрах от ее впадения в Куру. Город разместился в тесном ущелье посреди гористой и чрезвычайно пересеченной местности. Казалось, сама природа побеспокоилась о безопасности крепостного города, прикрыв его собой буквально со всех четырех сторон света.

Сама крепость состояла из цитадели в виде каменной ограды на крутой голой скале и собственно крепости, расположенной на утесе ниже. Город был окружен двумя рядами каменных стен с удачно расположенными фланкирующими башнями. Ахалцых представлял собой сильно укрепленный форпост на русско-турецкой границе.

Благодаря волеизъявлению сераскира Абди-паши Ахалцых с самого начала военных действий оказался в центре быстро развивавшихся событий в приграничье. Еще в начале октября 1853 года главнокомандующий Анатолийской армией по указанию султана Абдул-Меджида заблаговременно сформировал и двинул против крепости 18-тысячный Ардаганский корпус. Во главе его был поставлен опытный ферик (дивизионный генерал) Али-паша, хорошо знакомый с противником и горным краем.

В боевой состав Ардаганского корпуса вошли восемь тысяч низама — регулярной пехоты и три тысячи сувари — регулярной кавалерии, 13 полевых орудий. Традиционно немалую часть султанского воинства составляла иррегулярная конница. В корпусе имелось около семи тысяч башибузуков и ополчений из представителей воинственных курдских племен.

Силы османского корпуса ферика Али-паши заметно — почти втрое — превосходили противостоящий ему Ахалцыхский отряд русских войск, назначенный по диспозиции для прикрытия Западной Грузии. Особенно ощутим оказался перевес в коннице. И даже в пушках турки имели преимущество, но только в их числе, но не в выучке орудийных расчетов.

Весь собранный к тому времени у Ахалцыха сводный отряд, кроме виленских егерей, состоял из двух батальонов Белостокско-го и шести рот Брестского пехотных полков, двух легких батарей 13-й дивизионной артиллерийской бригады, двух горных орудий, девяти сотен донских казаков 2-го и 21-го полков, двух дружин пешей грузинской милиции по 600 человек в каждой и Горийс-кой конной дворянской дружины. Всего набиралось около семи тысяч бойцов.

Командовавший Ахалцыхским отрядом генерал-лейтенант князь Андронников через хорошо отлаженную армейскую разведку знал о намерениях Абди-паши. Целый корпус и его маршруты движения трудно скрыть от посторонних глаз даже в горах. Имея под началом опытных, повоевавших на своем веку кавказцев, Иван Малхазович все же составил не одну тревожную докладную записку наместнику в Тифлис. Хотя на сколько-нибудь серьезную помощь рассчитывать в той ситуации ему не приходилось.

Однако главнокомандующий Императора Николая I на Кавказе нашел чем помочь. 2 ноября в недалекую от Ахалцыха крепость Ахалкалаки прибыл еще один батальон Белостокского пехотного полка и пришла пешая грузинская дружина в полтысячи ополченцев. Эти силы могли оказаться в трудный час ближним резервом Ахалцыхского отряда. На большее его начальнику пока рассчитывать не приходилось.