Полководцы кавказских войн

Царский наместник на Кавказе в 1844—1854 годах светлейший князь Михаил Семенович Воронцов пользовался неограничен-

ными правами по защите края. Одновременно он же являлся главнокомандующим русскими кавказскими войсками. Некоторые отечественные писатели и историки склонны говорить о преувеличенности военного дарования Воронцова. Думается, что все это не совсем так. Случайных людей на такие высокие, а самое главное — ответственные государственные посты в старой России не назначали.

Ставший генерал-фельдмаршалом русской армии в последний год своей жизни — в 1856-м, Воронцов начал военную службу еще в 1803 году. Перед Отечественной войной 1812 года участвовал в войнах с наполеоновской Францией и Турцией. В славном Бородинском сражении тридцатилетним генералом командовал дивизией, оборонявшей Шевардинский редут и Семеновские (Баг-ратионовы) флеши. В 1815—1818 годах командовал русским экспедиционным корпусом в поверженной Франции.

С 1823 года М.С. Воронцов назначается новороссийским и бессарабским генерал-губернатором, много потрудившимся для развития Юга государства. Благодаря истинным своим заслугам перед «Богом, Царем и Отечеством» он становится наместником на всегда беспокойном Кавказе. Разумеется, сказалась и родовитость блестящего генерала, но главной причиной столь высокого назначения были, конечно, его выдающиеся способности. Недаром ведь много времени спустя на Кавказе бытовала пословица: «До Бога высоко, до Царя далеко, а Воронцова — нет!»

Постоянная военная опасность на государственных границах в Закавказье, продолжавшаяся война с имаматом Шамиля были уже, вполне естественно, чрезмерной нагрузкой для семидесятилетнего наместника горного края. Однако Михаил Семенович имел надежных помощников в управлении Кавказом и командовании Отдельным корпусом. В числе их находился и князь Иван Малхазович Андронников, теперь уже генерал-лейтенант.

В преддверии Восточной войны диспозиция кавказских войск была составлена заблаговременно. По ней тифлисскому военному губернатору доверили начальство над отдельной группировкой воинских сил в юго-западных землях Грузии (по совместительству с прежней должностью). Штаб-квартирой сводного отряда определили небольшой город-крепость Ахалцых, что в переводе с грузинского означает Новая крепость.

Под командование генерал-лейтенанта князя И.М. Андронникова поступило два отдельных воинских отряда — Гурийский и

Ахалцыхский. Первоначально численный их состав выглядел следующим образом.

Гурийский отряд, расквартированный на Черноморском побережье, насчитывал 18 пехотных батальонов, 16 пеших и 8 горных орудий, 9 казачьих сотен, 26 пеших и 3 конных сотни национальных кавказских ополчений.

В горный Ахалцыхский отряд вошло почти 8 полных батальонов пехоты, 16 пеших и 4 горных орудия, 6 сотен казаков. В ходе боевых действий состав сил этих двух отрядов постоянно менялся в зависимости от обстановки. Андронников приложил немало сил, чтобы удобно расположить вверенные ему войска, организовать их взаимодействие и связь между собой и с Тифлисом.

Малочисленность русского Отдельного Кавказского корпуса его отрядов не являлась большим секретом для султанского командования. На реальном соотношении противоборствующих сил и основывались далеко идущие военные планы Стамбула, в том числе в Западной Грузии, в Гурии. Поэтому в Санкт-Петербурге решили усилить русские войска в Закавказье на всех направлениях прикрытия государственной границы.

Из Севастополя морем 24 сентября на кораблях и транспортах Черноморского флота перебрасывается 13-я пехотная дивизия. Операцией руководил вице-адмирал П.С. Нахимов. Войска успешно десантировались в районе приморской крепости Анаклии близ Сухум-Кале.

Отсюда незамедлительно выступил к Ахалцыху Виленский егерский полк 4-батальонного состава. Кадры 5-го и 6-го (запасных) батальонов, все имущество и архив полка остались в Севастополе. За образцовое планирование и исполнение этой десантной операции Император Николай I объявил свое монаршее благоволение Виленскому полковому командиру генерал-майору Фрейтагу фон Лерингофу и командирам батальонов подполковникам Одинцову, Кулишу, майорам Толубееву и Навроцкому.

Ускоренным походным маршем егеря по трудным и непривычным для них горным дорогам уже 17 октября прибыли в расположение комплектовавшегося Ахалцыхского отряда. Его основу и составил Виленский, укомплектованный уже повоевавшими на своем солдатском веку нижними чинами и офицерами. Егеря подошли к Ахалцыху вовремя — через двенадцать дней турецкие войска начали сильную блокаду крепости...

НАЧАЛО КРЫМСКОЙ ВОЙНЫ НА КАВКАЗЕ

Восточная война полыхнула одновременно в придунайских степях и на Кавказе. Первый военный гром грянул в операционной зоне Гурийского отряда, где первый вражеский удар принял на себя гарнизон поста Святого Николая.

Севернее Батума по морю удобно располагался русский военный пограничный пост Шекветели. Кому-то вздумалось его переименовать, и он стал именоваться Пристанью Святого Николая. Или просто — постом Святого Николая.

Пост был как пост: несколько десятков небольших деревянных домиков на берегу Черного моря. В них, помимо местных жителей, проживали начальник военного поста (или иначе — пограничной заставы), чиновники карантинно-таможенной службы, хранился провиант и располагалось несколько купеческих лавок. И все. Укреплений — никаких, поскольку пост — не крепость. Да еще со складом муки в три тысячи четвертей весом.

То, что осенью 1853 года запахло очередной войной с Турцией, начальник поста Святого Николая пехотный капитан Щербаков почувствовал одним из первых. Тревожные вести из близкого Батума, который тогда турки еще крепко держали в своих руках, приходили с дружественно настроенными к русским аджарцами. Щербаков отправил не одно по такому поводу донесение в Ахал-цых генерал-лейтенанту князю Андронникову.

Османы явно готовили на границе большую пакость. Морем подвезли несколько таборов регулярной пехоты. На той стороне границы по ночам установили, тщательно замаскировав, несколько артиллерийских батарей. В Батумской бухте заметно прибавилось фелук — мореходных парусников, небольших, но вместительных. Многие из них пришли к берегам Кавказа из Средизелшоморья. Такое в портовом городе от местных жителей не скроешь.

; О проверенном достоверном факте собирания крупного десантного отряда в Батуме капитан Щербаков сообщил начальнику Военно-Гурийского округа. Тот переслал его царскому наместнику князю Воронцову. По настоянию генерал-лейтенанта И.М. Андронникова при дефиците воинских сил все же пограничный пост на морском побережье решили хорошо (исходя из возможностей) укрепить. В случае войны посту Святого Николая приходилось принимать на себя первый неприятельский удар.

Ж

Пограничный пост по приказанию тифлисского военного губернатора получил усиление: 255 стрелков (две неполные роты) из Черноморского линейного батальона и несколько конных казахов-кубанцев для ведения разведки и доставки донесений. Из Редут-Кальского укрепления подвезли два легких орудия.

По приказанию генерал-лейтенанта Андронникова подошли две сотни пешей гурийской милиции (местных ополченцев) под командованием князя Георгия Гуриели. Это о них царский наместник на Кавказе М.С. Воронцов доносил накануне войны Императору Николаю Павловичу:

«Для временной экспедиции они (гурийцы. — А. Ш.) очень хороши, ибо храбры по природе своей и любят тревоги военной жизни..*

Получив такое солидное подкрепление, капитан Щербаков стал, готовить пост к защите с суши и с моря. Дозорами перекрыл горные тропы у границы. Каждая сотня гурийцев-милиционеров, каждый взвод сгрелков-черноморцев и орудийный расчет получили участки для обороны. Но на все эти приготовления оставались считанные дни...

Получив из Стамбула (Константинополя) секретный приказ начать боевые действия, не ожидая официального объявления «священной войны», султанский главнокомандующий составил десантный отряд. Он поставил перед ним задачу: не считаясь с потерями, захватить слабо укрепленный русский пограничный пост и уничтожить его гарнизон. Тогда турецкой Анатолийской армии открывалась прямая дорога по суше в Гурию. А дальше шел прямой путь на юрода Кутаис и Тифлис.