Полководцы кавказских войн

Будучи от природы прекрасным наездником, грузинский князь проявлял завидное рвение на службе. Он умел складывать хорошие отношения с сослуживцами, не слыл барином в обращении с нижними чинами. С первых лет пребывания в гвардейском полку начальство постоянно поощряло его. Об этом говорит хотя бы то, что в 1824 году Андронников имел уже чин майора, то есть был уже штаб-офицером.

Велико же было удивление его многочисленных друзей, когда он по собственному желанию переводится на Кавказ, в Нижегородский драгунский полк. Здесь видятся две вполне объяснимые причины такого добровольного превращения блистательного кавалериста лейб-гвардии в офицера армейской конницы.

Во-первых, после Отечественной войны 1812 года и Заграничных походов русской армии Кавказ был местом постоянной напряженности и войн с Оттоманской Портой и шахской Персией. Эти южные соседи России никак не могли примириться с вхождением Закавказья в ее состав. Для грузинского князя это означало защиту родной земли, как поступали его далекие и совсем близкие родичи. Кроме того, война — лучшее занятие для тех, кто мечтает отличиться в ратных трудах, показать личную храбрость, мужество, воинскую закалку и, наконец, если ты офицер, командирские качества.

1^,

Во-вторых, майор переходил из конной лейб-гвардии не просто в рядовой армейский полк. Нижегородский драгунский по праву считался одним из наиболее прославленных в русской армии. Служба в таком полку являлась лучшей характеристикой для кавалериста. Для армейцев, далеких от столичной парадности, слово «драгун-нижегородец» значило многое.

Теперь уже бывший гвардеец с княжеским титулом сразу же прижился в новом для себя воинском коллективе. Он на равных нес нелегкую повседневную службу с офицерами-сослуживцами. Во всем заботился о подчиненных ему нижних чинах. Чем мог, старался улучшить их немудреный быт. Уже в скором времени драгуны уви-Дели в нем строгого, но справедливого начальника. Майор Иван Андронников оказался лихим наездником и смекалистым командиром.

Драгунский Нижегородский полк входил в состав Отдельного Кавказского корпуса, и здесь людей готовили только к одному — к войне. Нижегородцам в полковой истории довелось сражаться и против турок, и против персов, и против горцев имама Шамиля. И на всех войнах они традиционно отличались.

Князь Андронников не ошибся в своих ожиданиях. Через два года своего перевода из Санкт-Петербурга началась вторая русско-иранская война. Шахская Персия попыталась вновь силой оружия подкрепить собственные территориальные притязания в отношении земель Закавказья. Драгунскому офицеру в той войне довелось принять самое деятельное и, главное, доблестное участие.

ГЕРОЙ ЕАИСАВЕТПОАЬСКОГО СРАЖЕНИЯ.

НИЖЕГОРОДСКИЕ ДРАГУНЫ

Войну Иван Малхазович встретил в должности командира дивизиона Нижегородского драгунского полка. Регулярной кавалерии русской армии тогда на Кавказе набиралось немного, и потому вся она оказалась, как говорится, в деле.

Первую боевую славу себе князь Андронников «добыл» саблей, бесстрашием и настойчивостью в решающем сражении кавказских войск с персидской армией наследного принца Аббас-мирзы под Елисаветполем. Неприятель в той полевой баталии имел огромное превосходство в силах. Однако атакующая русская пехота быстро склонила победную чашу весов в свою пользу в самом центре и на левом крыле своей позиции.

На правом же фланге русской позиции ситуация складывалась совсем иной. Вражеский полководец, сын шахиншаха — царя царей, попытался вырвать победу у «неверных». Создав сильную обходную колонну, имевшую в голове многотысячную конницу, Аббас-мирза бросил ее на два фланговых малочисленных казачьих полка. Те, мужественно отбиваясь, не выдержали массированного натиска врага и стали пятиться. Так в Елисаветпольском сражении наступила критическая минута: персы начали обходить справа линию кавказских войск.

В ту минуту и получил князь Андронников приказание во главе подчиненного ему дивизиона нижегородцев атаковать обходную колонну шахских войск. Соотношение сил давало драгунам совсем мало шансов на то, чтобы хотя бы приостановить охват русских позиций. Однако не зря народная поговорка гласит, что смелость города берет.

Хочется отметить, что в том деле Иван Малхазович действовал просто по-суворовски. Будучи хорошо знаком с заветами-поучениями военного гения российского воинства, изложенными в его «Науке побеждать», командир дивизиона решил сперва удивить уже торжествовавших победу персов. А удивить в бою неприятеля означало еще и победить его. Майор Иван Андронников повел своих удалых драгун в обход колонны вражеской конницы.

Конные солдаты в считанные минуты обскакали идущую на охват конную лаву персов. Те, видя такие непонятные действия русских кавалеристов, стали приходить в некоторое замешательство. Для них случилось непредвиденное. Теперь наступающая колонна принца Аббас-мирзы оказывалась как бы между молотом — дивизионом драгун — и наковальней — так и не дрогнувшими боевыми порядками русских войск в центре диспозиции. Ситуация в сражении вновь резко менялась.

Дивизион нижегородцев, на встречных курсах обходя наступающих и уже начавших ликовать от удачи персов, вынесся им во фланг. Русских всадников на взмыленных конях не остановили ни устрашающий вид многотысячной толпы врагов, ни беспорядочная ружейная пальба с их стороны, ни овражки и холмы бранного поля. По команде князя Андронникова драгуны развернулись во фронт атаки и с саблями в руках дружно ударили малым числом по персам.

Неожиданный удар нескольких сотен смельчаков внушил персам немалое чувство страха. По словам очевидцев, «это была одна из стремительных, бурных атак, — и все, что попало под этот несущийся ураган, было сметено и стоптано».

Эскадроны нижегородцев врезались в самую середину шедших вперед неприятельских войск. Возникла свалка. В наступавшей колонне сразу же возникло замешательство, переросшее в панику. Драгуны нападали так яростно и стремительно, что персам не удалось даже развернуться для встречного боя. Отпарировать удар русской конницы им не удалось, равно как и оказаться лицом к лицу с нападавшими.

I Началась безжалостная рубка мечущихся в панике шахских воинов. Лихой дивизион произвел в неприятельских рядах страшное опустошение. Пехота иранцев быстро оказалась без прикрытия кавалерией — тогда и пошло повальное бегство.

Командир Нижегородского драгунского полка полковник Ша-бельский в победной реляции о сражении под Елисаветполем доносил потом:

«Только гористая, изрытая оврагами местность спасла неприятеля от истребления и не дозволила нанести ему такой вред, какой бегущая и расстроенная пехота должна была ожидать от кавалерии».

Напрасно князь Иван Андронников с дивизионом пытался еще раз обскакать отступающего в панике неприятеля, чтобы замедлить его бегство. И тем самым подставить персов под удар русской пехоты, которая бегом пошла вперед. Однако изрезанные оврагами безлесные холмы, отсутствие обходных дорог не позволили спешившимся драгунам преградить путь отходившим в беспорядке персам.

Только перед самым Куракчайским ущельем Ивану Малхазовичу удалось задуманное. Проскочив удобной для бега коней лощиной вперед, драгуны вновь влетели в самую гущу вражеского войска. На этот раз дивизиону нижегородцев повезло — он отрезал от бегущей армии наследного принца Аббас-мирзы несколько батальонов регулярной пехоты. Часть ее была изрублена в завязавшейся рукопашной схватке, часть сдалась в плен, побросав ружья на землю.