Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1
Шрифт:
Оба протягивают руки и берут деньги.
Но это пустяки, лишь крохи от щедрот, А вас обременю я просьбой небольшою: Хочу увидеться я с вашей госпожою».Жоржета (толкая его).
А ну-ка суньтесь!Арнольф.
Так!Ален (толкая его).
Прочь!Арнольф.
Хорошо!Жоржета (толкает его).
Не сметь!Арнольф.
Довольно! Хорошо!Жоржета.
Вот так его огреть?Ален.
ВотАрнольф.
Все хорошо, но вы напрасно деньги брали.Жоржета.
А нам и невдомек, что деньги брать не след.Ален.
Угодно приказать? Мы повторим.Арнольф.
Ну нет! Довольно! Марш домой!Ален.
Мы — живо! Прикажите!Арнольф.
Нет, говорю я вам, достаточно! Идите. Я деньги вам дарю. Ступайте. Я сейчас. А вы попомните: мне зоркий нужен глаз.Ален и Жоржета уходят.
ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ
Арнольф один.
Арнольф.
Давно я думаю, что верное есть средство — Лазутчик. Тут живет сапожник по соседству — Вот славно бы ко мне его переселить Для глаза верного! А пуще — удалить Всех продавщиц платков, шиньонщиц, завивальщиц, Торговок лентами, перчаточниц, вязальщиц, Весь этот подлый сброд, готовый каждый миг Служить любовникам для всяческих интриг. Я тоже видел свет и эти знаю тайны. Мой малый должен быть хитрец необычайный, Пусть только до него записочка дойдет!ЯВЛЕНИЕ ШЕСТОЕ
Арнольф, Орас.
Орас.
На встречи с вами здесь мне истинно везет. События уже произойти успели. Расставшись с вами здесь, я шел без всякой цели, Но вновь с Агнесою судьба меня свела: Она из комнаты на тот балкон прошла, Вмиг подала мне знак, спустилась незаметно И дверь из сада в дом открыла мне секретно. Но только в комнате остались мы сам-друг, Как вдруг услышали шагов ревнивца стук. Осталось ей одно в подобном злоключенье: Меня запрятать в шкаф на время посещенья. Тотчас же входит он, соперник мой и враг. Я только слышать мог его тяжелый шаг, Да вздохи громкие его тоски ревнивой, Да кулаком о стол удар нетерпеливый. Щенка с дороги прочь отбрасывал ногой, Предметы разные швырял перед собой; Две вазы (ими был камин ее украшен) Он вдребезги разбил — так гнев его был страшен. Итак, до этого рогатого козла Уже история недавняя дошла! Затем, набегавшись, едва не до упаду, Кругом по комнате и разрядив досаду, Ревнивец бедный мой, ни слова не сказав, Покинул комнату, а я покинул шкаф. Чтоб люди в комнату опять не заглянули, Свиданье продолжать мы с нею не рискнули Из осторожности. Но должен в эту ночь Я к ней тайком войти; она должна помочь, Я трижды кашляну, и это все устроит: Услышав мой сигнал, она окно откроет, А дальше — лестница, Агнеса и любовь Помогут подступить к твердыне этой вновь. Как другу лучшему, я вам готов открыться, Весельем сердца мы всегда хотим делиться. Пусть даже человек сверх меры был счастлив, Он счастию не рад, его не разделив. Я знаю, вам близка моей души тревога. Прощайте! Мне теперь обдумать надо много.(Уходит.)
ЯВЛЕНИЕ СЕДЬМОЕ
Арнольф один.
Арнольф.
Итак, моей судьбы несчастная звезда И дух перевести не даст мне никогда? Как быть? За шагом шаг лукавцы то и дело Мой бдительный надзор обманывают смело; Глядишь — и разобьют мой опыт в пух и прах Простушка юная и юный вертопрах. Ведь целых двадцать лет философом угрюмым Об участи мужей я предавался думам, И, видя, как в беду ввергал их мудрый рок, Из этих случаев я извлекал урок; Чужие бедствия себе на ус мотая, Я верных средств искал, жениться сам мечтая, Чтоб не коснулась лба злосчастная судьба, Чтоб отличаться мог он от любого лба. И, мне казалось, цель преследуя такую, Науку хитрости я превзошел людскую. Но, словно для того, чтоб подтвердить закон, Что каждый участи подобной обречен, Я, многоопытный и многопросвещенный И даже в тонкостях, казалось, изощренный, За двадцать с лишком лет постигнувший давно, Как не попасть впросак, вести себя умно, От остальных мужей стеной отгородился, Но под конец и сам в их роли очутился… Нет-нет, я не сдаюсь, ты лжешь, проклятый рок! Еще в моих руках имеется залог. Пусть сердце отдала красавчику злодею, Всем остальным зато один лишь я владею. Для новых нежностей назначили вы час, Но эта ночь пройдет невесело для вас! Одна отрада мне в моей судьбе несчастной, Что я предупрежден о западне опасной, Что этот сумасброд, мне ставший на пути, Умел наперсника в сопернике найти.ЯВЛЕНИЕ ВОСЬМОЕ
Арнольф, Кризальд.
Кризальд.
Перед прогулкою поужинать не худо.Арнольф.
Нет, нынче я пощусь.Кризальд.
Забавная причуда!Арнольф.
Прошу простить меня: не оберусь хлопот.Кризальд.
Ну как с женитьбою? Иль дело не пойдет?Арнольф.
В чужие-то дела мешаться вряд ли стоит.Кризальд.
Ого, как сердится! Но что вас беспокоит? Признайтесь, куманек: наверно, вашу страсть Постигла некая внезапная напасть? По вашему, лицу мне это стало ясно.Арнольф.
Что б ни было со мной, хвалюсь я не напрасно Одним: никто меня с мужьями не сравнит, Которые терпеть согласны волокит.Кризальд.
Мне удивительно, как можно в ваши лета Тревогу создавать из этого предмета. Как будто на земле одно лишь благо есть! Как будто лишь в одном заключена вся честь! Быть плутом, скрягою, бесчестным, злым и грубым Вам кажется ничем, а тот позор — сугубым, И, как бы кто ни жил, хотя бы впал в разврат, Он может быть в чести, лишь не был бы рогат. Но если вдуматься, правдоподобно ль, право, Что от случайности зависит наша слава? Кто благороден сам, заслужит ли упрек В несчастье, помешать которому не мог? Зачем вы женщинам хотите предоставить Возможность полную нас славить и бесславить? Зачем чудовищем мы делаться должны, Когда расстроены неверностью жены? Могу заверить вас, что человек достойный Способен и рога носить вполне спокойно: Уверясь, что удар судьбы неотвратим, Он с равнодушием относится и к ним. Поймите же, что зло — как ни мудрят об этом — Есть отношение особое к предметам. И чтоб не оплошать, одно вы знать должны: Здесь, как во всем другом, лишь крайности страшны. Бывают простаки: когда беда случится, Готовы тот же час едва ли не кичиться, Любовников жены, где можно, назовут И все таланты их по пальцам перечтут, Окажут им при всех особое вниманье, Всегда напросятся на ужин, на гулянье И вызовут у всех естественный вопрос: Что за охота им совать повсюду нос? Мужья подобные несносны мне и многим, Но к крайности другой я буду столь же строгим. Я не мирюсь душой с друзьями волокит, Но ревность бурная не меньше мне претит, Их неразумный гнев, шумящий бестолково, В свидетели созвать хоть целый свет готовый, Как будто им ничуть огласка не в укор И рады напоказ свой выставить убор. Меж этих двух путей возможна середина; Благоразумные пойдут по ней единой, И этот средний путь избравший человек, Женой обиженный, не покраснеет ввек. Поймите наконец, обдумав все бесстрастно, Что и носить рога совсем не так ужасно. Как я сказал уже, все дело только в том, Чтоб в каждом случае вести себя с умом.Арнольф.
Отряды рогачей, прослушав речь такую, Должны вам выразить признательность большую, И лестно каждому, кто выслушал ее, Что в славной армии он станет под ружье.Кризальд.
Я говорил не то, хвалить их не намерен. Но если жребий наш в женитьбе нам не верен, С игрою в кости я могу его сравнить, Где может счастие всечасно изменить, А ловкость — выручить, лишь надо со смиреньем Случайность поправлять достойным поведеньем.Арнольф.
Итак, по-вашему, спокойно спать и есть? А это пустяки, что пострадала честь?Кризальд.
Изволите шутить. Но я готов сознаться, Что нужно многого сильнее опасаться, Что в жизни многое печальнее стократ, Чем происшествия, какие вас страшат. И если выбирать могли бы мы по воле, Я примирился бы скорей с подобной долей, Чем мужем быть жены, каких немало есть, Готовых на стену из-за безделиц лезть; Сих перлов честности, сих фурий безупречных, Чья верность — лишь предлог для оправданий вечных, Как будто им даны за верность их права На мужа сверху вниз глядеть едва-едва, И, если верными слывут они для света, Мы всё обязаны переносить за это! Хочу вам, милый кум, совет последний дать: Мы можем из рогов и то и се создать; Бывают случаи, когда желать их надо И в них окажется немалая отрада.Поделиться с друзьями: