Полное собрание сочинений в трех томах. Том 1

Климена.Вы смеетесь надо мной, сударыня!

Элиза.Помилуйте, сударыня. Как можно над вами смеяться?

Климена.Мне подражать не в чем, сударыня.

Элиза.Нет, есть в чем, сударыня.

Климена.Вы мне льстите, сударыня!

Элиза.Нисколько, сударыня.

Климена.Пощадите, сударыня!

Элиза.Я и так щажу вас, сударыня, я не говорю и половины того, что я о вас думаю, сударыня!

Климена.Ах, ради бога, оставим этот разговор! Мне до того неловко! (Урании.)Вот видите: теперь нас двое, а вы одна! Умным людям упрямство не к лицу…

ЯВЛЕНИЕ ЧЕТВЕРТОЕ

Те же и маркиз.

Галопен (в дверях).Извините, сударь, дальше нельзя.

Маркиз.Ты что, не знаешь меня?

Галопен.Знать-то я знаю, а войти вам все-таки нельзя.

Маркиз.Чего ты так расшумелся, мужлан?

Галопен.Нехорошо, сударь, ломиться, когда не пускают.

Маркиз.Я хочу видеть твою госпожу.

Галопен.Сказано вам — нету дома!

Маркиз.Да вот же она!

Галопен.Ваша правда, это она и есть, но только ее нет.

Урания.Что там такое?

Маркиз.Ваш лакей, сударыня, валяет дурака.

Галопен.Я им говорю, что вас, сударыня, нет дома, а они всё хотят войти.

Урания.А зачем говорить, что меня нет дома?

Галопен.Да вы же сами прошлый раз меня бранили, когда я сказал, что вы дома.

Урания.Осел! Прошу вас, маркиз, не верьте ему. Этот бестолковый малый принял вас за кого-то другого.

Маркиз.Я так и понял, сударыня, и, если б не мое уважение к вам, я бы его научил узнавать порядочных людей.

Элиза.Кузина вам крайне обязана за вашу снисходительность.

Урания.Подай же кресло, невежа!

Галопен.А разве там нет кресла?

Урания.Подвинь его поближе.

Галопен с грохотом подставляет кресло.

Маркиз.Ваш лакей меня не жалует.

Элиза.Он очень перед вами виноват.

Маркиз.Это, вероятно, потому, что у меня непривлекательная наружность. Ха-ха-ха!

Элиза.Со временем он научится распознавать достойных людей.

Маркиз.О чем же, сударыня, вы говорили до моего прихода?

Урания.О комедии Урок женам.

Маркиз.Я ее только что видел.

Климена.Ну, и какого же вы о ней мнения, маркиз?

Маркиз.Верх неприличия.

Климена.Как приятно слышать!

Маркиз.Хуже не придумаешь. Черт возьми, я еле добрался до своего места! В дверях меня чуть не задавили, то и дело наступали на ноги. Полюбуйтесь, во что превратились мои кружева и ленты!

Элиза.Это хоть кого восстановит против Урока женам. Вы имеете полное право проклинать эту пьесу.

Маркиз.Такой скверной комедии, по-моему, еще не было.

Урания.А вот и Дорант! Мы давно его ждем!

ЯВЛЕНИЕ ПЯТОЕ

Урания, Элиза, Климена, маркиз, Дорант.

Дорант.Ради бога, не беспокойтесь, продолжайте ваш разговор! Вы, конечно, говорите о том, о чем уже несколько дней говорят во всех парижских домах, — нет ничего забавнее этой разноголосицы мнений. Я сам слышал, как иные осуждали в этой комедии именно то, что другим больше всего нравилось.

Урания.Маркиз, например, от нее в ужасе.

Маркиз.Да, это верно; по-моему, она противна, противна, черт возьми, до последней степени, именно противна!

Дорант.А мне, любезный маркиз, противно такое суждение.

Маркиз.Как, шевалье? Ты намерен защищать эту пьесу?

Дорант.Да, намерен защищать.

Маркиз.Черт побери, я ручаюсь, что она противна!

Дорант.Ну, твоя порука не больно-то надежна. Сделай милость, однако, маркиз, растолкуй, что ты такого нашел в этой комедии?

Маркиз.Почему она противна?

Дорант.Да.

Маркиз.Она противна потому, что противна.

Дорант.Ну, тут уж возразить нечего, приговор произнесен. Но ты нам все-таки объясни, в чем же ее недостатки.

Маркиз.А я почем знаю? Признаюсь, я не очень внимательно слушал. Я знаю одно: убей меня бог, но ничего ужаснее этого я не видел. Я сидел как раз за Дориласом, и он того же мнения.

Дорант.Солидный авторитет! Есть на кого сослаться!

Маркиз.Стоит только послушать взрывы хохота в партере. Это ли не доказательство, что пьеса никуда не годится?

Дорант.Так, значит, ты, маркиз, принадлежишь к числу тех вельмож, которые полагают, что у партера не может быть здравого смысла, и которые считают ниже своего достоинства смеяться вместе с ним, даже когда играют самую лучшую комедию? Я видел как-то в театре одного из наших друзей, и он-то и был смешон. Он смотрел комедию с наимрачнейшим видом. В тех местах, где все дружно хохотали, он только хмурил чело. При раскатах смеха он пожимал плечами, смотрел на партер с сожалением, а порой с досадой, и приговаривал: «Смейся, партер, смейся!» Его неудовольствие — это была вторая комедия, он бесплатно играл ее для зрителей, и все единодушно признали, что лучше сыграть невозможно. Пойми же ты, маркиз, поймите все, что здравый смысл не имеет нумерованного места в театре, разница между полулуидором и пятнадцатью су [98] не отражается на хорошем вкусе, неверное суждение можно высказать и стоя и сидя. Словом, я не могу не считаться с мнением партера, ибо среди его посетителей иные вполне способны разобрать пьесу по всем правилам искусства, а другие станут судить ее судом правды, то есть доверяясь непосредственному впечатлению, без слепого предубеждения, без всяких натяжек, без нелепой щепетильности.

98

… разница между полулуидором и пятнадцатью су… — Пол-луидора (сто десять су) стоило место на самой сцене, а пятнадцать су — место для стояния в партере театра.

Маркиз.Итак, шевалье, ты защищаешь партер? Черт возьми, рад за тебя! Я тотчас же извещу партер о том, что ты его друг. Ха-ха-ха-ха-ха-ха!

Дорант.Пожалуй, смейся! Я сторонник здравого смысла и не выношу взбалмошности наших маркизов Маскарилей. Меня бесят люди, которые роняют свое достоинство и делаются посмешищем; которые смело и решительно судят о том, чего не знают; которые подымают крик в неудачном месте пьесы, а всех ее красот не замечают; которые ругают и хвалят картину или музыку наперекор здравому смыслу и, нахватавшись разных ученых наименований, коверкают их и употребляют некстати. Ах, господа, господа! Уж лучше бы вы молчали, если бог не дал вам способности разбираться в таких вещах! Не смешите людей, помолчите, авось сойдете за умников.