Полное собрание сочинений. Том 13. Война и мир. Черновые редакции и варианты

[2250] «Зачем они. Кто они? Что им еще нужно?» думал Ростов, чувствуя себя одиноким, ненужным и чуждым всему, что было вокруг него.

Над [2251] Ростовым [2252] висел на аршин всё тот же черный полог сырой, холодной ночи [2253] и со всех сторон замыкал небольшой круг света замирающего костра. [2254] Всё так же ныло плечо, отзываясь во всем теле, и всё так же безнадежно казалось будущее. «Ведь был же я когда то здоров и дома, среди близких и любимых». Перед огнем [2255] сидел один какой то солдатик, грел голое, худое, желтое тело [2256] и кашлял.

2250

Зачеркнуто:— Ваше благородие, — сказал 1-й №, дядя, подходя к Тимохину. — Юнкер гусар на лафете лежит, просит за лекарем сходить, руку править, прикажете я сбегаю?

— <Сходи.> <Тимохин>

Ананьев встал и пошел к лафету.

— Что вы к огню не пойдете?

— Двинуться не могу. Ооох! — послышался юношеский голос, почти детский и страдальческий.

— Вы тоже ранены верно? Вот кровь,— <Тимохин уже забыл про юнкера>, сказал Ананьев, прислонясь рукою к лафету и попав во что то мокрое.

— Нет, выломлена или вывихнута рука, <не знаю>, но боль ужасная.

— Отчего же кровь. Это кровь, — сказал Ананьев, поднося запачканный палец к глазам.

— Это офицер окровянил, что мы везли, — сказал артиллерист, и как будто предполагая, что он будет виноват в этой неисправности, старательно обтер лафет обшлагом шинели. Ананьев позволил солдату итти за лекарем, а сам вернулся к костру. Пехотные разобрались, солдаты разложили свой огонь и никто не подходил к полку.

2251

Зач.:<Тимохиным> <Ананьевым> Тушин заснул.

2252

На полях:Князь Андрей заминает впечатление о смерти Белкина.

2253

На полях:И князь Андрей видел смерть и страдания и устал. Т[ушин] облегчал его. Он было смягчился, но подъехал Багратион с наглым Жирковым и опять он — старый гордый человек.

Всё оболгали. Долохов водку пьет залпом.

Ростов о доме. Т[ушин] о смерти.

Багратион благодарит князя Андрея. Он холодно принимает, зная, что это относится не к нему, а к его связи с Кутузовым.

2254

Зач.:такой же черный мрак

2255

Зач.:спал Тушин и артиллеристы и

2256

Зач.:точно такое же живое тело, какие нынче, окровавленные и безжизненные, брошены там. Какое было красивое тело Белкина!

Со всех сторон слышен был гул голосов и треск сырых дров и близкие звуки переставляемых в грязи лошадиных ног. Во мраке не текла теперь черная река, а, как после бури, укладывалось и трепетало мрачное море. [2257] Ростов заснул на мгновение, но боль тотчас же разбудила его. В этот короткий промежуток сна он видел и всю свою московскую жизнь, и все гусарские воспоминания, и атаку нынешнего дня, и одно, одно ужасно тяжелое он видел и теперь чувствовал, это то, что Телянин своей маленькой, влажной ручкой держал его за плечо и неотступно давил его плечо. Он отнимал руку, отдалялся, но опять рука Телянина давила, давила, давила. «Коли бы он хоть на минуту оставил меня». Он постарался заснуть с рукой Телянина на плече. И он спал, но этот сон был еще тяжеле бдения. Он открыл глаза. Огонь затухал, только часть головы и голое тело — теперь худые руки и грудь, виднелись на красном свете уголей и что то белое взмахивалось над огнем. [2258]

2257

Зач.:Изредка <Тимохин> Ананьев закрывал глаза и тотчас же он видел Матвевну, дядю, раненную лошадь и перекидываемые мячики. Ах, опять убило одного... он видел опять то же место на жневье, и все подробности сражения, и шаг пехоты, левой, левой... и подпрыгивающего, переменяющего ногу унтер-офицера в роте Белкина, и чувство торопливости опять охватывало его. Ему всё казалось, что он опаздывает или забыл что-то. Он взглядывал на огонь.

2258

Зачеркнуто:«Вот она и моя смерть!» С ужасом вглядываясь в белое, думал он, но

Это была рубаха, которую вытряхивал солдат. [2259]

Вглядываясь больше и больше в этого солдата и в его лицо, [2260] Ростов увидал, как это часто бывает в полусвете, как лицо этого солдата понемногу изменялось, изменялось, росло, вытягивалась его нижняя челюсть — над головой поднималось что то. Вместо волос на голове этого солдата была белая оборка круглого чепчика, завязанного над длинным старческим подбородком. И это было уже не лицо солдата, а лицо [2261] какой то странной женщины. Она страшно качалась и это страшное лицо вместе с рукой Телянина давило плечо. [2262] Но в это время посланный солдат на перевязочный пункт пришел разбудить Ростова, чтобы итти к лекарю. [2263]

2259

Зач.:«Стыдно так пугаться», подумал <Тимохин> Ананьев. Он закрыл глаза и тотчас же <задремал> заснул. Минут через десять он проснулся от сырости и от холода, проникшей в него из мокрой земли. Огонь всё еще горел, но никого не было. Кругом всё затихло. Освеженный сном, Тимохин ясно стал припоминать всё и отдавать себе отчет в том, что с ним было. Он вспомнил, как он боялся перед сражением и как он вел себя во всё время дела.

«Кажется мы делали всё, что могли», думал он, «а сражение всё-таки проиграно». Он вспомнил Белкина. «Неужели убит? Да, Бандарчук сам видел. Убит и всё для него кончено. И для него наступило всё то, чего я для себя так боялся.

И где он теперь, где не тот Белкин, который в мундире шел в ногу мимо меня, а тот Белкин, который улыбался, которого простая душа светилась в глазах, тот, которого я любил. Может быть он тут», подумал Тимохин, глядя наверх, на черный мрак над головой, и содрогаясь при этой мысли. «К чему эта жизнь, когда так случайно и страдальчески она уничтожается, не оставляя следа? Нет, нет ни милосердного бога, ни света, ни разума — всё один мрак, один хаос, тот самый мрак и хаос, который теперь окружает меня», говорил он, вглядываясь в окружающий мрак и прислушиваясь к слабым звукам лошадей, переставлявших ноги в грязи, храпа солдат или треска сырого сука на огне. И Белкин тут теперь в этом мраке, в этом хаосе. Вот они все замерли теперь, поняли, что всё суета, всё хаос, всё смерть. К чему эта позиция, сражения, генералы, награды? Всё смерть, всё хаос. И теперь все они — все эти поняли это. Все они умерли теперь для житейской суеты, все смешались и поняли, что всё ничтожно в сравнении с смертью», и опять болезненно начинал вертеться свернутый винт мысли всё на одном и том же месте. «И я в нем же. И все эти люди в нем же. Они поняли теперь это и умерли».

В это время всё вокруг костра зашевелилось, заговорило, поднялось, послышались оживленные голоса. Фейерверкер подбежал к костру.

— Ваше благородие, князь спрашивают, они там у пехотного полка.

— Какой князь, что? зачем? <думал Ананьев> спрашивал Тушин. Ведь ничего нет, кроме хаоса. Однако Ананьев рад был и успокоился в мысли этого черного мрака хаоса; но и хаоса этого не было. Они — люди все жили с своими страстями и ничтожествами.

Застегивая шинель, Тимохин подошел к костру, у которого стоял Багратион с несколькими офицерами. Он благода[рил]

На полях:Багратион подъезжает. Князь Андрей подводит Тушина. Тушин трунит.

Воспоминания. Старушка в чепце. Чай. Невеста.

2260

Зачеркнуто:Ананьев

2261

Зач.:Ульяны Дмитриевны милой, старой бедной матери Ананьева. Он смотрел на это лицо. Хотя оно иногда и изменялось, росло, вытягивалось, расплывалось, но стоило подождать немного, и оно опять восстановлялось во всей его тихой прелести давнишнего, нежного воспоминания. И с лицом этим восстановлялись: углы комнатки, речи, прикосновение старческой руки.

— Женись, Вася — ей богу, успокой мою старость. Мне не долго жить, дай мне внучат поняньчить. И хозяйством займешься. Я стара. На время меня согрей [?]. А именьице хорошее. Вася, утешь ты мне. — И она заплакала, старушка. Ананьев закрыл лицо руками и тоже заплакал. Он прилег.

2262

Поперек страницы карандашом написано:с сладкими мечтами

2263

На полях:Вот пойдут и я пойду

————

ЧАСТЬ ТРЕТЬЯ

* № 64 (рук. № 85. T. I, ч. 3, гл. I—V).

[2264] Князь Василий [2265] не обдумывал своих планов, [2266] еще менее думал сделать людям зло для того, чтобы приобрести выгоду. Он был только светский человек, успевший в свете [2267] и сделавший привычку из [2268] этого успеха. [2269] У него постоянно, смотря по обстоятельствам, по сближениям с людьми, составлялись различные планы [2270] и соображения, в которых он сам не отдавал себе хорошенько отчета, но которые составляли весь интерес его жизни. Не один и не два таких плана и соображения бывало у него в ходу, а десятки, из которых одни только начинали представляться ему, другие достигались, третьи уничтожались. [2271] Он не говорил например: вот этот человек теперь в силе, я должен получить его доверие и дружбу и просить через него о выдаче мне единовременного пособия, или он не говорил себе: [2272] вот Pierre богат, я должен заманить его, женить на дочери и воспользоваться хоть косвенным путем его состоянием.

2264

Зач.:Князь Василий был огорчен своей неудачей в деле наследства князя Безухова, но ему легко было переносить неудачи и огорчения, потому что он постоянно был занят. Теперь, кроме служебных своих занятий, кроме бесчисленного количества светских отношений и связей, которые ему надо было поддерживать, его внимание занимали семейные дела. Иполит был пристроен в посольстве в Вене, надо было устроить H'el`ene, выдать ее за Pierr’a, наследника князя Безухова с тем, чтобы это, так давно усчитанное, огромное состояние не совсем ушло из <рук> семейства, и что-нибудь предпринять с Анатолем, который становился «impossible» [невозможным], как говорил князь Василий. Надо было в самом деле попытаться женить его на этой дурнушке, дочери «Прусского короля», чтобы он по крайней мере проматывал не отцовское, а женино, т. е. «свое» по понятиям князя Василья состояние.

И князь Василий принялся за оба эти дела.

2265

На полях:Впечатления Пьера. Pierre сделан камер-юнкером и штат[ским] советником на службе. Поперек текста:Такт H'el`ene. Анна Павловна говорит

Зач.:вовсе не был «интриганом», каким представляют себе большинство такого рода людей. Он

2266

Зач.:не подготовливал подходов к тем людям, на которых он имел виды

2267

Зач.:ловкостью

2268

Зач.:этой ловкости и этого

2269

Зач.:Он не понимал возможности ездить на выходы, на балы и обеды без всякой цели, вести эту тяжелую и скучную для старика жизнь без всякой цели.

2270

Зачеркнуто:к достижению которых он шел насколько позволяла возможность.

2271

Зач.:Планы эти он не делал вперед

2272

Зач.:Князь Безухов родственник и богач. Надо воспользоваться хоть частью этого богатства.

Но человек в силе встречался ему, и в ту же минуту инстинкт подсказывал ему, что этот человек может быть полезен, и князь Василий сближался и при первой возможности без предготовления, естественно по инстинкту льстил, делался фамильярен и говорил о том, о чем нужно было просить. [2273] Пьер был у него под рукою в Москве, он настоял на том, чтобы молодой человек приехал в Петербург, занял у него тридцать тысяч и [2274] устроил для молодого человека назначение камер-юнкером, равнявшееся тогда чину статского советника, как будто рассеянно и вместе с тем с несомненной уверенностью, что это должно быть, делал всё то, что нужно было для того, чтобы женить Pierr’a на своей дочери. Ежели бы князь Василий приготовливал свои планы, он никогда бы не мог быть так естественен в обращении и так просто со всеми фамильярен. У него был инстинкт, влекущий его всегда к людям сильнее и богаче его, и инстинкт тоже, который указывал ему минуту, когда надо было пользоваться этими людьми.

2273

Зач.:В этой игре интриги он находил не счастье, а весь смысл жизни. Без этого жизнь бы для него была <невыносима> не жизнью.

2274

Зач.:действительно рассеянно, в ту самую минуту, как это ему пришло в голову, сказал жене, что его надо позвать обедать, а что он хорошая партия для H'el`ene.

После смерти своего отца Pierre, [2275] тотчас вслед за своим одиночеством и праздностью, почувствовал себя до такой степени окруженным и занятым, что ему только в постели удавалось оставаться одному с самим собою. Ему нужно было подписывать бумаги, [2276] ведаться с присутственными местами, о значении которых он не имел ясного понятия, спрашивать о чем то главноуправляющего, ехать в имения и принимать то огромное число лиц, которые прежде не хотели знать о его существовании и которые теперь были бы обижены и огорчены, ежели бы он не захотел их видеть. Все эти разнообразные люди — деловые, родственники, знакомые, все были одинаково хорошо, ласково расположены к молодому наследнику — все они очевидно несомненно были убеждены [2277] в высоких достоинствах Pierr’a. [2278] Беспрестанно он слышал слова: «с вашей необыкновенной добротой», или «при вашем прекрасном сердце», или «вы так сами чисты, граф», или «при вашем уме», или «ежели [бы] он был так умен, как вы» и т. п., что он под конец верил своей доброте и своему уму, тем более, что и всегда, в глубине души ему казалось, что он добрее и умнее [2279] почти всех людей, которых он встречал. [2280] Даже люди, прежде бывшие злыми и очевидно враждебными, делались нежными и любящими. Столь сердитая, старшая из княжен после похорон пришла в комнату Pierr'a [2281] и, опуская глаза и беспрестанно вспыхивая, сказала Pierr'y, что она очень жалеет о бывших между ними недоразумениях и что теперь она не чувствует себя в праве ничего просить больше, как только того, чтобы ей позволено было, после постигшего ее удара, остаться на несколько недель в доме, который она так любила, в котором стольким пожертвовала. Она не могла удержаться и заплакала при этих словах. Pierre взял ее за руку, просил успокоиться и не покидать никогда этого дома. И с той поры княжна стала вязать ему шарф, заботиться о его здоровьи и говорить ему, что она только боялась его и рада теперь, что он позволил ей любить себя.

2275

Зач.:предоставил свои дела вполне распоряжению князя Василья, Анны Михайловны и главного управляющего покойного

2276

Зач.:ездить в суды, говорить и

2277

Зачеркнуто:в невыразимой доброте и необыкновенном уме и образовании

2278

Зач.:И несмотря на то, что все, все без исключения лица эти были несимпатичны Pierr’y, это откровенное признание его достоинств <было ему приятно> оживляло его. Иногда он с наивностью спрашивал себя: отчего это, в числе стольких людей, которых я теперь вижу и которые, действительно, так добры ко мне (в этом надо отдать им справедливость), отчего, как нарочно, нет между ними ни одного мне приятного, ни одного такого, как например этот старый граф Ростов, как его сын или как этот смешной Борис. А все были уж слишком добрые и мягкие. Он часто

2279

Зач.:большинства людей.

2280

На полях:Богатство: боится обмануть ожидания, стеснен, в тумане, (так нужно и будет хорошо. Но что будет, не видать было). Деньги князю Василью.

2281

Зач.:и была совсем другая

— Сделай это для нее, mon cher, всё — таки она много пострадала от покойника, — сказал ему князь Василий, давая подписать какую то бумагу в пользу княжны, и с тех пор старшая княжна стала еще добрее. Младшие сестры стали также добрее; в особенности самая младшая, хорошенькая, с родинкой часто смущала Pierr'a [2282] своим смущением при виде Pierr'a. [2283] Вскоре после смерти отца [он] писал к князю Андрею. В коротком ответе своем из Брюнна князь Андрей писал ему, между прочим: «Трудно тебе будет теперь, мой милый, [2284] ясно смотреть, даже и поверх очков, на свет божий. Помни, что теперь всё, что есть низкого и грязного, будет окружать тебя, а всё благородное будет отстраняться». [2285] «Он бы этого не сказал, ежели бы он видел их доброту и искренность», — подумал Pierre. [2286] Pierr'y так естественно казалось, что все его любят, так казалось бы неестествен[ным], ежели бы кто-нибудь не полюбил его, что он не мог не верить в искренность людей, окружавших его. [2287] Редко, редко он находил время почитать и подумать о любимых своих предметах: о идеях революции, и о Буонапарте, и о стратегии, которая теперь, следя за военными событиями, начинала страстно занимать его. В окружающих себя людях он не находил сочувствия к этим интересам. [2288]

2282

Зач.:своими взглядами и улыбками.

2283

Зач.:Всё это было весело Pierr'y, но он искал в огромном числе приблизившихся к нему лиц тех, которых он сам любил, и не только не находил их, но находил их к себе более холодными, чем прежде. Он не понимал того, что те, кого он любил, были люди с нежными нравственными чувствами, такие же, как он сам, а эти люди отстранялись от него. Он часто вспоминал о лучшем своем друге князе Андрее

2284

Зачеркнуто:старик

2285

Зач.:<это ничего> за исключением меня, да я далеко...

2286

Зач.:и продолжал жить по прежнему, весь поглощенный личными, практическими и светскими интересами, которые так безраздельно, против воли его, казалось, связались с его личностью, что он не видел возможности противустоять им.

2287

На полях:Pierre начал заниматься наукой, библиотекой, меценат[ств]ом и учесть свое именье, но некогда было.

2288

Зач.:Да и кроме того, несмотря на то, что ему иногда приходил вопрос, зачем нет около него более симпатичных людей, общее впечатление, производимое на него выражением этой общей любви, было состояние кроткого

[ Далее со слов:Ему постоянно было некогда, кончая:мы с тобой сочтемся. — близко к печатному тексту. T. I, ч. 3, гл. I.]

То, что князь Василий называл «с рязанских», было несколько тысяч оброка, которые князь Василий оставил у себя... [2289]

В Петербурге, так же как и в Москве, атмосфера [2290] нежных, любящих [2291] людей окружала Пьера. Он не мог отказаться от места, скорее звания (потому что он ничего не делал), которое доставил ему князь Василий, и знакомств, зовов и общественных занятий было столько, что Pierre еще больше, чем в Москве, [2292] испытывал это чувство отуманенности, торопливости и всё наступающего, но не совершающегося блага. Из прежнего холостого общества [2293] Pierr'a многих не было в Петербурге. Гвардия была в походе, Долохов разжалован и Анатоль в армии в провинции, и потому Pierr'y [2294] не удавалось проводить ночи, как он любил проводить их прежде. Всё время его проходило на обедах, балах и преимущественно [2295] у князя Василья [2296] в обществе старой, толстой княгини и красавицы H'el`ene. [2297]

2289

Зач.:В Петербурге Pierre остановился жить у князя Василья и там, в особенности в семействе князя, почувствовал себя окруженным такой любовью, <и вниманием, что он не мог не быть им тронут> к которой он начал уже привыкать и которую считал своею принадлежностью.

2290

Зач.:добрых

2291

Зач.:но почему то не совсем приятных людей

2292

Зач.:успевал опомниться. Холостая жизнь, кут[ежи]

2293

Зач.:кутил, с которыми прежде был близок Pierre

2294

Зач.:<редко> только раза два удалось провести ночь за вином и с женщинами.

2295

Зачеркнуто:дома, т. е.

2296

Зач.:и постоянно в обществе княжны H'el`ene, которая одна, по мнению Pierr’a, составляла исключение из лиц, окружавших его. Она не переменилась к Pierr’y, как ни часто он ее видал теперь. Она не была более ласкова, она была всё такая же ровная, сияющая, равнодушно ко всему спокойно улыбающаяся, и она не могла не быть привлекательна. Образ ее лица, ее глаз, ее губ, шеи все больше и больше врезывался в воображении Pierr’a; засыпая, он видел ее, слышал звук ее голоса, произносящего незначущие слова, чувствовал сияние ее улыбки; когда он видел других женщин, он сравнивал их с нею и все, при этом сравнении, теряли свою привлекательность; когда он чертил карандашом, он невольно рисовал ее гордый профиль с изогнутой кверху верхней губой. Но что такое была эта женщина, он тем менее знал, чем чаще ее видел. Она одинаково могла быть зла, как дьявол, и добра, как ангел, очень умна и совсем глупа, чувственна и холодна. Всё, что она говорила, было просто, здраво и коротко и неизысканно. Всё было в ней красота и неизвестность.

2297

Зач.:в отношении которой он невольно был поставлен в свете в обязанность исполнять столь непривычную ему роль cousin [двоюродного] или брата, так как они виделись каждый день и жили вместе. Не хотелось ли H'el`ene танцовать с кем-нибудь, она прямо говорила Pierr’y, чтоб он был ее кавалером.

Она посылала его сказать матери, что пора ехать, и узнать, приехала ли карета, и, поутру гуляя, взять ей перчатки.

<В Петербурге слухи о войне и политике. О свидании Александра с Прусским королем. А[нна] П[авловна] упрекает за поступки австрийского императора, просящего пощадить Вену. Князь Василий смеется над Сергеем Кузьмичем>.

Анна Павловна Шерер более всех выказала Pierr'y перемену, происшедшую в общественном взгляде на него. Прежде, как и в неуместном разговоре, который завел у нее в гостиной Pierre о французской революции, он постоянно чувствовал, что говорит неловкости, что он неприлично, бестактно ведет себя, что Иполит скажет глупое слово и оно кстати, а его речи, кажущиеся ему умными пока он готовит их в своем воображении, делаются глупыми, как скоро он громко говорит, и эта роковая неловкость, испытываемая им в обществе Анны Павловны, вызывала его на отпор, особенно резкий разговор. «Всё равно», — думал он, «коли уж всё выходит неловко, так буду говорить всё». И так он доходил до таких разговоров, как про V[icomte]. Это было прежде. Но теперь напротив. Всё, что ни говорил он, всё выходило charmant. [2298] Ежели даже Анна Павловна не говорила этого, то он видел, что ей хотелось это сказать и она, менажируя его скромность, воздерживалась от этого. [2299]

2298

[прелестно.]

2299

Поперек текста:Глупость не мешает кокетству

[ Далее со слов:В начале зимы 1805 на 1806 год Pierre получил от Анны Павловны... кончая:...потом обратилась к Pierr'y с тем же приветствием и с тою же миной. — близко к печатному тексту.T. I, ч. 3, гл. I.]

В середине скучливого и спотыкающегося разговора H'el`ene оглянулась на Pierr'a и улыбнулась ему той улыбкой ясной, красивой, которой она улыбалась всем. [2300] Pierre так привык к этой улыбке, так мало она выражала для него, что он улыбнулся тоже из слабости и отвернулся.

2300

Зачеркнуто; но молодому человеку, который видел ее каждый день, вдруг показалось, что эта улыбка была предназначена исключительно ему, что другим так никогда не улыбалась H'el`ene, что H'el`ene улыбка эта означала радостное признание, веселую и добродушную насмешку над своим положением при тетушке. Pierr’y вдруг сделалось чрезвычайно весело.

Тетушка говорила в это время о колекции табакерок, которая была у покойного отца Pierr'a, графа Безух[ого]. [2301] Она открыла свою табакерку. К[няжна] H'el`ene попросила посмотреть портрет мужа тетушки, который был сделан на этой табакерке.

— Это верно делано Винесом, — сказал Pierre, называя известного миниатюриста и нагибаясь к столу, чтоб взять в руку табакерку, и прислушиваясь к разговору за другим столом. [2302] Он привстал, желая обойти, но тетушка подала табакерку прямо через H'el`ene позади ее. H'el`ene нагнулась вперед, чтобы дать место и, улыбаясь, оглянулась. Она была, как и всегда на вечерах, в весьма открытом по тогдашней моде спереди и сзади платье. [2303] Ее бюст, казавшийся всегда мраморным Pierr'y, находился в таком близком расстоянии от его глаз, что он своими близорукими глазами невольно различил живую прелесть ее плеч и шеи, и в таком близком расстоянии от его рта, что ему стоило немного нагнуться, чтобы прикоснуться к ней. Pierre невольно нагнулся, испуганно отстранился и вдруг почувствовал себя в душистой и теплой атмосфере тела красавицы. Он слышал тепло ее тела, запах духов [2304] и слышал шелест ее корсета при дыхании. Он видел не ее, мраморную красавицу [?], составлявшую одно целое с платьем, как он видел и чувствовал прежде, но он вдруг увидал и почувствовал ее тело, которое было закрыто только одеждой. И раз увидав это, он не мог видеть иначе, как мы не можем возвратиться к прежнему обману зрения [?]. Она оглянулась, взглянула прямо на него, блестя черными глазами, и улыбнулась. [2305] «Так вы до сих пор не замечали, как я прекрасна?», — как будто сказала она. «Вы не замечали, что я женщина. Да, я женщина [2306] и <женщина> которая может принадлежать всякому и вам даже».

2301

Зач.:она намекала на то что

2302

Зач.:Но ему неловко было достать табакерку, так как княжна H'el`ene заграждала ему дорогу.

2303

Зач.:Оба возвышения прелестных плеч были видны, и белая мраморная шея стройно выступала из середины. Pierre нагнулся над ней, взял табакерку и так остановился своим лицом в двух четвертях от ее тела.

2304

Зач.:и помады и ее тела

2305

Зач.:с таким выражением, которое ясно говорило: «Вот как мы с вами, и совсем не скучно и могло бы быть еще и еще, и гораздо еще лучше, только...» В то же мгновение Pierre услыхал (он ничего не видал в эту минуту, кроме H'el`ene и ее <шеи> прелестной головы) улыбающийся голос Анны Павловны, который говорил: «Bon, je vous laisse tranquille dans votre petit coin, je vois que vous y ^etes tr`es bien». [Хорошо, я вас спокойно оставлю в вашем уголке, я вижу, вам там хорошо.] «Да отчего же это невозможно?», думал Pierre, глядя на голову и шею H'el`ene. «Очень, напротив, возможно и даже очень, не только возможно, но <я люблю ее и это будет> невозможно иначе и это должно быть!»

Чувствовала ли H'el`ene то, что совершилось с Ріеrr’ом в эту минуту, но высокая грудь ее поднялась выше, она покраснела и всё улыбалась. Pierre <чувствовал, что судьба его решена. И в ту секунду, как он, возвратив табакерку, сел на свое место, он чувствовал, что H'el`ene будет его женою, он знал это, хотя не сознаваясь в том> притаив дыханье смотрел на нее

2306

Зачеркнуто:да еще какая