Полное собрание стихотворений

Ему на память стрелку дал,        И в сладкие досуги Он ею повесть начертал        Орфеевой супруги^*. И в мире сем, как в царстве снов,        Поэт живет, мечтая, — Он так достиг земных венцов^*        И так достигнет рая… Ум скор и сметлив, верен глаз,        Воображенье — быстро… А спорил в жизни только раз —        На диспуте магистра.^*

1827?

"Закралась в сердце грусть, — и смутно…" *

(Из Гейне)

Закралась в сердце грусть, — и смутно Я вспомянул о старине: Тогда всё было так уютно И люди жили как во сне. А нынче мир весь как распался: Всё кверху дном, все сбились с ног, — Господь-бог на́ небе скончался И в аде сатана издох. Живут как нехотя на свете, Везде брюзга, везде раскол, — Не будь крохи любви в предмете, Давно б из мира вон ушел.

Между 1826 и 1829

Вопросы *

(Из Гейне)

Над морем, диким полуночным морем          Муж-юноша стоит — В груди тоска, в душе сомненье, — И, сумрачный, он вопрошает волны: «О, разрешите мне загадку жизни, Мучительно-старинную загадку, Над коей сотни, тысячи голов — В египетских, халдейских шапках^*, Гиерогли́фами ушитых, В чалмах, и митрах, и скуфьях, И с париками, и обритых, — Тьмы бедных человеческих голов Кружилися, и сохли, и потели, — Скажите мне, что значит человек?          Откуда он, куда идет, И кто живет над звездным сводом?» По-прежнему шумят и ропщут волны,          И дует ветр, и гонит тучи,          И звезды светят хладно-ясно —          Глупец стоит — и ждет ответа!

Между 1827 и 1829

"За нашим веком мы идем…" *

За нашим веком мы идем, Как шла Креуза за Энеем^*: Пройдем немного — ослабеем, Убавим шагу — отстаем.

Между 1827 и 1829

Кораблекрушение *

(Из Гейне)

Надежда и любовь — всё, всё погибло!.. И сам я, бледный, обнаженный труп, Изверженный сердитым морем, Лежу на берегу, На диком, голом берегу!.. Передо мной — пустыня водяная, За мной лежат и горе и беда, А надо мной бредут лениво тучи, Уродливые дщери неба! Они в туманные сосуды Морскую черпают волну, И с ношей вдаль, усталые, влекутся, И снова выливают в море!.. Нерадостный и бесконечный труд! И суетный, как жизнь моя!.. Волна шумит, морская птица стонет! Минувшее повеяло мне в душу — Былые сны, потухшие виденья Мучительно-отрадные встают! Живет на севере жена! Прелестный образ, царственно-прекрасный! Ее, как пальма, стройный стан Обхвачен белой сладострастной тканью; Кудрей роскошных темная волна, Как ночь богов блаженных, льется С увенчанной косами головы И в легких кольцах тихо веет Вкруг бледного, умильного лица, И из умильно-бледного лица Отверсто-пламенное око Как черное сияет солнце!.. О черно-пламенное солнце, О, сколько, сколько раз в лучах твоих Я пил восторга дикий пламень, И пил, и млел, и трепетал, — И с кротостью небесно-голубиной Твои уста улыбка обвевала, И гордо-милые уста Дышали тихими, как лунный свет, речами И сладкими, как запах роз… И дух во мне, оживши, воскрылялся И к солнцу, как орел, парил!.. Молчите, птицы, не шумите, волны, Всё, всё погибло — счастье и надежда, Надежда и любовь!.. Я здесь один, — На дикий брег заброшенный грозою, Лежу простерт — и рдеющим лицом Сырой песок морской пучины рою!..

Между 1827 и 1829

Весенняя гроза *

Люблю грозу в начале мая, Когда весенний, первый гром, Как бы резвяся и играя, Грохочет в небе голубом. Гремят раскаты молодые, Вот дождик брызнул, пыль летит, Повисли перлы дождевые, И солнце нити золотит. С горы бежит поток проворный, В лесу не молкнет птичий гам, И гам лесной, и шум нагорный — Всё вторит весело громам. Ты скажешь: ветреная Геба^*, Кормя Зевесова орла^*, Громокипящий кубок с неба, Смеясь, на землю пролила.

‹1828›, начало 1850-х годов

Могила Наполеона *

Душой весны природа ожила, И блещет всё в торжественном покое: Лазурь небес, и море голубое, И дивная гробница, и скала! Древа кругом покрылись новым цветом, И тени их, средь общей тишины, Чуть зыблются дыханием волны На мраморе, весною разогретом… Еще гремит твоих побед Отзывный гул в колеблющемся мире… · · · · · · И ум людей твоею тенью полн, А тень твоя, скитаясь в крае диком, Чужда всему, внимая шуму волн, И тешится морских пернатых криком.

‹1828›

Cache-cache [17] *

Вот арфа ее в обычайном углу, Гвоздики и розы стоят у окна, Полуденный луч задремал на полу: Условное время! Но где же она? О, кто мне поможет шалунью сыскать, Где, где приютилась сильфида ^* моя? Волшебную близость, как благодать, Разлитую в воздухе, чувствую я. Гвоздики недаром лукаво глядят, Недаром, о розы, на ваших листах Жарчее румянец, свежей аромат: Я понял, кто скрылся, зарылся в цветах! Не арфы ль твоей мне послышался звон? В струнах ли мечтаешь укрыться златых? Металл содрогнулся, тобой оживлен, И сладостный трепет еще не затих. Как пляшут пылинки в полдневных лучах, Как искры живые в родимом огне! Видал я сей пламень в знакомых очах, Его упоенье известно и мне. Влетел мотылек, и с цветка на другой, Притворно-беспечный, он начал порхать. О, полно кружиться, мой гость дорогой! Могу ли, воздушный, тебя не узнать?

17

Игра в прятки (фр). — Ред.

‹1828›

Летний вечер *

Уж солнца раскаленный шар С главы своей земля скатила, И мирный вечера пожар Волна морская поглотила. Уж звезды светлые взошли И тяготеющий над нами Небесный свод приподняли Своими влажными главами. Река воздушная полней Течет меж небом и землею, Грудь дышит легче и вольней, Освобожденная от зною. И сладкий трепет, как струя, По жилам пробежал природы, Как бы горячих ног ея Коснулись ключевые воды.

‹1828›

Видение *

Есть некий час, в ночи, всемирного молчанья,         И в оный час явлений и чудес         Живая колесница мирозданья^* Открыто катится в святилище небес. Тогда густеет ночь, как хаос на водах,         Беспамятство, как Атлас^*, давит сушу…     Лишь музы девственную душу         В пророческих тревожат боги снах!

‹1829›

Олегов щит *

1

«Аллах! пролей на нас твой свет! Краса и сила правоверных! Гроза гяуров^* лицемерных!             Пророк твой — Магомет!..»

2