Так скоро, может быть, покинуть должен я,О степь унылая, простор твой необъятный;Но вместо радости зачем душа мояПолна какою-то тоскою непонятной?Жалею ль я чего? Или в краю иномГрядущее сулит мне мало утешенья?И побреду я вновь знакомым мне путем,Путем забот, печалей и лишенья.Как часто у судьбы я допросить хотел,Какую пристань мне она готовит…Зачем неравный бой достался мне в удел,Зачем она. моим надеждам прекословит?Ответа не было. Напрасно я искал,Куда б усталою приникнуть головою…Не видно пристани… И счастья идеалУж я давно зову ребяческой мечтою!..Но пусть без радостей мои проходят дни…Когда б осталось мне отрадное сознанье,Что к благу ближнего направлены они,Я б заглушил в себе безумное роптанье;Но нет, еще ничьих не утирал я слезИ сердца голосу был часто непослушен;Я утешения несчастным не принес,И слаб я был, и горд, и малодушен.И жаль мне, что я жизнь покину без следа,Как покидаю край печального изгнанья,Что ни единый друг от сердца никогдаНе сжал руки моей в минуту расставанья.
скорби и тревог, дни горького сомненья,Тоски болезненной и безотрадных дум,Когда ж минуете? Иль тщетно возрожденьяТак страстно сердце ждет, так сильно жаждет ум?Не вижу я вокруг отрадного рассвета;Повсюду ночь да ночь, куда ни бросишь взор.Исчезли без следа мои младые лета,Как в зимних небесах сверкнувший метеор.Как мало радостей они мне подарили,Как скоро светлые рассеялись мечты!Морозы ранние безжалостно побилиБеспечной юности любимые цветы.И чистых помыслов, и жарких упованийНа жизненном пути растратил много я;Но средь неравных битв, средь тяжких испытанийЧто ж обрела взамен всех грез душа моя?Увы! лишь жалкое в себе разувереньеДа убеждение в бесплодности борьбы,Да мысль, что ни одно правдивое стремленьеЖдать не должно себе пощады от судьбы.И даже ты моим призывам изменила,Друзей свободная и шумная семья!Привета братского живительная силаМне не врачует дух в тревогах бытия.Но пусть ничем душа больная не согрета,А с жизнью все-таки расстаться было б жаль,И хоть не вижу я отрадного рассвета –Еще невольно взор с надеждой смотрит вдаль.
Не говорите, что напрасно,Что для бесплодной лишь борьбыСтремлений чистых и прекрасныхДано вам столько от судьбы.Что всё, чем полно сердце ныне,Подавит жизни тяжкий гнет;Что всё растратится в пустыне,Что дать могло бы цвет и плод.К чему напрасные сомненья!Идите смелою стопой;Вы не из тех, в ком увлеченьяС летами гаснет жар святой.Пусть дух изведает страданье,В борьбе пусть будет закален;И из горнила испытаньяИ чист и крепок выйдет он.Храните ж чистые химерыДуши возвышенной своей,И животворный пламень верыПусть до конца не гаснет в ней!
О, если б знали вы, друзья моей весны,Прекрасных грез моих, порывов благородных,Какой мучительной тоской отравленыПроходят дни мои в волнениях бесплодных!Былое предо мной как призрак восстает,И тайный голос мне твердит укор правдивый;Чего убить не мог суровой жизни гнет,Зарыл я в землю сам, – зарыл, как раб ленивый.Душе была дана любовь от бога в дар,И отличать дано добро от зла уменье;На что же тратил я священный сердца жар,Упорно ль к цели шел во имя убежденья?Я заключал не раз со злом постыдный мирИ пренебрег труда спасительной дорогой,Не простирал руки тому, кто наг и сир,И оставался глух к призывам правды строгой.О, больно, больно мне!!! Скорбит душа моя,Казнит меня палач неумолимый – совесть;И в книге прошлого с стыдом читаю яПогибшей без следа, бесплодной жизни повесть.
Средь жизни будничной, ее тревог докучных,Незримых, тайных битв, с той жизнью неразлучных,Воспоминание лелею я одно,И сладко так душе и горестно оно.Я помню, в дальний край гнала меня неволя, –Судьбы игрушкой быть куда плохая доля!Так мудрено ль, что злость мне волновала грудьИ что казался мне невыносим мой путь?Хоть город тот, что мне покинуть предстояло,Для сердца моего и не был мил нимало,Но привыкает скоро русский человек:Где месяц проживет, как будто прожил век,Притом же иногда меж чопорных педантов,Меж сплетниц набожных, самодовольных франтов,Заброшено судьбой, как перл в песке морском,Найдется существо и с чувством и с умом;Согреет вас его приветливое слово,И вы на остальных махнуть рукой готовы.Так было и со мной: я помню ясный взор,Улыбку добрую, веселый разговор,Что от меня вражду, сомненье и печали –Как духов утра свет – внезапно отгоняли.С кудрявым мальчиком, с нарядным мотылькомЯ не сравню ее плохим своим стихом;Но жаль мне, что она не встретила поэта:Не подарил бы он другой сравненье это.Красавицей она назваться не могла,Но детской резвостью, но ясностью челаОна влекла к себе с неодолимой силой;И тот, кого она приветом вскользь дарила,Хотя б под бурями житейскими поник,Душою воскресал и весел был на миг.Любуясь милою головкою, бывало,Я рад был, что судьба ее так баловала,Что жаль ее судьбе; что от тревог и злаОна щадит ее: печаль бы к ней не шла…Итак, я уезжал. На долгую разлукуЕще пришел я раз пожать ей братски руку;Хотел ей высказать, что там, в глуши степей,С любовью буду я воспоминать о ней;Что днями светлыми я ей одной обязан,Что к ней останусь я душой навек привязан,И много кой-чего сказать еще хотел;Но слов не находил и как немой сидел.И лучше, может быть! Мой вздор сентиментальныйМог рассмешить ее, пожалуй, в час прощальный!«Мы с вами свидимся, я знаю, через год,Вас участь лучшая в краю далеком ждет», –Она сказала мне с своей улыбкой ясной.Как солнечным лучам в осенний день ненастный,Я рад улыбке был; словам поверил я,И дальний путь уж был не страшен для меня.Прощаясь, я просил ее, чтоб серенадуОна сыграла мне, – я в Шуберте отрадуНеизъяснимую для сердца нахожу.Вот к клавишам она подходит; я гляжуНа светлое чело, на маленькие руки…И в душу полились мечтательные звуки…Два года протекло, как прежде много лет,Еще в душе моей оставив горький след.Всё так же ратовал я с донкихотским жаромЗа призраки свои и чувства тратил даром.И возвратился вновь я в скучный город свой,И встретился с давно знакомою толпой.Всё тех же увидал я чопорных педантов,Нелепых остряков, честолюбивых франтов,Прибавилось еще немного новых лиц;Пред золотым тельцом лежат, как прежде, ниц;Всё те же ссоры, сплетни и интриги;В почете карты всё, и всё в опале книги!Но не нашел я той, к кому в былые дниЯ смело нес и грусть и радости свои…И часто так к кому душа моя больнаяРвалась, под жизненным ярмом изнемогая!..И весть услышал я: ее уж больше нет!Суровым косарем сражен прекрасный цвет,Суровым косарем, что без разбору коситИ тех, кто жизнь клянет, и тех, кто жизни просит!Как больно было мне… Но если свет о нейПри мне судил, еще мне делалось больней!Ему не жаль, казалось, вовсе, что могилаИ юность, и красу навеки поглотила…Клеветников,
завистников бездушных толкИ у дверей могилы даже не замолк.Я снова посетил давно знакомый дом;Теперь семья другая поселилась в нем.Вот уголок уютный, где она, бывало,Вокруг себя друзей немногих собирала.Отрадных много я припомнил вечеров;Войдя в ту комнату, я плакать был готов!Как оживить она домашний круг умела…Как быстро время с ней, как весело летело:Невольно лица прояснялися у всех,Когда звучал ее беспечный, детский смех.Теперь не то я встретил; чопорно и чинноЗдесь разговор вели, и в ералаш в гостинойС тремя почтенными старушками игралОт старости едва ходивший генерал.Изящно в комнатах, роскошно даже было…Но всё тоску и грусть на сердце наводило…Но вот хозяйка села за рояль… Она,Все говорят, артисткой быть великой рождена.Вот Шуберта опять я слышу серенаду…И точно… более, казалось бы, не надоИскусства и желать. Но отчего же мнеДосадно стало так? В душевной глубинеКак будто злоба вдруг к игравшей шевельнуласьЗа то, что струн души больных она коснулась.Казалось мне, звучит в игре той мастерскойНасмешка над моей заветною мечтой.Оставил вечер я… Но всё мотив знакомыйПреследовал меня на улице и дома…Всё образ предо мной любимый возникал,И до рассвета глаз в ту ночь я не смыкал.
99
Она жила в том мире, где всё прекрасное постигает самая жестокая участь, и, роза, она прожила столько, сколько живут розы, – одно утро (франц.). – Ред.
Когда твой кроткий, ясный взорТы остановишь вдруг на мне,Иль задушевный разговорС тобой веду я в тишине;Когда подашь мне руку ты,Прощаясь ласково со мной,И дышат женские чертыНеизъяснимой добротой, –О, верь! не зависть, не враждаК тому, с кем ты на путь земнойСоединила жребий свой,Грудь наполняет мне тогда.Я лишь молю, чтоб над тобойБыла господня благодать,Чтоб свет тщеславный и пустойТебя не мог пересоздать.Чтоб сердце свято сбереглоСвои заветные мечты;Чтобы спокойно и светлоНа божий мир глядела ты…Чтоб клеветы и злобы ядНе отравил весны твоей;Чтоб ты не ведала утратИ омраченных скорбью дней.Еще молю я, чтобы насНе разлучал враждебный рок,Чтоб кротким светом этих глазЯ дольше любоваться мог.
Есть дни: ни злоба, ни любовь,Ни жажда дел, ни к истине стремленье –Ничто мне не волнует кровь;И сердце спит, и ум в оцепененьи.Я остаюсь к призывам жизни глух;Так холодно взираю, так бесстрастноНа всё, что некогда мой духТревожило и мучило всечасно.И ласка женская во мнеВ те дни ответа даже не находит;В бездействии, в позорном снеДушевных сил за часом час проходит.Мне страшно, страшно за себя;Боюсь, чтоб сердце вовсе не остыло,Чтоб не утратил чувства я,Пока в крови огонь и в теле сила.Годами я еще не стар…О боже, всех, кто жаждет искупленья,Не дай, чтоб пеплом сердца жарЗасыпало мертвящее сомненье!
Посмотри, на небе звезды,Снег блистает серебром,Едем, друг мой… ночью зимнейМчаться весело вдвоем.Полетит как птица тройка,Колокольчик зазвенит,И раскинется пред намиБесконечной степи вид.Всё, что сердце днем тревожит:И забот докучных рой,И судьбы насмешки злые –Всё забудем мы с тобой.И пускай перенесемся,Обаяния полны,В мир волшебных пестрых сказокНашей доброй старины.Будем думать, что в хрустальныйТы дворец заключена,Что тебя я похищаюОт седого колдуна…Что мечом моим булатнымСторож твой – косматый зверь –Поражен, и мы с тобоюПтицы вольные теперь.Право, этот мир чудесныйЛучше нашего в сто крат:Лучше козни чародеев,Чем житейский наш разлад.Едем! ждут за воротамиСани, крытые ковром;В небе месяц, в небе звезды,Снег блистает серебром!
Уедешь ты на теплый юг!И где лазурью блещет море –Покинет тело злой недуг,Покинет сердце злое горе.Там отдохнет в семье друзейДуша, изведавшая муки,И песен, выстраданных ей,К нам долетят святые звуки…И всё, что рок во дни невзгодДавил железною рукою,Вдруг встрепенется, оживет,Как цвет под влагой дождевою.Господь тебя благословиЗа годы долгие несчастьяИ тихой радостью любви,И дружбы ласковым участьем.И если радостные дниПридут, послушные желанью,Меня, собрата по изгнанью,Ты добрым словом помяни!
Тобой лишь ясны дни мои,Ты их любовью озарила,И духа дремлющая силаНа зов откликнулась любви!О, если б я от дней тревогПереходя к надежде новой,Страницу мрачную былогоИз книги жизни вырвать мог!О, если б мог я заглушитьУкор, что часто шепчет совесть!Но нет! бесплодной жизни повестьСлезами горькими не смыть.Молю того, кто весь любовь,Он примет скорбное моленьеИ, ниспослав мне искупленье,К добру меня направит вновь –Чтобы душа моя былаТвоей души достойна ясной,Чтоб сердца преданности страстнойТы постыдиться не могла!
О боже мой, восстановиМой падший дух, мой дух унылый;Я жажду веры и любви,Для новых битв я жажду силы.Запуган мраком ночи я,И в нем я ощупью блуждаю;Ищу в светильник свой огня,Но где обресть его, не знаю.В изнеможенья скорбный часПростри спасительные руки,Да упадет завеса с глаз,Да прочь идут сомненья муки.Внезапным светом озарен,От лжи мой ум да отрешитсяИ вместе с сердцем да стремитсяПостигнуть истины закон.Услышь, о боже, голос мой!Да возлюбив всем сердцем брата,Во тьме затерянной тропойПойду я вновь – и без возврата!