Поляк с поплавками

Дианцева уже полностью отошла от лёгкого опьянения и теперь была в предвкушении разговоров в лагере и ночного хвастанья перед подружками. Я потихоньку топил по трассе, Ритка прижималась сзади. Слева от дороги я заметил пару-тройку «рокерских» мотоциклов. Пацаны видно решили перессать и остановились. А вот интересно! Ритка, обняв меня, тихонько посапывала, и я, свернув через сплошную, подкатил к группе мотоциклов.

— Салют, бродяги, — вскинул я руку в приветствии.

— Салют, — ответили рокеры, — фига мот? С какой банды?

— Вы случаем Спару Джейсона не знаете?

— Так он чуть сзади возле киоска застрял, с бабой какой-то щебечет, как обычно, — ответила девчонка-рокерша, выползшая из кустов и застёгивающая мотню на штанах.

Я кивнул и дал газу.

— Андж, это кто были? — спросила сзади Ритка.

— Да бродяги знакомые. Рит, хочешь приколоться?

— Да давай! Только я жопу проезжающим машинам показывать не буду!

— Показ жопы оставь для Продика, надо пацана у киосков приколоть.

— Ага, ага, рассказывай!

Воробей стоял возле ночного ларька и мило щебетал с девушкой-продавщицей гигантских размеров. Опять он за своё! Девчонке было скучно и она с удовольствием слушала Колька, дымя сигаретой в окошко. А это грёбанный Спара и забыл, что его ждет целая «банда». К киоску подошла Ритка и, уставившись на Воробья, загробным голосом пизданула:

— Ведьма красивая с чёрными глазами и волосами сидит возле «Горизонта», страдает по тебе. Сглазили тебя, Джейсон Спара.

— Чивооо?! — не поняла продавщица.

Ритка молча развернулась и пошла ко мне. Я выехал из темноты, Дианцева прыгнула на заднее сиденье, я вскинул руку в салюте и дал газу. Джейсон Спара всё-таки уебался со своего мотика.

Четырнадцатая серия «По хозяйству»

— Блин, давай ещё пять минут поболтаем, — подёргала меня Ритка, напялившая трофейную куртку «металлиста» и облокотившаяся жопой на мотик.

Естественно, ей хотелось поболтать. На заборах возле проходной висело человек пятнадцать. А возле ворот толклась стайка девчат нашего возраста и с нескрываемым интересом пялились на нас.

Мне уже ехать пора, а этой лишь бы покрасоваться. А что в номере будет, когда она «это самое итальянское» примерять начнёт? Хотелось бы посмотреть, что скрывать.

— Одень шлем, одень быстрее! — вдруг подорвалась Ритка и, схватив шлем, напялила мне его на голову задом наперёд.

— С ума сошла, — забурчал я, переодевая шлем, — нахрена ?

— Машина Воронцовых едет, Олеську везут, — показала она на «жигулёнок», скачущий по грунтовке.

— Да не пофиг тебе ? — не понял я реакции Дианцевой.

— Путь помучается! Я ей не скажу, кто приезжал. Ты же за ней ухлёстывал когда-то, разве подколоть её не хочешь? Ты же приколист ещё тот. Как мы «рокера» напугали! Ну давай, Андж! — начала снова щекотушки Ритка.

Да почему бы и нет? Я, по команде Марго, встал возле мотоцикла, она обняла меня за пояс и, положив голову на плечо, подзуживала:

— Смотри, смотри.

Олеська Воронцова выползла с машины и, потянувшись, уставилась на нашу парочку.

Ритка нехотя повернула голову и, якобы узнав одноклассницу, томно так молвила:

— О, Олесь, привет. Как съездила?

Воронцова икнула и начала топтать ногами, видно, что хотела и подойти, и лицо сохранить.

— Привет, Рит, а ты ээ...

— Да на море ездила, день рождения всё-таки. Лидия отпустила. Ладно, пойдём, а то проверка скоро.

Она грациозно скинула кожаную куртку и, приподняв шлем так, чтобы Воронцова не увидела моё лицо, чмокнула меня в подбородок.

Из «жигулёнка» выскочил Костыма и, передав в руки Олеське пакет, уставился на «Кавасаки».

— Воронцов Константин Иваныч? — спросил я гулким басом из-под шлема.

Девчонки застыли столбом и резко повернулись, услышав мой голос.

— Да, — ответил ничего не понимающий Костыма.

— Не ешь арбуз на ночь, — посоветовал я и завёлся.

— Да было-то всего раз, — начал отбрехиваться Костя. Девчонки заржали в голос и побежали к проходной. Я дал газу.

— Эээ, ты кто такой? — заорал мне вслед младший Воронцов.

— Воробья увидишь, привет передавай, — проорал я, обернувшись, и выехал на грунтовку.

Уже ночью я заехал в станичку и загнал мотоцикл в гараж. Кот где-то шарахался и торжественной встречи не организовал. Прошёлся по огороду: ничего не заросло, всё полито, даже виноград подвязан. Открыл летницу и, закинув шмотки в стирку, включил видик и, сидя в одних трусах на диване, заснул. Проснулся очень рано утром от лучей солнца, бьющих прямо в глаза. Жарко будет сегодня, а у меня дел запланировано куча и ещё маленький мешок. Раскрутил вентилятор и побежал в ванную. Душ на улице, наверное, ещё не нагрелся, не буду рисковать. Накупался, высушил феном волосы и, напялив спортивные труселя, побежал в огород собрать помидоров на салат.

— Хазяеен, — послышалось со стороны калитки. Давно я не видел своих «селянок».

— Здарова, девчат, — поприветствовал я Аньку и Злату, — как тут дела у вас без меня?

Девчонки зашли и, снова скинув халаты, принялись балаболить, рассказывая станичные новости и как идёт стройка у Фёдора. Прибежала соседская Лерка и передала мне от дядьки Фёдора здоровенный шмат свежего сала и с десяток крупных яиц.

— Папка Михал Сергеича заколол, тебе «магарыч» передал, — оповестила меня девчонка и вприпрыжку убежала.

Блять! Какого Михал Сергеича дядька Фёдор заколол? Я аж приссал сперва, не поняв фразы. Потом дошло — хряк Мишка с красивыми пятнами на шкуре. Может засолить? Кушать хотелось конкретно. Пока девки что-то пололи и поливали, я, сидя в летнице, пялился на бело-розовое сало с прослойками мяса и почему-то вспоминал кружевное бельё, подаренное Дианцевой. Чего я маюсь?

Запеку в духовке! Побежал, надёргал молодой морковки и чеснока. Достал дощечку, промыл сало и разжёг духовку. Нашинковал морковки квадратиками и запихал в разрезы вместе с чесноком. Теперь крупная соль, раскатать скалкой чёрный перец горошком, натереть. Потом красный, ещё натереть. Так, а теперь лук и ещё чеснок. Тут надо всё сперва пережарить и слить масло. Подсушить в духовке до того, как станет хрустящим. Для настроения нашёл видеокассету с русскими роликами и сунул в видеомагнитофон.