Поляк с поплавками

Когда мы уже пойдем на свою лодку? Где этот чертов Семён? Тем более, Мишан сказал, что мне, как школьнику, на этой неделе полагается двое суток выходных и ему тоже. Ох и отдохнем! Наверное, в лагерь можно будет к Дианцевой заглянуть. Как я понял, тяжко ей там. Воронцова там же где-то обретается. Короче, дел полно, а я на вышке музыку кручу. Так, в размышлениях, я дошёл до администрации и хотел повернуть к вышке, как меня тормознула Валюха, перекуривающая на лавочке.

Рядом с ней сидела красивая такая тётенька в закрытом купальнике, с роскошной гривой каштановых волос. Тётка, бросив на меня взгляд, улыбнулась и, попрощавшись с Валюхой, ушла. Блин, идёт как-будто на каблуках. Хороша! И, блин, да что с памятью у меня? Я эту мадам (а иначе и не назвать) тоже где-то видел.

Валюха похлопала по лавочке рядом с собой. Я присел. Медичка вытащила из-под лавки большой чёрный пакет и вручила его мне.

— Это что? — не понял я.

— Да я откуда знаю? — удивилась Валя, — Открой да посмотри.

Открыл. Огромное красивое пляжное полотенце с вышитыми золотом арабскими буквами.

— Ни хрена себе, классное! — восхитился я. Такое полотенце только с собой на соревнования возить, не место ему на пляже. Сопрут и сколько стоит не спросят.

— Продаёшь? — поинтересовался я у медички, с твёрдым намерением купить.

— Ты дурак, что ли, это тебе подарок, — покрутила у виска Валюха.

— От кого? — удивился я.

— Тугой ты какой-то. Вероника передала, ушла только что, с тобой постеснялась говорить. Не узнал что-ли?

Тринадцатая серия «Ты куришь ?!!»

Наверное, я реально тугой. Только сейчас сообразил, кто такая эта Вероника. Нет, ну правда, в красивой женщине в офигенно дорогом купальнике абсолютно не угадывалась алкашка, которую на матрасе унесло в море. А как она красиво материлась! Сука! А у мичмана-то глаз намётан, в явной «забулдыжке» он слёта опознал королеву!

Тут из закрытых дверей санчасти высунула голову Олеська и поманила Валюху рукой.

— О, Олесь, хорошо, что не ушла, мне с тобой посоветоваться надо! — обрадовался я.

— Да, блин, попозже, — махнула головой подружка, стараясь полностью не показываться наружу.— Валь, давай, готово! Андж, погоди не уходи!

Что у них там готово? Мне даже интересно стало. Я быстренько подбежал к двери. Блин, и не посмотришь, окна все шторками закрыты. Прислонил ухо:

— Ммм, класс. Да нет, нормально, лучше красный, ага, — услышал я неразборчивое. У меня даже уши вспотели от напряжения, — так позови поляка, пусть заценит, — опять чей-то голос.

Я, перепрыгнув парапет, уселся на лавочку, сделав вид, что наслаждаюсь солнышком и просто ебланю.

— Андж, — зашипела, высунув голову Олеська.

— А! Где? — сыграл я на публику, — чего, Олесь?

— Заходи быстрее, надо твоё мнение услышать, — поманила меня подружка взмахами руки.

Давно бы так, у меня сейчас от любопытства брови отрастут. Я, сделав вид скучающего пляжника, нырнул в санчасть. Олеська быстро закрыла за мной дверь на щеколду.

— Ну?! — одновременно спросили девчонки.

Я сперва с яркого солнца в полумраке ничего не рассмотрел. Но стоило глазам привыкнуть, как они стали расширяться, грозя лопнуть.

Передо мной стояли две девчонки в обалденно красивом нижнем белье. Одна — в чёрном комплекте, вторая — в красном. В купальниках тут несколько сотен девчонок, девушек и дамочек шарахается. Но вот в таком! Я невольно сглотнул и придержал челюсть, стремящуюся вниз.

— Ну как? — хором спросили девчата и начали крутиться.

Бля, на труселях даже жопы нет, какие-то ленточки с кружавчиками.

Я, пытаясь держать себя в руках и казаться невозмутимым, присел на стульчик, подпёр рукой подбородок и ненавязчиво спросил:

— Есть ещё какие варианты?

— Во! Я же говорила! — брякнула Валюха и убежала за медицинскую ширму, утащив с собой Олеську. Теперь они выскочили, одна в голубом, вторая в розовом. Трусы были поприличнее, мини-шортами, но тоже все из кружавчиков.

— А можно мне включить музыку и бокальчик винца, — жалобно попросил я, думая, и как мне теперь работать?

— Перетопчешься, — захохотали девчата, — рассказывай, как тебе?

Я честно сказал, как мне. Подружайки ответили, что они заметили, что мне понравилось, по моим шортам. Пришлось закинуть ногу на ногу.

Оказалась, эта самая Вероника торгует всякими такими женскими штуками, помимо пляжных полотенец. Комплекты принесла девчонкам посмотреть. Вдруг соблазняться и купят. Отдавала недорого. Валька себе присмотрела чёрный кружевной с открытой жопой. Олеська хотела взять голубой с кружевными шортами, но по деньгам пока было в напряг. Озвучили сумму. Ой, блин, с учётом заработанного за вчера и сегодня, фигня сущая. Я отсчитал нужную сумму и вручил Олеське:

— На, и не рыпайся. Ты мне очень хорошо помогла с программой, считай, всё по-честному!

Эта стриженая «амазонка» тут же начала нацеловывать меня в уши и щёки, что могло обернуться опасными последствиями. Её с хохотом оттащила Валька. Тут в голову пришла интересная мысль. Насколько помню, я собирался заскочить в лагерь к Дианцевой, а той сегодня или завтра день рождения. Она об этом мне на берегу ненавязчиво намекала. Не дарить же ей разделочную доску с корявой надписью, сделанной выжигателем. А вот если вот это розовое с шортами и кружевным лифоном?

— Девчат, а вот если такое на день рождения кому подарить — нормальный подарок? — поинтересовался я.

— Если Мише своему, то не оценит, — подколола Валюха, — а если соске какой малолетней, она обоссытся от радости. Присмотрел кого, что ли, а ? А ну отвечай! — и она с усмешкой сунула мне под нос свои кружевные сисяндры, — в глаза смотри!

— Бля, Валь, ну не себе же, — отодвинься подальше или наоборот, придвинься поближе!

— Тебе бы не пошло, трусишки маловаты, — добавила Олеська, — колись, давай, чего задумал?

— Да у одноклассницы днюха. Работает тут на побережье в пионерском концлагере, думал заскочить поздравить.

— Ооо, школьная любовь! — восхитилась Валька.— Романтика, трусишки в кружевах. Мне, блять, на шестнаху вазу хрустальную подарили! Я така щастлива была! Если бы мне мой ухажер бельишко такое подогнал, я бы его этой вазой бы и перетянула. Или целоваться бы сразу полезла, — вздохнула она.

— Да не, тут наоборот — школьная нелюбовь, — объяснил я, — она из «классных королев» и всё-такое. То бойкоты мне объявляла, то пьяная со мной на новый год целовалась, а потом блевала, херню про меня всякую несла.