Полюби во мне тьму

«Он хочет свободы и добьется ее. А как же я? Что будет со мной?» - вновь почувствовав себя ненужной и обманутой, Лючия разрыдалась.

Кразимион, умываясь в холодном ручье, старался убедить себя, что поступил верно.

– Я - демон, я - бессмертный! Она - жертва проклятия и лишь помеха на моем пути!
– твердил он, разбрызгивая воду, и с кровью выдирал первые ростки влюбленности, намеренно называя влечение к Лючии пошлым желанием совокупляться.

Что бы ни говорили ангелы, но демоны, полюбив раз, ни за что не отказались бы от своего выбора. Какая жизнь ждала Кразимиона, отдайся он чувствам к ведьме? Кроме краткого момента в каких-то пятьдесят лет, когда он с болью будет наблюдать за увяданием любимой, его бытие заполнится беспросветным одиночеством.

Тосковать по той, что после смерти гуляет по Дивному саду или часами сидит в кипящем масле в зоне «Возмездие» (что казалось более подходящим исходом для такой ведьмы, как Лючия), было бы выше его сил. Кразимион слышал, что отчаявшиеся демоны, потеряв свою любовь, уходили к смертоносной реке у подножия вулкана Доминант и никогда больше не возвращались. Вот и он, Высший демон, закончит свою жизнь в дарящей забвение лаве, если вдруг полюбит земную женщину.

«Как же мало я знаю о проклятии!
– Новая порция холодной воды ударила в лицо, остужая голову. Все, что Краз помнил из слов Джордано - необходимость найти жертву проклятия, которая жаждет любви.
– Ну, нашел. И что дальше? Проклятие на этом закончилось или через сто лет, когда изнуряющая тошнота вновь позовет в Красные горы, я пойму, что чего-то не доделал?»

Над головой кто-то тяжело пролетел и рухнул в траву за ручьем.

– Ангелы!

Затянув те ремни, что в гонке по спасению Лючии так и остались не застегнутыми, Кразимион взметнулся вверх. Повисев над лесом и убедившись, что Непотребник и привидение его заметили, вновь вернулся к ручью, где на поляне распластались измученные ангелы.

Заоблачники расправили крылья, надеясь, что ветер и едва проклюнувшееся солнце высушат потрепанное оперение.

«Вдруг нимбоголовые, почуяв мое безвыходное положение, заупрямятся?» -демону до зубной боли не хотелось обращаться за помощью к ангелам, наверняка затаившим на него обиду.

Фим поморщился, почувствовав, что кто-то закрыл от него солнце. Увидев стоящего над ним демона, поспешно сел. Анхель же принял стойку, готовясь отбить атаку. Горящий ярким пламенем меч был занесен для удара.

– Расслабьтесь, - лениво произнес Кразимион и, показывая свой миролюбивый настрой, сел рядом с Фимом. Сорвав былинку, сунул ее кончик в рот.
– Сегодня не трону.

Видя, что меч Анхеля перестал полыхать, ухмыльнулся.

– Убери игрушку, еще порежешься, или вон, старику, нимб снесешь.

Анхель хоть и не спрятал меч, руки опустил. По тому, как дернул плечом молодой ангел, стало заметно, что он давненько не тренировался с оружием.

– Зачем прийти изволил?
– прокашлявшись, спросил Фим. Он был гораздо старше Кразимиона, а потому не счел нужным обращаться к демону соответственно занимаемого им ранга при Темном дворе. Ну и желание ущипнуть, если нет возможности покрасоваться с мечом, присутствовало в столь небрежно заданном вопросе, хотя ангелы давно научились по количеству ремней определять, в ком следует видеть князя, а в ком простого мойщика сковород и котлов.

Демон простил старику вольность.

– Не надоело за мной мотаться?
– спросил он, внимательно следя за лицом Фима. У шестикрылого задергался глаз.
– Тогда выкладывайте, в чем суть проклятия. Ангелы переглянулись.

– Вы правильно указали дорогу к проклятой, - подтолкнул Кразимион, устав наблюдать, как они мысленно ведут беседу.

– М-м-мы не...
– простуженный голос Фима дрожал.

– Не хотели? Пальцем не туда ткнули? Об этом расскажете своему Светочу, - при упоминании имени ангела, следящего за нравственностью заоблачников, у Фима задрожал подбородок. Светоч, умеющий читать воспоминания, запрятанные даже в самый дальний уголок сознания, не оставлял соплеменникам ни единого шанса что-либо утаить. Ложь, что привидение не так поняло и само направило демона на юг, всплывет первой, а посол демонов непременно намекнет, на кого из небесной братии Светочу следует направить взор...

– О чем ведать желаете?

Отметив, что Фим перестал фамильярничать, а Анхель спрятал меч в складках одеяния, демон переместил травинку в другой уголок рта.

– Какие условия должны выполниться, чтобы проклятие снялось?

Ангелы переглянулись.

– Сначала будет зов, за ним пойдет ответ...
– скорее пропел, чем проговорил закативший глаза Анхель, но демон перебил его, испортив торжественность момента.

– Давайте без этого ангельского пафоса. Кратко и понятно.

Молодой ангел обиделся. Вернул глаза на место и произнес, не скрывая в голосе недовольства:

– Проклятая жаждет любви, - но, вспомнив о ждущих его в Дивном саде спелых грушах и чудесном хоровом пении, выложил правду до конца: - со страданиями, мечтами и... плотскими утехами.

– Т-ш-ш-ш!
– запоздало зашипел Фим, укоризненно глядя на товарища.

«Любви захотелось? Плотских утех? Зови свою любовь сколько душе угодно! Девственницей на Той Стороне помрешь, только попробуй пересечь Порог!» -Анхель вспомнил слова Его Светлейшества, произнесенные столь давно, что они успели поблекнуть в памяти.
– Девственницей на Той Стороне помрешь...
– прошептал он, не замечая, что повторяет вслух.

– Хм, - Кразимион нахмурился. В его голове никак не складывались столь противоречивые условия.
– Так жаждет проклятая плотских утех или должна помереть девственницей?

Ответ «да, нет», полученный одновременно, демона не устроил.

– Внесем ясность, - для большей наглядности и в попытке привести словесный блуд ангелов хоть к какому-то порядку, Кразимион выпятил пятерню и демонстративно загнул мизинец.
– Любовь уже есть. Можно сказать, я ее всем телом чувствую, - Краз повел плечами, и недавние раны тут же заныли.
– Страдания?
– демон, взглянув на Лючию, которая сморкалась в подол подпаленного платья, загнул второй палец.
– Тоже есть. Значит, остались два условия, - он поиграл рогаткой из среднего и указательного пальцев, - осуществить ее мечты и дать изведать плотские утехи. Этим и займемся.