Ползи!
Шрифт:
На самом деле я просто беспокоился, как бы не обмануть ее надежд. Я ведь не знаю, каких воздушных замков она уже понастроила в голове.
— Да, конечно, обязательно. Слушай, кажется, твой брат недолюбливает меня.
— Да ты что! — горячо возразила она. — Он рассказывал, что однажды приревновал твою соседку к тебе, но с тех пор много воды утекло. Роб ведь собирается жениться на Саре, ты разве не слыхал? Так что он не прочь поладить с тобой, поверь мне.
Я обернулся и поглядел на Роба, разговаривавшего с отцом. Уловив мое внимание к себе, он дружелюбно помахал рукой и улыбнулся.
Вот как. Семья потенциальной невесты уже не горит желанием прикончить
После гулянки он подошел ко мне и завел беседу:
— Дружище, я тут хотел сказать… ты прости меня за тот случай. Глупо вышло.
— Ерунда, я уже ничего не помню, — с улыбкой отозвался я.
— Слушай, я слышал, что ты грамоте обучен и книжки любишь. Так у нас дома есть несколько — может, отдать тебе?
— Правда? О, братишка, буду тебе по гроб жизни благодарен! — искренне воскликнул я.
— Да не вопрос. Пошли.
Я двинулся за ним. Брат Ли был невысок, худощав, но, судя по точным уверенным движениям, ловок и быстр. Такие же светлые, как у сестры, волосы парня были коротко стрижены. Обыкновенный, в общем, парнишка, с обыкновенной внешностью — это он мне тогда из-за конфликта неприятным типом показался, но я, похоже, ошибся в нем.
Роб жил на одной из боковых улиц. Точнее, вся его семья жила. Такой же небольшой и скромный дом, как у всех. Я подождал на крыльце, пока он вынесет мне свои книги.
— Прихватил все, которые были. Впрочем, это тебе явно не интересно, — сразу убрал он в сторону книгу по растениям.
— Ты этим интересуешься? — указал я на книгу.
— Да. Мать отправляла в детстве травы полезные собирать в лесу… Во! Гляди. Любишь такое?
Я взял в руки потрепанную книжку. Пьесы — трагикомедии. О, местные вполне могут быть приобщенными к культуре. Неплохо. Хотя вообще-то пьесы я не люблю. Но за неимением под рукой томика Гюго и такое чтиво будет желанной литературой.
— Вот еще. — Протянул мне новоиспеченный товарищ сборник поэзии. — А, ну это тебя вряд ли заинтересует. — Указал он на томик дамского, судя по названию, романа.
— Ли тоже любит читать? — с любопытством спросил я.
— Да она за новую книжку убить готова, — пошутил Роб. — Мать сокрушается, что неправильно она в деревне родилась, ей бы среди знати жить с ее замашками.
— Отличная девушка твоя сестра, Роб.
— Ты ей тоже нравишься, — подмигнул он.
— Эм… ладно, потопал я, бывай. И спасибо за книги.
А ведь неплохой, кажется, мужик этот Роб.
Глава 9. Жги, Дан!
Настало время следующего испытания. По правде сказать, я боялся (ну да-да, я тот еще трус порой), что меня заставят на этом дебильном посвящении делать что-то либо ужасное, либо постыдное. Хотя, если бы задания выходили за рамки того, что я готов физически и этически выдержать, то я бы, конечно, послал всех нафиг. Но пока все шло более менее приемлемо.
В нашем мире в архаичных племенах людей инициировали схожим образом. То в ледяную воду прыгай, то ледяными простынями оборачивайся и суши их теплом своего тела, то угли горящие глотай или пройдись по ним. Правда, я со всей наивностью своей души надеялся, что до углей у нас не дойдет — такой травмы мое горло плохо переживет, да и ступни жаль.
Все оказалось куда проще. Испытание было назначено на один из чудных прохладных вечеров. Один из мужиков разжег костер в центре деревни, меня пригласили сесть максимально
близко к нему.— Наши праотцы были уверены, что настоящий муж должен гореть внутренним огнем, — заговорил стоящий рядом Анвар. — Про магов и говорить нечего. Они могли есть горящие уголья…
Ну я же говорил!
— …ходить по ним босыми ногами. У нас есть легенда о великом воине, который после битвы с врагами настолько воспламенился душой, что его одеяния сгорели на его теле, и воину пришлось залезть в чан с холодной водой, чтобы остудить свой пыл. Вода вокруг него сильно нагрелась, забурлила, пришлось ее менять. И только тогда великий воин остудил пламя внутри себя.
Пока Анвар заливал мне в уши пафосную легенду, тот же деревенский мужик, что разжег костер, стал бросать в него горсть… это сушеный перец, что ли? Ой, ну все ясно с вами.
Уже через несколько мгновений у меня в глазах защипало, а в горле запершило. Не смертельно, конечно, но я вам скажу — ощущения не из приятных. Прямо вот совсем. Я усилием воли подавил желание потереть глаза. Анвар сказал, что настоящий мужчина терпит невзгоды без единого дрожания в мускулах. Не то чтобы дикарские представления о жизни общины стали для меня авторитетом, но прослыть в их глазах изнеженной принцессой мне бы не хотелось. Весь этот бред с испытанием — это, конечно, просто смешно, нелепо и верх мракобесия, но сила духа в глазах этих людей значила очень много — и в моих тоже. И мне было бы не в кайф дискредитировать себя перед теми, с кем я собирался прожить, возможно, оставшуюся жизнь.
— Выпей это. — Мне протянули чашу с подозрительно пахнущим отваром.
Я залпом осушил ее.
В первые несколько секунд — ничего. А потом как полыхнуло во рту.
— Что… вы… мне дали? — спросил я, с трудом дыша.
— Пламенную воду.
Ох, спасибо, это все прояснило!
Я не мог дышать. Я горел. Все мое горло и весь мой рот обратились в сплошной огонь. Это было невыносимо!
Я старался не задохнуться и одновременно не выказать перед всеми своих позорных мучений. Даже не знаю, что было ужаснее — огонь или невозможность нормально вдохнуть.
Наконец, через бесконечность мгновений пожар во рту стал утихать. Фуууф… отпускает, кажись.
Я, наверное, просидел около получаса со слезящимися глазами и очень неприятными ощущениями в горле, когда Анвар провозгласил конец испытания.
— А теперь тебе надобно отдать дань уважения земле, которая кормит нас, — сказал он.
Непонятно откуда возник Роб с деревянной посудиной в руках, внутри были какие-то измельченные растения.
— Вот так сразу? — удивился я.
— А чего тянуть? — отозвался Анвар. — Древние времена были куда суровее, и испытания тех времен — тоже. Нынешние испытания — просто невинные детские шалости в сравнении с тем, через что приходилось проходить нашим предкам. Ты должен втирать эти растения в кожу — и на лице, и на верхней части туловища.
Я снял рубаху. Спасибо хотя бы, что не приходится снова труселями своими перед всей деревней светить. Набрал пригоршню травок и стал старательно обтирать ими себя. В первую минуту ничего не происходило. А затем у меня началась натуральная чесотка. У меня зачесалось буквально все. Ну ладно, кроме нижней части туловища. Каждый сантиметр моего тела и лица, куда попала злосчастная трава, стал терзать нестерпимый зуд.
— В чем же смысл всех этих бессмысленных действий? — спросил я у Анвара. — Анвар, ты же умный человек, неужели не понимаешь, что глупо заниматься всем этим? Что это дает? Да я ведь даже не маг, чтобы ожидать пробуждения силы при всех этих действиях.