Ползи!

Однажды брат короля Ингвальда решил сделать правителю своеобразный подарок на день рождения — он подарил ему ночь с Альгадрой. Король был в бешенстве. Он отверг Альгадру. Вернее, он провел с ней ночь — но не в постели, а за столом в беседе. На рассвете Ингвальд просил Альгадру стать его женой. Та не посмела отказать королю — и не захотела. Королева Альгадра — это звучало красиво. Куда лучше, чем шлюха Альгадра.

Счастливые месяцы сливались один в другой, но новоиспеченной королеве было тоскливо. Ингвальд был слишком скучен и незатейлив — и в делах политических (он был слишком милосерден для правителя), и в делах семейных и брачных (Альгадра любопытства ради попыталась однажды устроить ему грандиозный скандал, но супруг лишь спросил «Чего ты хочешь? Скажи, и ты получишь это»), и в делах постельных. Уж Альгадра, проработавшая в поте лица с шестнадцати лет в области интересной профессии, знала толк в таких делах.

И вот сейчас женщина в очередной раз терпела ласки своего короля и мужа.

— Давай я сверху! — властно потребовала она и ловко сменила позу.

Ингвальд с блаженством закрыл глаза, в то время как жена отрабатывала на нем трюки, которым обучалась много лет. Король был счастлив, он улыбался.

— На этот раз ты совершенно по-особенному кончишь, мой милый супруг… — с придыханием проговорила Альгадра.

— Давай, сокровище мое, я весь твой… — застонал король.

Альгадра извлекла из-под матраса кинжал и с блаженной улыбкой на красивых чувственных губах погрузила его в шею короля-мужа.

***

— Возвращайся скорее, Дан, — с улыбкой сказала Ли.

Всей деревней меня провожали на последнее испытание. Я, наконец, полностью поправился и мог свободно управлять своим телом и даже быстро бегать, если понадобится удирать от лесного зверя.

— Возвращайся ко мне, — шепнула на ухо девушка и легонько коснулась губами моей щеки.

Меня тут же прошиб легкий озноб — неужто я и впрямь влюбляюсь в эту девчонку?

Указать мне дорогу поручили Робу: мы с парнем неплохо ладили, даже сдружились, можно сказать, а еще его сестрица почти была моей невестой. Я рад был его компании. Ни с кем другим в деревне, не считая семьи старейшины и Ли, конечно, я так близко еще не сошелся.

— Слушай, Дан, — дернул меня за рукав рубахи Агнар.

— А?

— Ты удирай, если что, ладно? Не вздумай там героически гибнуть. Ради меня хотя бы. Ты ж мне это… как брат. Никого больше и нет у меня.

Я крепко сжал плечо пацана.

— Обещаю. Я вернусь… брат.

Он серьезно кивнул. Взрослый совсем. Но все равно еще ребенок.

Попрощавшись со всеми до завтрашнего дня, я отправился в путь вслед за Робом. Долго шли, как и в прошлый раз к алоушу. На этот раз дорога пролегала в другом направлении.

— Что, Дан, когда свадьба-то? — хохотнув, спросил Роб.

— Ты о чем?

— Да будто ты не знаешь.

— Хитрецы вы такие, — с улыбкой отозвался я. — Я, небось, еще и предложение твоей сестре не сделал, а вы всей общиной уже поженили нас.

— А то как же! Чего ждать-то? Все видят — вы с ней глаз не сводите друг с друга, коли рядом стоите. Ли у нас девка хорошая, хозяйственная, красавица писаная, ты долго не раздумывай, бери, пока она сама хочет, — вновь хохотнул парень. — А уж она хочет, ты поверь мне, ух как хочет!

— Да ну тебя…

Болтая о том, о сем, мы, наконец, достигли цели. Издали хижину было не разглядеть — деревья-великаны густой листвой загораживали дом от остального мира. Я уж не знаю, может, я чокнулся, а может, воображение разыгралось в атмосфере таинственности, но мне почудилось, будто вокруг хижины даже воздух другой. Густой такой, тяжело вдохнуть. А уж мрачно как — жуть! Верхушки деревьев почти не пропускали света солнца в эту скорбную обитель.

Хижина была олицетворением зловещей тревоги. Темная, неуютная. Готичная, я бы сказал. Ее деревянные бока слегка покосились, но стояла пока хижина крепко. Дверь (я проверил) действительно надежно закрывалась изнутри. Переживу, значит, ночь. На душе сразу полегчало.

— Спасибо тебе, Роб! — пожал я руку своему проводнику. — Помогаешь, поддерживаешь — не забуду, брат!

— Да брось ты, поди почти породнились уже… — Он, порывшись в своем мешке, вытащил флягу. — На, глотни.

— Это что?

— Да не боись ты — успокоительное это. На травах. Ты ж знаешь, я спец по ним. Я употребляю иногда, когда коленки трясутся от волнения. Когда я впервые на охоту собрался, чуть штаны не обоссал от страха; мамка этот отвар дала перед походом в лес — и знаешь, помогло! Так что пей давай — повеселее на душе станет.

— Да мне и так нормально, но спасибо, брат.

— Да пей говорю! Я ж тебе добра желаю. Это сейчас тебе нормально, а ночью? Ты не забыл, что ночью зверье на охоту выйдет? Будет шастать вокруг хижины стая волков — ты под землю провалиться захочешь от страха. Уж я-то знаю, видывал не раз этих тварей.

— Ну ладно. Давай сюда этот чудо-напиток. — Взяв флягу, я залпом осушил ее.

По горлу тут же начало разливаться приятное тепло. Ах, хорошо как стало! Прав Роб оказался — хороший напиток.

— Я посижу с тобой чутка, до ночи ведь далеко еще.

Мы с Робом уселись под раскидистым деревом и возобновили беседу. Пролетело минут пятнадцать-двадцать, и я ощутил странные перемены в теле.

— Что это ты заерзал?

— Да что-то как-то не по себе стало…

— Воот, говорю же, коленки вскоре затрясутся от страха.

— Да нет, тут другое, я будто… немею. Тело немеет. Надо размяться.

Поднявшись, я шагнул вперед, чтобы пройтись, но следующий шаг сделать не смог — упал. Попытался встать: конечности не слушались, меня шатало, будто размывало по земле.

— Роб, я, кажется, заболел, помоги мне, надо вернуться в деревню…

— Нет, Дан, ты вовсе не болен. — Роб подошел и присел рядом со мной на корточки. — Ты попросту… как ты сказал? Немеешь — вот.

— Что? О чем ты? — Я попытался протянуть ему руку, но та не повиновалась, а Роб не спешил помочь мне.

— Ты ведь не мог догадаться, Дан, что книга о травах не напрасно лежит у меня дома, верно? Ты не мог догадаться, что я не просто мамке травки от простуды таскал в детстве, а вдоль и поперек изучил и выучил эту книгу, запомнил в ней почти каждое растение. И, разумеется, ты не мог догадаться, Дан, что мне знакома трава, ядовитый сок которой парализует человека. И знаешь, что самое приятное? Эта чудесная травка растет в этом лесу! — Роб премерзко расхохотался.

— Ну ты и ублюдок, — выплюнул я в него слова. — Ли не простит тебя за это.

— Ли? — вновь расхохотался он. — О, само собой, ты не мог догадаться, Дан, что моя сестрица знает все об этом плане, более того — она помогала мне придумывать его! Ты же не мог догадаться, Дан, что мы с сестрой — лучшие друзья с детства, верно? И что мы все делали вместе и всегда были заодно.

— Не верю тебе. Она же собралась за меня… замуж… — Мне стало тяжело говорить.

Знаете, будто горло и рот замораживает, как после обезболивающего в кабинете у стоматолога.