Помешанный на тебе

Будь со мной, прошу,

До последнего вздоха, прошу.

До последней секунды, прошу.

Ведь тебя я однажды нашел

И теперь в своем сердце храню».

(Трек «Молитва», группа NЮ)

Напеваю ей хрипло на ухо трек, который приходит в голову, чувствую мурашки по ее коже. Тело девочки расслабляется. А мои руки приходят в движение, поглаживаю ее живот через ткань легкого домашнего платья.

Платье с запахом на поясе, стоит мне дернуть за него, и…

— Артур, ты обещал спать, — шлепает меня по ладоням.

— Всё, всё, — кусаю ее за шею. Вскрикивает, смеется, пытаясь увернуться. — Прекрати мне тут ёрзать. Спать мешаешь, — усмехаюсь, снова зарываюсь лицом в ее волосы.

Спим.

Ну как спим. Я на волне дикого возбуждения, плаваю в ее запахе и близости. Никогда у меня этого не было, чтобы очень хотел женщину и не брал, когда вот она, со мной, в одной кровати.

Когда Аделина засыпает, наглею окончательно, поглаживаю ее бёдра, медленно тяну пояс, развязываю и уже вырисовываю круги на голой коже, одновременно касаясь губами шеи девочки, кайфую от её запаха и податливости.

Да, я склоняю ее к сексу. Да, может, это неправильно. И так нельзя. Да плевал я на всех. Можно. Мы живем ради себя.

Не просыпаясь, ее тело отзывается, бедра сильнее вжимаются в мой пах. Сокращаюсь от вспышки возбуждения. И нет уже ни единого шанса, что я ее не возьму сейчас.

Забираюсь пальцами под ее простые трусики на попе, глажу, тяну с плеча девочки платье, целую. Просыпается, напрягаясь в моих руках.

— Всё хорошо, — нашептываю ей. — Позволь мне… Ты же хочешь?

Не отвечает, но и не убегает, когда я накрываю ее грудь без бюстгальтера и обрисовываю соски, которые наливаются под моими пальцами.

— Какая вкусная, сладкая девочка, — хриплю ей на ухо. — Моя совершенная, красивая, идеальная, — нашептываю ей, окончательно расслабляя. И это так чувственно сейчас и далеко не физика. Настоящая химия.

Когда понимаю, что сопротивления не будет, переворачиваю Аделину на спину, нависая над ней, пройдясь глазами по желанному телу. Аделина хочет что-то сказать, но я не позволяю, впиваясь ей в губы, не оставляя шансов на отказ. Целую сначала сам, пока она в растерянности. До тех пор, пока не задыхается и не начинает мне отвечать, сжимая мои плечи.

Всё. Да. Понеслось! Назад дороги нет.

Отпускаю ее губы, впиваясь в шею, ключицы, грудь, оставляя засосы. И она такая отзывчивая и горячая, выгибается мне навстречу с тихим стоном, именно в тот момент, когда я всасываю соски, одновременно разводя ее ноги, помещаясь между ними. Закидываю одну ее ножку себе на бедро, чтобы чувствовала, как я невыносимо хочу.

Терзаю ее грудь до сдавленных стонов, которые Аделина заглушает, кусая губу. И я бы запретил ей это делать, чтобы покричала для меня. Но ребенок в другой комнате…

Оставляю её грудь, скольжу языком по животу. Аделина содрогается. Тяну вниз ее трусики, стягивая с ножек, оставляю пару поцелуев на ее бедрах. Целую в гладкий лобок, вдыхая запах ее возбуждения.

— Артур, не надо… — выдыхает она, пытаясь сжать ноги, когда я целуюсь взасос с ее нижними губами.

— Еще как надо, — провожу языком по клитору, уже закидывая ее ноги себе на плечи, чувствуя, как они дрожат, когда я всасываю клитор.

Аделина выгибается, мечется, когда я вылизываю ее и добавляю пальцы, входя в горячее мокрое лоно. Стискиваю бёдра девочки, чтобы не ускользнула и не мешала мне наслаждаться ей.

Еще раз всасываю клитор, трахая двумя пальцами глубже, и Аделина сжимает мои волосы, начиная содрогаться от оргазма, тихо постанывая, а потом и вовсе зажимает рот ладонью, чтобы не закричать.

Рывком поднимаюсь, и под ее невменяемым взглядом снимаю с себя боксеры, освобождая давно болезненно ноющий член.

Ее глаза распахиваются, снова пытается сжать ноги.

— Что такое? — не понимаю, что напугало девочку. Снова накрываю ее тело, убираю волосы с лица Аделины, заглядывая в глаза. — Не бойся, позволь этому случиться. Ты не пожалеешь, обещаю, — уговариваю, как девочку.

— Ты очень большой, я не уверена… — выдыхает мне в губы. Ах, вот оно что. Да вроде не совсем я и гигант. Что, блядь, тогда там у ее мужа?

— Приму за комплимент, — тыкаюсь головкой в мокрые складочки. — Ты там уже готова для меня, поверь, — улыбаюсь ей в губы.

Рывок, заглушаю поцелуем ее вскрик, и я полностью в ней.

В глазах искрит, сердце бешено колотится от эйфории. Такая она тесная, сжимает меня так, что мне тоже хочется вскрикнуть.

Действительно большой для неё.

Начинаю медленно двигаться, не выпуская ее губ. И Аделина принимает меня, шире разводя ноги, кусая мои губы. Да, вот так!

Приподнимаю её бёдра, входя глубже, быстрее. Оставляю её губы и снова припадаю к шикарной груди, покусывая соски, чувствуя, как девочка царапает мои плечи. Двигаюсь, двигаюсь, уже быстрее, грубее.

Поднимаюсь, закидываю одну ее ногу себе на плечо, а другую отвожу в сторону. Опускаю глаза вниз, смотря, как растягиваю девочку. Массирую пальцами клитор, продолжая двигаться. И почти кончаю от того, как она закусывает пальцы и закатывает глаза, чтобы быть тише.

И мы летим с этой пропасти в бездну на полной скорости. Аделина опять кончает, содрогаясь, утягивая меня за собой.

Изливаюсь внутри нее, на последних толчках. Но все равно медленно двигаюсь, продлевая наш кайф. Запрокидываю голову, хрипло дышу. Это нереально остро, до онемения губ.

Целую ее ногу, аккуратно снимая со своего плеча. Ложусь Аделине на грудь, дышу, улетая от кайфа, когда ее нежные пальчики гладят мои волосы и затылок. Всё, моя. Неужели… Зажмуриваюсь, до сих пор не веря, что это случилось.

— Люблю тебя, — на эйфории выдыхаю в ее грудь.

Глава 17

Аделина

Просыпаюсь, оттого что мне жарко. В первые секунды еще не соображаю, где нахожусь, пытаясь скинуть с себя одеяло. Но мое одеяло оказывается очень тяжёлым и твёрдым. Распахиваю глаза. Память возвращается мгновенно. Горячая твёрдая грудь Артура прижата к моей спине, он дышит в мою шею, а его рука покоится на моем животе. Но щёки мои в данный момент горят, оттого что его голый пах вжимается в мою голую попу, и он угрожает мне своим размером и твёрдостью даже во сне. Закрываю глаза, пытаясь даже не дышать. Я падшая женщина. Как я могла так сразу ему отдаться? И ведь была в своём уме и с трезвой головой.