Поместье Кларенс

— Просто посмотрю, кто это. Я быстро.

Пока он направлялся к входной двери, она прошла в гостиную, осматривая пространство. Дом явно недавно обновили, но тот, кто делал перепланировку, возможно, Тейт, сохранил некоторые оригинальные штрихи.

На камине была вырезанная вручную деталь в виде свитка, от которой у любителей антиквариата потекли бы слюнки. Самое большое окно в комнате было украшено витражной вставкой. На полу из тонких досок было несколько вмятин, что означало, что по ним, вероятно, ходили десятилетиями.

У этого дома была история.

В этом отношении он был похож на поместье. Сходство давало ей надежду, что даже после того, как она потеряет Поместье Кларенсов, она найдет дом, который полюбит. Дом, который ее отец никогда не сможет вырвать из ее рук.

Когда Айви коснулась гладкой кожи дивана Тейта, из коридора от входной двери донесся женский голос. Что-то в подаче привлекло внимание Айви, и волосы у нее на затылке встали дыбом.

Этот голос был ей знаком. Хорошо знаком. Поэтому она проскользнула мимо мебели, направляясь к прихожей.

— Тебе нужно уйти, — голос Тейта был похож на рычание.

— Тейт, пожалуйста.

Желудок Айви сжался, и она ускорила шаги. Она направилась прямо к Тейту, протиснувшись мимо него. Эллисон Уинстон стояла на пороге его дома.

Лицо Эллисон было в пятнах. Ее глаза покраснели, а по щекам катились слезы. Она даже не взглянула на Айви. Она была полностью сосредоточена на Тейте, протягивая белую палочку.

Тест на беременность.

С крошечным плюсом в окошке.

Глава 48

Элора стояла перед домом своих родителей, уставившись на входную дверь.

— Скажи мне, что все будет хорошо.

— Все будет хорошо. — Зейн поцеловал ее в волосы.

— Спасибо, что пошел со мной. — Если — когда — этот разговор пойдет не так, как надо, у нее будет Зейн.

— Ты сказала спасибо десять раз с тех пор, как мы покинули лофт. — Он подтолкнул ее локтем. — Пора открывать дверь, детка.

— Еще минутку, — прошептала она.

Еще одна минута, чтобы сказать ее папе, что он не ее отец.

Зейн не стал спорить. Он стоял рядом с ней, и их дыхание клубилось вокруг них в холодном декабрьском воздухе. Он оказывал ей свою непоколебимую поддержку, не задавая вопросов, точно так же, как делал это в течение последних двух дней.

Точно так же, как он делал это с самого начала.

Он знал о Лукасе много лет. Он понял это в ту первую ночь, когда она вошла в его клуб.

Элора так переживала, что драма их родителей, из-за того, что у них был общий сводный брат, заставит Зейна уйти. Ей следовало бы быть умнее.

Зейн Кларенс был не из тех людей, которые отказываются от того, чего хотят.

А он хотел Элору.

Ничто другое не имело значения.

Последние два дня они провели в разговорах, в основном о том, как Элора расскажет своему отцу правду, но также и о том, как Зейн узнал о романе Дэвида и Джоанны.

Когда Зейн учился в старшей школе, Елена Кларенс переехала из их дома. Она взяла Эдвина и Айви с собой жить в поместье, но поскольку Зейн был старше, он предпочел остаться с Дэвидом. Не потому, что он был очень предан своему отцу, а потому, что он был счастлив в своем доме и в своем распорядке дня. Он был достаточно взрослым, чтобы заниматься своими делами, в то время как близнецы нуждались в большем присмотре.

Зейн никогда не ожидал, что его мать снова переедет домой, поэтому однажды вечером он зашел в кабинет отца, чтобы спросить, разводятся ли они. Дэвид был пьян.

Зейн предположил, что именно виски привело к невнятному признанию Дэвида в том, что от него забеременела другая женщина.

Был ли это роман Дэвида и Джоанны, который подтолкнул Елену переспать с отцом Элоры? Была ли это месть своей бывшей подруге? Какой бы ни была причина, от всей этой ситуации у Элоры скрутило живот.

Когда Дэвид признался в своей интрижке той ночью, это стало поворотным моментом для Зейна. Последние нити, связывавшие его с отцом, оборвались. Он поклялся никогда не становиться Дэвидом, а проложить свой собственный путь.

В конце концов Елена вернулась к Дэвиду. Даже Зейн не был уверен почему. Его мать могла бы уйти с кучей денег при разводе. Но она вернулась с Айви и Эдвином на буксире, и никто ни разу не упомянул о ребенке. И во время своего пьяного угара Дэвид не сказал Зейну, что эту женщину звали Джоанна.

Зейн долгое время предполагал, что никакого ребенка не было. Что любовница его отца сделала аборт, и это успокоило Елену настолько, что она вернулась домой.

Вот только, время шло, любопытство Зейна взяло верх, и он провел собственное расследование.

Это не потребовало особых усилий. Зейн разыскал ассистентку Дэвида во время этого романа. Дэвид уволил ее, заявив, что она плохо справляется со своими обязанностями. У ассистентки была другая теория, что Елена настояла на том, чтобы его следующим помощником был мужчина. Ей не было грустно когда ее уволили с работы, особенно потому, что ей хорошо платили за молчание обо всем, чему она была свидетельницей. Но Зейн был убедительным человеком, и он пообещал никогда не раскрывать ее нарушения. Он просто хотел знать правду о своем отце.

В жизни Дэвида всегда были другие женщины. Его брачные клятвы были в лучшем случае руководящими принципами. И его ассистентка отчетливо помнила, что Дэвид был особенно увлечен темноволосой женщиной, которая приходила в офис каждый четверг днем.

Ассистентка назвала имя Джоанны. Потому что однажды она пришла в офис не в четверг, а в понедельник утром. По ее лицу текли слезы, и она потребовала немедленно увидеть Дэвида.

Зейн достаточно легко собрал все воедино. Он нашел Лукаса. Но у него не хватило духу разрушить семью Мальдонадо.

В итоге, он держал правду при себе.

И когда, много лет назад, он увидел Элору в «Измене», ему хватило одного взгляда на нее, чтобы понять, что ему крышка. Потому что, несмотря на то, что их родители устроили чертову неразбериху, он все равно хотел Элору.

— Я люблю тебя, — сказал он, нарушая тишину, как будто знал, что ей нужно было это услышать.

— Я тоже тебя люблю. — Она встретилась с его поразительным голубым взглядом. — Может нам уйти?

— Тебе решать.

Она знала, что он сохранит тайну, если она попросит. Что если это избавит Элору от боли, он унесет ее с собой в могилу.