Помощница для тёмного властелина

– К какой работе?! – шоку Гэри не было границ. – Разве я создан для того, чтобы работать?!

– К самой обыкновенной, - не удержалась всё-таки я и влезла в разговор. – Как понимаешь, в Зале Трофеев хватает совершенно не трофейной пыли, и всю нужно старательно вымести. И ты, Гэри, обязан принимать в этом непосредственное участие.

– Но почему я должен?!

– Ты же благородных кровей, Гэри, - я не знала, законно ли вообще взывать к крови вампира, но решила, что в этих вопросах буду разбираться гораздо позже, а сейчас главное заставить Гэри не сболтнуть ничего лишнего. – А значит, если желаешь остаться здесь жить, должен присоединиться к трудящимся.

Гэри подошел ко мне совсем близко. Наверное, этот взгляд задумывался как уничижительный, но вышел он почти молящим.

– Но я не хочу ничего убирать, - прошептал он. – Если вы солгали этим дурам касательно уборки, то почему я должен участвовать?

– Исключительно с целью самодисциплины, Гэри, - негромко ответила я. – Или, может быть, ты хочешь, чтобы присутствующие тут девушки посчитали, что ты здесь всего лишь слуга?

– Но я же могу рассказать им, что это просто пыль!

– Можешь. Вопрос в том, кому поверят.

Гэри ещё с минуту сверлил меня обиженным донельзя взглядом, а потом с таким видом схватился за тряпку, будто мечтал запихнуть мне её в глотку. Но непосредственная близость Ленарда заставила его сменить собственные планы.

Он гордо прошествовал к горе, которой был завален небольшой фигурный столик, и ухватился за первый же предмет, который был наверху.

– Если что, - услужливо подсказала одна из барышень, - мы сортируем хлам и полезные предметы. И ищем шахматы!

– Каждая, кто найдет хоть одну шахматную фигурку, может стать приближенной к господину Фабиано, - пропела ещё одна девица.

Гэри скривился.

– Было бы к кому приближаться, - проворчал он. – Тоже мне. Принц, обладатель благородных кровей. Остроухий гад. Все к нему клеятся. Прав был папа, когда его прогнать хотел. Нет. Послушался, называется. Пригрел змеюку…

И, возмущенно ворча себе под нос, принялся рыться в горе вещей.

Фабиано с таким равнодушным видом потер статую, избавляя её от зеленого налета, что я б на месте Гэри предпочла сбежать от него куда подальше.

– А ты знаешь, мой юный друг, - поинтересовался он, - почему у эльфов такие острые уши? Не знаешь ведь, правда?.. А я тебе скажу. Чтобы хорошо слышать, что там бурчат всякие невоспитанные молодые вампиреныши, когда обсуждают нас за спиной. И вот что, эльфы, даже такие бесполезные некромантские эльфы, как я, умеют хорошо мстить.

Последнюю фразу Фабиано произнес совсем тихо, специально для Гэри, и молодой вампир с удвоенной силой принялся разбирать горы хлама. Больше никаких колкостей он не говорил, и все мы перешли к работе, разбираясь с горой вещей, каждая из которых имела определенное значение.

Я тоже увлеклась работой. Мы с Ленардом довольно споро разобрались с несколькими полками шкафа, а вот пониже дела пошли совсем плохо. Ленард с трудом, но добыл всё-таки из завалов тонкий кинжал в рассыпающихся от старости ножнах. Само лезвие всё ещё было острым и вполне могло поранить, а вот то, что страховало владельца от случайных порезов, напротив, стерлось в пыль.

Вампир скривился, почти брезгливо бросая кинжал на столик, где уже покоились вещи, которые мы хотели продать.

– Я б с удовольствием отправил его на переплавку, - пробормотал он. – Не уверен, что эту гадость действительно стоит продавать.

– Почему? – удивилась я, любуясь на инкрустированную драгоценными камнями рукоять.

– Потому что это кинжал-вампир. Он выпивает кровь того, кого ранит. Кровь всегда будет тянуть к лезвию, достаточно нанести только один маленький удар. Правда, кинжалы оказались малоэффективными в бою. Напившись крови однажды, они теряли свои магические свойства. Более того, лезвие становилось настолько тупым, что о него почти невозможно порезаться. Но для наёмного убийства лучше не найти.

Ленард говорил очень тихо и опасливо косился на барышень, находившихся в зале, и на Гэри. Но все оказались слишком увлечены разбором хлама, и я почему-то даже не сомневалась в том, что они ничего не слышат. А вот Фабиано в самом деле навострил уши, но его Темный Властелин совершенно не остерегался и никаким образом не пытался скрыть от него информацию.

Сказать по правде, меня это поначалу очень удивило. Только спустя минуту я осознала, что, должно быть, Фабиано и без того известно о волшебных свойствах ножа. Он вообще довольно много знал о магии, особенно такого, что по логике вещей должно быть ему неведомо.

Впрочем, чему удивляться? Ведь мы имели дело не с каким-то случайно заблудшим на территорию замка эльфом, а с княжичем! Удивительно, что Фабиано вообще устраивала роль мальчика на побегушках, но он ни словом, ни жестом не выдал собственного желания вернуться в родной лес. Мне показалось, что он бежал от чего-то, а здесь вроде как нашел подходящий для себя дом, где никто не станет мучить его лишними вопросами и не будет терзать душу жуткими воспоминаниями.

Надо сказать, женское внимание Фабиано напрягало. Он несколько раз едва сдерживался, чтобы не одернуть руку, когда его пыталась коснуться какая-то из девиц-«невест».

– Чего это он? – прошептала я, обращаясь к Ленарду.

Взгляд вампира на мгновение потемнел.

– Эльфы сторонятся представителей других рас. Особенно людей. Вероятнее всего, ему просто неприятно, что они так активно проявляют к нему интерес.

– Но мои прикосновения Фабиано вроде как не оскорбляли, - я вспомнила, как опиралась о его руку или касалась ладони эльфа. – А они были не невиннее этих.

– Зато твои мысли, я надеюсь, были невиннее, - рассмеялся Ленард, не удержавшись, а потом уже тише дополнил: - Эльфы хорошо чувствуют эмоции через прикосновение. Если девицы полны низменных желаний – а мне кажется, что это именно так, - то Фабиано сейчас испытывает то же самое, и ему противно.

Я, если честно, считала Фабиано тем еще ловеласом, но сейчас допустила мысль, что он, возможно, больше притворяется, чем в самом деле меняет девушек, как перчатки. По крайней мере, в эту секунду он совершенно не походил на гулящего мужчину. А эти взгляды, бросаемые на Алицию.

Он в неё влюблен. Я почти в этом не сомневалась; осознание обожгло меня, и вдруг ужасно захотелось подойти к эльфийке и встряхнуть её.

Зачем она сделала такую подлость, натравила на Фабиано всех этих девиц, если знала, что ему будет неприятно!

– Ленард, - звенящий голосок Алиции прозвучал совсем близко, - вот, посмотрите, что я нашла.

Она выложила на столик около десятка резных фигурок. Все они уже были протертые тряпкой и, кажется, почти вернули свой первозданный вид.

– Ого, - не удержалась я. Мы с Ленардом на двоих нашли всего три штучки. – Хорошо же вы, Алиция, искали эти фигурки…

– Я старалась, - коротко промолвила она.

– Вот как, - хмыкнул у неё за спиной Фабиано, только-только покончивший со статуей и подошедший к нам. – Так значит, госпожа Алиция, вы решили попытаться завоевать моё внимание таким образом?