Понять. Поверить. Простить

Но люди Колчина (а я уверен был, что это были они) теперь действовали жестче — на меня напали возле моего дома. В тот раз пришлось обращаться в больницу. Сразу после этого неизвестные несколько раз выстрелили из травматического оружия в машину моего отца, когда он там находился. Было еще пару покушений. Но последнее покушение заставило отца принять волевое решение отправить меня обратно в Германию.

В тот вечер я возвращался с работы поздно. Совершенно уставший, измученный собственными мыслями об Эле, я потерял бдительность и поплатился за это. Из глубины подъезда на меня напали все те же трое незнакомцев.

— Тебя предупреждали, парень, — сказал один из них. — Надо было слушать, а не своевольничать.

За этим последовал удар в лицо, затем удар в бок, в живот. Эти трое наносили удар за ударом. Я попытался отбиваться, но против троих у меня совершенно не было шансов. И вдруг в руках одного из них я заметил блеснувшее лезвие, а затем почувствовал, как оно вонзилось мне в бок один раз, другой… Всего было пять ударов. Нападавшие продолжили бы и дальше, если бы в это время из лифта не вышел мужчина с огромной собакой. Неизвестные быстро убежали из подъезда. А я был доставлен в больницу.

После нападения отец в срочном порядке организовал мой переезд в Германию. Впоследствии я узнал, что он разыскивал тех троих нападавших, чтобы привлечь их к ответственности и узнать имя заказчика, хотя и сам прекрасно знал, кто это. Да вот только этих троих вскоре нашли убитыми на заброшенной даче. Ниточка связи разорвалась и имя заказчика осталось для следствия неизвестным.

Я долго приходил в себя — мне понадобилось почти два месяца, один из которых я провел в клинике под наблюдением медперсонала.

Но едва мне стало легче, я снова, вопреки запретам отца, отправился в Москву на поиски Эли. Но ее я так и не нашел. От Максима я узнал лишь то, что Эля ушла от родителей и теперь ни он сам, ни Света не знают, как с ней связаться.

Я снова искал, искал, искал… Но вновь получил угрозу в свой адрес.

И как ни печально это было думать, но видимо отец оказался прав — Эля стала очень хорошим козырным тузом в руках своего отца. Она выбрала не меня, а благо своих родителей, не побоясь оклеветать меня. И я все чаще стал задумываться, а так уж ли она меня любила.

Я снова уехал в Германию. На этот раз я покидал Москву навсегда. И какой бы очевидной не казалась мне правда о поступке Эли, я все равно не мог ее разлюбить и забыть. А ее фото, одно-единственное, которые случайным образом уцелело после моего карательного сожжения всех остальных его собратьев, и то лишь потому, что лежало забытым в чемодане во внутреннем кармане, каждый день напоминало с прикроватной тумбы, как жестока порой бывает жизнь. Я отказывался верить в предательство той, которую безумно любил, но факты — вещь упрямая.

Снова благодаря протекции дяди, я смог устроиться в немецкую крупную компанию. И стал постепенно налаживать свою жизнь. Я брался за любую работу, загружал себя сверх меры и буквально приползал домой, совершенно изможденный, с единственным желанием: поскорее добраться до кровати и заснуть. Работа — сон, работа — сон, работа — сон… И так до бесконечности.

Поиски Эли так и не дали никаких результатов — она словно растворилась. Единственное, что мне удалось узнать, это то, что она покинула свою семью и больше не поддерживает с ними никаких отношений, ушла с института и даже забросила танцы. А Эвелина Викторовна Колчина словно в воду канула. И вскоре мне пришлось прекратить свои поиски, как бы не прискорбно это было.

Очень редко я пытался переключить себя на что-нибудь другое: несколько раз посещал клубы, чтобы попробовать там познакомиться с какой-нибудь девушкой, но не мог себя пересилить — все время сравнивал их с Элей, и сравнение было не в их пользу.

Пока однажды не встретил Карлу. Она пришла работать в нашу компанию. Мы познакомились, стали общаться. К этому времени прошло уже почти четыре года с того момента, как я уехал из России. Мои родители стали все явнее намекать, что мне пора было бы уже обзаводиться семьей. А я совершенно не горел таким желанием — все мои мечты о семье остались навечно там в Москве с Элей.

Но ровные отношения с Карлой вскоре навели меня на мысль, что если уж родители так хотят, чтобы я женился, то почему бы, в конце-концов, не сделать это? И Карла стала бы неплохим выбором на роль жены.

Я уже даже собирался сделать ей предложение. Но все оттягивал этот момент. Даже кольцо не спешил покупать. Я словно чего-то ждал. И не переставал в душе сравнение Карлы с Элей.

Осенью прошлого года мне предстояла поездка в Москву: были дела по работе, а заодно я решил и родных проведать. Я встретил одного своего знакомого, с которым раньше мы играли в одной команде в любительский хоккей, и он предложил мне прийти на игру, как говорится, вспомнить прошлое. И я, не раздумывая, согласился. Боже, я ведь даже и не представлял, что меня там ждет.

Я сначала и не сразу понял, что это ОНА. Просто мельком увидел какую-то девушку. И вдруг я ее узнал — это была Эля в том самом белом палантине, который я когда-то ей подарил. И она меня тоже узнала. Мне казалось, что я сплю — настолько неожиданной была наша встреча. Мы оба стояли и неверяще смотрели друг на друга. И я чувствовал, будто сердце остановилось — мне просто не верилось, что я вижу ее. А потом она вдруг сорвалась с места и убежала, оставив меня недоумевать о причинах такого поведения. Мне хотелось догнать ее, потребовать ответы на все свои вопросы, но, к сожалению, я не мог этого сделать.

А потом я вновь остался один на один со своими мыслями и воспоминаниями, которые ожили и снова причиняли невыносимые страдания. Почему Эля убежала? Почему не захотела остаться и поговорить? Не может же такого быть, чтобы по прошествии стольких лет ей было нечего мне сказать. Она вела себя так, словно чувствовала за собой какую-то вину. И тогда я вновь вспомнил о том злополучном заявлении. Как бы мне не хотелось верить в то, что Эля могла его написать, но вот ее поведение в тот день заставляло думать, что все это было правдой.

Я задержался в Москве еще на несколько дней, снова и снова пытаясь найти Элю — но как и прежде, ее нигде не было. Макс с ней не контактировал, а его сестра Света теперь жила за границей и тоже не поддерживала связей с Элей.

Я вернулся в Германию, так и не найдя ответов. А спустя несколько дней после моего приезда Карла заявила, что между нами все кончено. На мой удивленный вопрос, в чем причина, она спокойно ответила:

— Я терпеливо ждала, что ты сможешь меня полюбить. Но теперь я понимаю, что мне никак не тягаться с ней, — и она указала на фото Эли, которое стояло на прикроватной тумбе. — Ее зовут Эля, да? Каждый раз, когда мы занимаемся любовью, ты называешь меня ее именем. Я не хочу вести борьбу с твоим прошлым. Разберись в нем сам.