Попаданец с четырьмя колёсами

Так я проехался вдоль всех улиц гномьего квартала, и они стали первозданно пусты — приобрели тот же самый вид, который имели и до той поры, пока я, как возмутитель спокойствия, не появился в этом их мире, полном, как оказалось, магии.

Там, где копья, мечи, пики и наконечники для стрел также находились на улицах — я поглощал и их. Не пропадать же добру.

Тут же я обратил внимание — неожиданно для себя — и на гномовские вёдра. Они все были выполнены исключительно цилиндрическими! А не коническими — а вернее, в виде усечённого конуса, к которым привыкло большинство людей на Земле.

Разумеется, цилиндрические изготавливать из листового металла гораздо проще. Но, гномы! Я был о вас лучшего мнения!

глава 34. ваз т-72

К вечеру я был полностью готов к битве.

Но оказалось, что на Магии не принято воевать на ночь глядя, и что даже самые гнусные из захватчиков обязаны придерживаться определённого регламента битвы, и потому решающая схватка должна состояться не позднее чем через четыре часа после рассвета, дабы все воины успели позавтракать и даже переварить свою утреннюю пищу.

Как-то у них там это всё увязывалось с необходимостью вступать в схватку либо на голодный желудок, либо на полностью опустевший. А на мой взгляд, если человек, а особенно воин, не поест, то фиг он вам как следует навоюет.

Короче говоря, я проторчал на предстоящем поле битвы всю ночь, а враг соизволил явиться лишь спустя четыре часа после восхода солнца. Ну, мне-то, в общем, параллельно, кто там себе чего и о чём думает, однако враги, похоже, считали иначе. И построение своё они начали тик в тик с перемещением часовой стрелки на позицию «9-00». Надо ли уточнять, что битва происходила летом?

Я дал им возможность построиться так, как им и хотелось. Это ведь, по сути, совсем ничего уже не решало.

Допускаю, что со стороны врагов в мою сторону во время их построения было отпущено немало различных шпилек и шуточек. Но, во-первых, они меня не задевали, а во-вторых, я ни одну из них не слышал. Ну и в-третьих, плевал я вообще на всех врагов вместе и на каждую их шуточку по отдельности.

Я… медитировал. А проще говоря — обращался мыслью в прошлое. Вспоминал все прошедшие битвы, когда-либо случившиеся на нашей Земле, вспоминал героев этих битв — как известных, так и оставшихся в неизвестности, вспоминал и тех, на защиту которых вставали эти известные и неизвестные герои, и которые остались жить благодаря этим известным и неизвестным героям…

И ещё подумал о том, что в таком вот формате у нас сражений давно уже никто и ни с кем не ведёт. Сейчас больше предпочитают разного рода удары исподтишка: диверсии да компьютерные атаки. А чтобы вот так, «лицо в лицо, ножи в ножи, глаза в глаза», это вряд ли. Да и я, собственно говоря, не собирался.

Впрочем, это был их выбор: они видели, против кого шли. И, наверное, предполагали, каковыми могут быть последствия. А уж на что надеялись и рассчитывали — пусть останется на их совести. Они хотели генерального сражения — они его получили.

Нет, я не оставался один на поле боя — дружины гномов и регулярные императорские войска подошли тоже. И воспрепятствовать им в этом я не мог. Я мог лишь попросить их военачальников не вмешиваться в бой на первых его этапах, дать мне оттянуться самому как следует. И лишь потом… или в случае моего грандиозного фиаско или, попросту говоря, неуспеха, самим вступать в битву. А пока они занимали позиции поодаль или в засаде.

И вот настал самый решающий момент: войско врага двинулось на меня, в мою сторону. И я…

Я прислушался к чему-то внутри себя… Ну, конечно! Металл, из которого я изготовлен… пусть не весь, пусть всего какая-то его частица! Но раньше она была частью танковой брони — я уж и не знаю: Т-34, КВ-2 или даже ИС-3. Их ведь почти все пустили потом на переработку, даже те, которые зарывали вдоль границы в качестве дотов. А вот на блок цилиндров пошёл кусочек двигателя от истребителя Ла-5, или Ла-7. А может и МиГи где-нибудь отметились. А свинец аккумуляторов… стоит ли говорить, что когда-то он был пулями? То же самое можно отнести и к медным проводам.

В общем, военное дело я знал не понаслышке. Это знание пришло изнутри меня, из глубины веков, от далёких предков — кто может поручиться, что в той же танковой броне советских танков не было частиц металла от копий и бердышей русских воинов, от их кольчуг, наручей и шлемов, от меча князя Олега, прибившего щит к воротам Царьграда?

Я ведь превратился в танк, в Т-72, мой любимый танк — и в таком виде прождал врага всю ночь. Так что они прекрасно видели, с кем им предстоит иметь дело. Но — не вдохновились, не поняли, понадеялись на свою силу, на свою магию… ещё на что-то. Ну, это их проблемы, чего уж говорить…

И я попёр на ощетинившуюся копьями вражескую пехоту. А хоть бы даже и конницу, и хоть бы даже и бронированную! Мои четыреста пятьдесят миллиметров брони в сочетании с шестидесятикилометровой скоростью… Какие там амулеты! Какие магические плетения! «Гремя огнём, сверкая блеском стали, Пойдут машины в яростный поход!..».

Да, я был один. Но старался за целый танковый полк, а может быть и за целую дивизию.

Я проутюжил вражеские войска раз пятнадцать, не давая никому уйти с поля боя. Закатал всех в землю, соорудив гигантский бетонно-бронированный плац. Кровь и плоть пошли в качестве связующего для взрытой земли и обломков оружия и амуниции. Но вот что меня поразило до полной остановки — правда, всего на несколько секунд. И я остановился, едва не впав в ступор…

Кровь у «серых человечков» тоже была серая! И потому она практически не выделялась на серой же земле, в серой пыли…

Свои орудие и пулемёт я тоже задействовал, особенно зенитный: чёрные драконы и гарпии пытались атаковать, но куда там! И это ещё жаль, что мне пришлось обойтись без полноценной зенитной поддержки, и какая-то тварь — как в прямом, так и в переносном смысле — спалила мне до основания штыревую антенну. Оно понятно, что я здесь, в этом мире, ни с кем не мог связаться по рации, кроме как с драконами, а они и так были в курсе дела и тоже прибыли на место сражения. Ну, а эстетика? Такую красоту испортили… Да и гармонию, опять же. Танк без антенны — всё равно, что гвардеец без усов. Девятнадцатого века гвардеец, разумеется. Хотя наши гвардейцы и в двадцатом веке, на полях Великой Отечественной, тоже с усами ходили. Это сейчас в армии как-то не до усов почему-то стало.

А из пушки я палил по воздушным целям, наслушавшись Пикуля, его «Конвой PQ-17», когда корабельные орудия главного калибра стреляли по налетающим из-за горизонта гитлеровским самолётам. Вот и я работал по такому же принципу: садил осколочными снарядами на большом удалении по едва появляющимся над кромкой леса чёрным драконам и гарпиям. Для них большим сюрпризом оказалось попадать под обстрел, не долетев до места схватки на расстояние в пять-семь километров. Так что многие из них погибли, так и не успев вступить в настоящий бой.