Попаданка ректора-архивампира в Академии драконов. Книга 2

Сюрреалистично смотреть, как твоя точная копия из последних сил отбивается от сидящей верхом Мары. У той расцарапана щека, волосы в крови и взгляд бешеный.

Санаду с рыком бросается на преграду.

– Погоди! – окликаю я.

Дёрнувшись, Санаду разворачивается и во все глаза смотрит на меня. Секунда – и он сгребает меня в объятия, бормочет:

– Ты жива, жива, жива.

Лихорадочно ощупывает меня, целует. И я ощущаю, как паника сменяется облегчением. Только руки у Санаду продолжают дрожать.

– И всё же мне кажется, я могу телепортироваться, – замечаю я и наклоняюсь, чтобы заглянуть через его плечо.

Мара продолжает «меня» душить.

– Кхм, – странно видеть такое и приятно ощущать радость Санаду от моего возвращения. – Мне кажется, или это настоящая Мара там?

Теперь и Санаду оглядывается. Дёргается всем телом.

От «моего» удара по лицу Мара чуть отворачивает голову, замечает нас и застывает. Глаза её распахиваются шире, она косится на неподвижное тело под собой – и отскакивает, поднимая руки – типа она ни при чём.

Что-то говорит, но прозрачная преграда не пропускает ни звука. Правда, по выражению лица и жестикуляции понятно, что Мара всю вину за драку валит на лежащее на травке тело. Благо тело признаков жизни не подаёт, но даже так всё выглядит несколько сюрреалистично.

Настолько сюрреалистично, что я торжественно провозглашаю:

– Так вот как я буду выглядеть после смерти. Симпатичненько.

Санаду вздрагивает.

– Да ладно! – хмыкаю я, но руку его сжимаю покрепче. – Я бы огорчилась, останься ты к происходящему совсем равнодушным. Думаешь, Мара попытается меня убить после лабиринта?

– Опасаюсь, – тихо признаётся Санаду, но по невидимой преграде стучит.

Мара бросается к нам, продолжает что-то лепетать, то и дело указывая на «мой» труп и свою расцарапанную щёку и укушенную шею. Длинные рыжие волосы прикрывали кровавую рану, зато теперь, когда Мара их поднимает, можно оценить неслабые повреждения.

– Кажется, – меня посещает внезапная мысль, – Мара боится, что я её загрызу.

Открытие довольно неожиданное.

Наши взгляды встречаются. Мара смотрит на меня странно. И вдруг невидимая преграда мутнеет. Мара бросается на неё, но, как и Санаду до этого, пробить не может.

Санаду ударяет по преграде с нашей стороны.

Что бы ни показывала иллюзия, нам надо держаться вместе. Я не хочу, но понимаю – это необходимо.

Только как?

Пинаю преграду – словно по кирпичной стене попадаю.

– У-у! – прыгаю на одной ноге.

На подгибающейся после телепортации ноге. Качнувшись, опираюсь на Санаду. А мысли – мысли крутятся вокруг невозможной телепортации: я ведь уже два раза смогла.

Санаду удерживает меня от падения, косится на Мару, и все его тревоги отчётливо мелькают на лице: надо объединяться, но «мой» труп как бы намекает, что это чревато.

Обхватив Санаду за талию, я вынуждаю его вместе со мной прижаться к незримой, всё сильнее мутнеющей преграде. Пристально смотрю на Мару. У неё даже руки опускаются. Наверное, в попытке сосредоточиться на её стороне поляны у меня становится страшный взгляд. Или кровожадный, не знаю. Но я… я смотрю на траву возле Мары и пытаюсь ощутить себя и Санаду там. Снова «вывернуться наизнанку» чтобы пройти сквозь пространство.

«Я могу!» – кричу себе, подаюсь вперёд сильнее, практически распластываясь по преграде.

Мара отступает на шаг.

– Клео, – встревоженно шепчет Санаду.

Но я словно куда-то проваливаюсь, разделяюсь. Цепко смотрю на траву возле Мары. На Мару. Пытаюсь почувствовать и её.

На этот раз рывок даётся труднее, меня не только выворачивает – вымораживает. Словно все силы разом выкачивает. Накатывает темнота. Подступает со всех сторон, сжимая внутренности, стискивая сердце. В этом полубреде с притуплёнными чувствами я едва ощущаю руки Санаду, на которые он меня подхватывает.

Зато остро чувствую два источника тёплой силы рядом – у Санаду и у Мары. Всё моё естество тянется к ним, втягивает эту силу, согревая окоченевшее тело.

– Она поглощает кристаллы! – взвизгивает Мара.

Один из источников тепла отдаляется.

– Мара, хватайся за меня! – рявкает Санаду.

И тепло возвращается. Я вдруг понимаю, что темнота была не из-за закрытых век, потому что я их не опускала и не поднимала, просто теперь зрение возвращается, и окружающее начинает проявляться из слепой тьмы.

Санаду, продолжая держать меня на руках, заглядывает в лицо с тревогой. Стоящая рядом Мара – настороженно.

Во рту сухо, я, глядя на неё, с трудом облизываю губы и выдаю:

– Ты правильно боишься. Попробуешь обидеть – загрызу.

– Да больно надо! – фыркает Мара и оглядывается по сторонам. – То, что вы видели, было самообороной.

В доказательство она указывает пальцем на раны на лице и шее. Возможно, это правда, но предупредить всё равно стоило. Тем более, я не шутила.

Глава 48

Но если покусаю Мару, то не сейчас. Потому что ощущения после телепортации, которой просто «не могло быть», такие… отбивающие желание шевелиться.

С полянки Санаду выносит меня на руках, но от покачивания при ходьбе к моему горлу подступает тошнота, и он вынужден присесть на корень дерева. Я устраиваюсь на коленях Санаду и, зажмурившись, утыкаюсь лбом ему в плечо. Мир неприятно покачивается, от внутреннего холода трясёт.

Держащаяся за его рубашку Мара присаживается рядом.

Санаду разворачивается, ненавязчиво прикрывая меня от возможного нападения с её стороны.

– Не держи меня за дуру! – возмущается Мара. – Можешь не трястись над ней, я понимаю, что нам надо выходить из лабиринта вместе! Я и ту версию убивать не собиралась, так, обездвижить немного.

В ушах слегка шумит, холод ещё бродит внутри, и я крепче прижимаюсь к такому тёплому Санаду.

Мара интересуется вроде бы невинно:

– Дорогой, а ты уверен, что она настоящая, а не одна из иллюзий?