Попаданка в семье драконов 2

Тавегрина выставляют напротив сферы на постаменте, и та раскрывается лепестками, обнажая белый шар. В отличие от девушек-студенток, Тавегрин вырваться не пытается. «Лепестки» наружного покрытия сферы раскладываются в плоское блюдо. В шаре раздвигается зрачок, выпуская голубой луч в лицо Тавегрина. Того выгибает судорогой, но одетые в черное существа держат крепко. Жалобно звякают цепи.

Луч сияет долго, будто пытается прожечь Тавегрина. Наконец, гаснет, и Тавегрин повисает на руках сопровождающих.

На белой поверхности сферы вспыхивают огненные полосы, но проступающие черные пятна почти мгновенно покрывают их и всю сферу.

— Тавегрин Фламир. Степень вины — один.

Из лож доносятся изумленные восклицания. Пушиночка приподнимает мордочку и, зевнув, снова укладывается мне на колени.

«Что это значит, Арен, почему все так удивлены?»

«Первая степень вины встречается редко, она накладывается только на главу рода и наследников, и такой вердикт значит, что преступник не просто действовал осознанно и не раскаивается, он повторил бы свои действия снова и снова. И в случае освобождения не отступится от преступной цели. Учитывая, что речь идет об убийстве отца и брата... он не сожалеет и убил бы их снова. Да и само наказание...»

— Прошу смягчить наказание за заслуги рода Фламир, — произносит ректор Дегон. — И правом дракона прошу о том же.

— Степень вины понижается до третей, — отзывается тайный судья.

Я вопросительно оглядываюсь на Арена, и он поясняет: «В случае первой степени вины Тавегрина наказали бы не только мучительной смертью: всех Фламиров отправили бы в изгнание. А так Тавегрина просто казнят, Фламиры выплатят штраф. Они лишились части своих зубов, — я об их боевых артефактах, — на этом, надеюсь, наше противостояние, наконец, закончится».

«Я тоже. Но удивительно, что ему так легко снизили степень».

«Судья — мой отец, — Арен смотрит на обессиленного Тавегрина. — Они договорились с Дегоном, что степень вины в итоге не превзойдет третью. За это Фламиры отказались от исконной власти в двух ближних к центру областях».

Тавегрина проносят сквозь черную сцену, в ложах начинается бурное обсуждение, ректор Дегон обнимает за плечи заплакавшую вдову и выводит из темного зала, а Элоранарр о чем-то переговаривается с Риэль.

Арен подхватывает меня на руки: «Мое солнышко, теперь точно — есть и спать!»

— Оиии, — радуется Пушиночка, так и оставшаяся на мне, обнимает его за шею.

В следующий миг нас охватывает пламя телепорта и выносит в парк. Над дворцом и нашей башней неторопливо восходит солнце и разгоняет ночную холодную тьму.

Просыпаюсь поздно. Отдых немного сгладил мрачное впечатление от суда, но все равно неприятный осадок остался. Одно радует: Арен уверен, что после такого наказания — а накажут всех участников, и многие свидетели вскоре станут обвиняемыми на собственных процессах — никто больше не посмеет устраивать против нас заговоры.

И это радует! Правда радует!

Осталось с Неспящими разобраться, чтобы Риэль успокоилась и подпустила к себе Элоранарра, сбагрить им статую гоблинов, устроить судьбу Ники, потому что еще не понятно, что там с Валарионом... если подумать, скучать не придется. Да и Арен вроде смиряется с тем, что я в подвале беременность пересиживать не буду.

«Лера, ты как раз к обеду проснулась, — радостно обращается он ко мне через мысли. — Умывайся, одевайся, пойдем есть. И ты снимешь с меня Пушиночку».

«А вы где?» — сладко потягиваюсь и зеваю.

«Летаю вокруг дворца, крылья разминаю, а она у меня на голове... поет».

Не засмеяться невозможно: Арен теперь транспорт с плеером, обеспечит полет со всем комфортом — и доставка до места, и музыкальное сопровождение.

«Лера, это забавно только когда поют не на твоей голове», — но Арену тоже весело, я же чувствую.

И собираюсь, спускаюсь вниз в таком же отличном настроении. Арен встречает меня на крыльце, украшенный «шапкой» из Пушиночки.

— Иди ко мне, — стаскиваю эту «оюшку» и укладываю себе на плечи, как меховой воротник.

— Теперь я ревную, — Арен берет меня за руку, мы переплетаем пальцы и так шагаем до дворца, дальше — по золотым, озаренным солнцем коридорам.

Здесь так тихо и спокойно, встретившиеся по пути фрейлины делают реверансы и желают доброго дня. Кажется, им хочется выведать подробности вчерашних событий, но при Арене они не решаются.

На обед император, Ланабет и Элоранарр собрались в золотой столовой, тарелки для нас с Ареном уже выставлены, возле моего места — столпотворение всевозможных блюд: горы фруктов, мяса, рыбы, пирожных, блинчиков, салатов.

— Хочу напомнить, что сейчас не могу превращаться в драконицу, — произношу я, — а то, судя по объему еды, вы об этом забываете.

— Ты всегда нас чем-нибудь удивляешь, — разводит руками император, — так что мы решили подстраховаться на всякий случай, вдруг и в этом отношении ты готовишь какой-нибудь сюрприз.

— Вроде нет.

Пушиночка удирает на софу под окном, а мы принимаемся за обед. Аппетит у меня действительно зверский, так что за стеной из еды наслаждаюсь вкусностями, не беспокоясь о том, как выглядит мое обжорство со стороны.

Разговор за столом начинается с обсуждения таможенных пошлин, затем Ланабет хвалит Элоранарра за блестяще представленное на суде обвинение и хорошую подготовку доказательной базы, он отмахивается:

— Когда знаешь, кого спрашивать, получить ответы на свои вопросы намного проще. Нам, конечно, повезло, что Жэнаран быстро и охотно пошел на сотрудничество, да и этот демонический кот неожиданно хорошо помог. Правда, приятнее было с ним общаться, когда он в ящике сидел, а тут пришлось как с послом разговаривать и в итоге Жэнарану его показания приписать, но результат радует. Дегон будет хорошим главой рода, научит там всех уму разуму. А даже если нет, Фламиры уже не так опасны: земель и привилегий у них меньше, особо не покусаешься.

— Но что будет с отцом Вильгетты Жэнараном? — спрашиваю я, перекладывая на блюдо кусочек фаршированной рыбы. — Он ведь помог.

— Мы помним, что он отец одного из твоих гвардейцев, — император подливает сок себе и Ланабет. — Но три года ему придется заниматься исключительно делами своего имения. Потом, если у него будет желание, если его не заметят в подозрительных связях, а в империи окажется подходящий для него пост, он сможет вернуться на службу. Поверь, Валерия, благодаря тому, что мы не хотим тебя огорчать, он невероятно легко отделался.