Попаданка в семье драконов

Она встаёт за кресло императора и опускает ладонь на позолоченную спинку… Быть может, я по-женски предвзята, но Ланабет в этой ситуации выглядит увереннее, спокойнее и твёрже мужа.

Арен чуть разворачивается:

– Лин, как скоро в Эёране не останется магии?

– Я… – начинает тот.

Нарастает гул, дребезжат письменные принадлежности на столе императора, и тот кривит губы, глядя, как чернильница ползёт по столешнице.

Дворец вздрагивает.

Линарэн сразу отчитывается:

– Точно спрогнозировать срок я пока не могу: магия уходит неравномерно, неравномерно её истечение в разных точках Эёрана. Но счёт в лучшем случае идёт на месяцы. Печать разрушена на треть, сейчас от полного раскола её спасает только находящееся внутри тело дракона. Невозможно предсказать, сколько оно ещё продержится.

Спину пробирает мороз. Арен накрывает меня крылом, разворачиваясь к Эзалону.

– Что вы точно знаете о Безымянном ужасе?

– Я не входил в число посвящённых в дела магической безопасности Нарака, – Эзалон сцепляет пальцы. – Знаю, что никому его щит пробить не удалось. Издалека он похож на грозовое облако. Ищет магию, чтобы поглотить её… Всё в Нараке устроено так, чтобы Ужас оставался возле врат между мирами: мы почти не колдуем, практически вся наша магия сливается туда, так же как и содержимое вестников из Эёрана, и он этим питается. В той же зоне открывают переходы в другие миры, но это очень рискованно, потому что сопутствующие всплески привлекают Безымянный ужас.

Как можно победить создание, с которым не совладал весь Нарак? Как с ним сражаться? С ужасом смотрю в светлые глаза Эзалона, и уголок его губы нервно дёргается. Он ведь тоже не знает, как бороться с Безымянным ужасом. Он лучше нас всех осознаёт непобедимость этой твари… как он может верить в победу? Или Эзалон не верит, просто пытается сделать хоть что-то?

Линарэн поднимает голову:

– Но саму печать он разрушить не может?

– Печать в Эёране, для Нарака она была недосягаема, ведь переход, по которому мы могли достать её, не открывался, а подойти к ней со стороны Эёрана не получалось из-за Пат Турина.

– Какие-нибудь характеристики этого существа известны? – продолжает Арен.

– Безымянный ужас, – Эзалон грустно улыбается, – это тёмный бог нашего мира, его боятся, его почитают, от него мечтают избавиться. Но знают о нём только то, что он питается магией и… непобедим.

Он не верит… Эзалон не верит в победу.

– Может, Пушинка знает больше? – оглядываю остальных.

Элоранарр хмурится:

– Твоё мохнатое зверьё ещё и в иномирных монстрах разбирается?

Пушинка материализуется прямо перед ним, практически нос к носу.

– Мохнатыми не интересуюсь, – Элоранарр откидывается на спинку дивана. – На поцелуй даже не рассчитывай.

– Ойну-у-у, – разворачиваясь, Пушинка пытается заехать ему хвостом по носу, но Элоранарр уворачивается:

– К хвосту это тоже относится.

От шока он отходит быстро, и вид уже совсем не похоронный.

Император бросает на него раздражённый взгляд и обращается ко мне.

– Что твой симбиот знает о Безымянном ужасе?

К сожалению, Пушинка сейчас не говорит на человеческом, так что приходится побыть её переводчиком…

– Оинаай был прекрасным миром магии, как и Эёран с Нараком – центром своей собственной системы миров. Магия наполняла всё – и цветные океаны, и оранжевое небо, оживляла воду, ветер, растения, землю. Жизнь инаи была благоденствием. Но однажды на звёздном небе расцвёл пурпурный цветок перехода между мирами, и из его бутона вырвалось семя. Огромное, покрытое плотным магическим щитом, оно прорвало воздух и, пылая, устремилось к океану.

Страшный удар сотряс Оинаай, гигантские волны в бешенстве поднялись на сушу, губили всё на своём пути. Несколько дней вода, земля и воздух стонали от боли. Мы утешали их, как могли, взывали к Искре магии в сердце мира, спрашивая, что же делать. Нам доводилось сталкиваться с метеоритами и отводить от мира путешествующие звёзды. Но на этот раз всё было иначе: почему-то в Оинаайе гасла магия.

Едва волнение мира унялось, я и мои сёстры принялись искать пришельца, но тот прятался в цветных волнах. Пока мы метались по поверхности, чужак проник в сердце мира и похитил Искру магии. Он разросся, покрылся тёмными облаками, вода, земля и воздух умирали рядом с ним.

Оинаай, до этого живой и полный магической силы, увядал, а когда мы попытались отнять Искру, пришелец напал, вытягивая оставшуюся в нас магию.

Мы отбивались, многие гибли, таяли, растворялись в тёмных облаках, скрывающих страшного чужака. Я и мои избранные сёстры сражалась с ним в облаках, когда чужак, воспользовавшись Искрой магии нашего мира, открыл переход между мирами. Мы продолжили сражение внутри перехода, пытаясь отбить у чужака Искру, но не могли проломиться сквозь его щит.

Мы слишком ослабли, и когда нас потянуло в одно из ответвлений перехода, не смогли сопротивляться. Нас долго мотало по каналам между мирами, пока, наконец, не притянуло в Эёран.

Дедуля подскакивает с дивана:

– Так значит, ответвления переходов между мирами существуют и связаны между собой?!

Учёный – это всё-таки диагноз.

Передаю дедуле ответ Пушинки:

– Эти ответвления тянет друг к другу, как магниты, они пересекаются, соединяются, разрываются, создавая постоянно меняющийся лабиринт, пробивающий не только пространство, но и время.

– О, – выдыхает дедуля, влюблённо глядя на Пушинку. – Кажется, нам есть о чём поговорить. – Заметив строгие взгляды остальных, дедуля покашливает. – Извините, сейчас и правда не до этого.

Пушинка накрывает лапой подползшего к ней паука-анализатора Линарэна и отодвигает от себя.

– Не время для этого, – строго напоминает император.

– Значит, раньше Безымянный ужас мог открывать переходы между мирами, – Линарэн трёт подбородок. – Что мешает ему делать это сейчас? Недостаток магии? Печать?

– Эзалон, – Ланабет поворачивает к нему лицо. – Через врата между Эёраном и Нараком, когда они работали, могли проходить все или, как обычно, только одарённые?

– Если не ошибаюсь, все. Но это лишь слухи, вратами давно не пользовались.

Император вскидывает брови и, сцепив пальцы, облокачивается на стол.

Переход между мирами, которым могут пользоваться все, не только одарённые? Это действительно удивительно. Если он ещё и работал стабильно, а не только в схождение миров… Похоже, Эёран с Нараком и впрямь были всё равно, что одно целое.

Все, кроме уставившегося в окно Санаду, вдруг начинают отводить глаза – это Арен серьёзно на них смотрит.

– Продолжим выжидать, – в голосе Арена непривычно жёсткие ноты, каждое слово как каменная плита, – и магия просто утечёт, а мы ослабнем. Моё предложение таково: собираем возле Пат Турина армию Эёрана. Магов, механику, разрешаем оружие гномов – всё, чем можно бить Безымянный ужас. И сами уничтожаем печать.

Все, кроме Санаду, впиваются в него изумлённо-испуганно-благоговейными взглядами. В особом восторге Линарэн, роняет перо, тут же поднимает его и что-то записывает.