Попрощалась юность

Он вернулся на кровать и разложил на ней содержимое рюкзака: последнюю пачку денег, связанную резинкой, документы, пистолет и несколько футболок. Вещи еще хранили следы прошлой жизни.

И где-то там, в прошлой жизни, услышав шаги отца на лестнице, Филипп достал из этого же рюкзака учебники и тетради. Шаги приближались. Он включил радиоприемник и подровнял разложенные тетради и учебники. Отец прошел по комнате и присел на кровать позади него.

– Тебе не интересно, зачем я здесь? – спросил он.

«Голос похож, – подумал Филипп, прислушиваясь к разговору в коридоре. – Но там говорят о забытом в номере пиджаке. Отец бы об этом не беспокоился».

– Я бы предположил, что вы хотите проверить домашнее задание, но я не приступал к нему. Поэтому я не знаю, – так он ответил отцу на интересующий его вопрос. От напряжения у него срывался голос. Музыка звучала слишком громко, и слишком неподходящий для нее был момент. Филипп потянулся к приемнику и выключил его. Закрыв глаза, он уговаривал себя оставаться спокойным.

Отец встал и за пару шагов оказался за его спиной. Он потянул Филиппа за воротник рубашки. Филипп зажмурился, теперь догадавшись, зачем он пришел.

– Повернись, – сказал отец.

Вещи, которые Филипп разложил на кровати, пахли порошком и ливанским солнцем, на паспорте оставались отпечатки пальцев отца.

Этими цепкими пальцами отец потянул его за ворот к зеркалу.

– Это что?

На шее Филиппа виднелись два небольших кровоподтека.

– Упал. Ушибся в ванной.

– Ушибся шеей? – отец не кричал, но говорил таким тоном, который пронимал сильнее крика. – Идем, покажешь, как ты это сделал.

Филипп уперся, не поднимая на отца глаз. Отец схватил его обеими руками за шею и швырнул к стене.

Итак, План Б. Филипп снял резинку с пачки денег и пересчитал, переведя получившуюся сумму в ливанские фунты. «Если там действительно семь с половиной тысяч рублей, что мне с ними делать?».

Едва Филипп сообразил, что чуть не прикусил язык, когда клацнула челюсть, как непроизвольно зажмурился от резкой боли. Отец дал ему увесистую пощечину.

– Нравится? Получишь еще. Я не потерплю от тебя блуда, – сказал он и вышел из комнаты.

«План А – Руслан откроет мне дверь. План Б?». Он достал одну из футболок и почувствовал на ней легкий запах бензина. В ней он уходил из дома. В нее был завернут пистолет. Филипп проверил его и сложил обратно на дно рюкзака.

В той прошлой жизни он взял ручку, поправил учебник, чтобы лежал ровно, но не смог ничего написать, присел и уронил голову на стол. Его накрыло желание разорвать все, что лежало перед ним, но он сдержался. Еще не время. Нужно было выполнять задания, и он потянулся к ручке.

Не прошло и недели со дня его побега. Какие шансы, что отец догадается искать его здесь? Филипп прислушался. В коридоре затихли. «Я сам приду к Руслану», – решил он, не подозревая, что отец уже позвонил старому другу в Солнечногорск, и попросил задержать Филиппа в городе до приезда надежного человека.

***

При свете дня улица, которую Филипп посетил вчера ночью, выглядела совсем по-другому. Как и говорил Ваня, городок за десять лет вырос, а жители раздобрели и смогли позволить себе перемены. Дома, которые он помнил из детства, словно испарились, на их месте выросли красивые коттеджи, возвышающиеся за высокими заборами. Улица утопала в лучах солнца, Филипп шел по пустынной дороге, то оглядываясь по сторонам, то всматриваясь вдаль. Асфальта здесь раньше не было. Филипп остановился и огляделся. Он помнил лишь примерное расположение дома с красной крышей, где-то рядом с выездом на шоссе. Если сейчас он не увидит поворота на детскую площадку, тогда это не та улица. Какая тогда та? Он приближался к концу улицы, но ничего не понимал. Дома, хоть немного похожего на тот, в котором он жил, нигде не было. Второй или третий от дороги… Филипп зажмурился, пытаясь воскресить перед глазами хоть какие-то детали. Второй или третий? Напротив него не было других домов, это он помню. Через дорогу от дома высились тополя и начинался пустырь, поросший бурьяном. Филипп остановился в нескольких метрах от него, разглядывая двухэтажный коттедж за высоким забором. На фундаменте забора сидел мальчик. Может, брат Руслана? За десять лет могло случиться и такое. Только тот, кого видел Филипп, мало походил на десятилетнего. Может, родственник? Десять лет прошло, может, здесь живут другие люди. Но все же решил подойти. На приветствие мальчик не ответил, продолжал заглядывать во двор, просунув лицо между прутьев. Одну ногу он поджал, а другой болтала. Филипп обратил внимание на огромные со стоптанными задниками кроссовки на его ногах и развязанные пыльные шнурки, и перевел взгляд на свои новые, белые кроссовки.

– Ты здесь живешь? Эй, слышишь? Что вы все такие неразговорчивые.

Он дернул мальчика за плечо. На забор со стороны двора прыгнул ротвейлер, скалясь и рыча. Мальчик радостно завизжал, стуча растопыренной ладонью по прутьям.

– Джим, Джим!

«Знает собаку, значит, живет здесь» – решил Филипп.

– Кто-нибудь дома есть? Кроме тебя, молчун.

Мальчик повернул лицо и Филипп, наконец, понял, почему тот не проявляет к нему интереса. Мальчик смотрел на него, но не фокусировал внимания. Филипп повторил вопрос, помахав рукой перед его лицом. Мальчик втянул воздух открытым ртом, тихо хрюкнув. Собака продолжала лаять и прыгать на забор. Мальчик снова завизжал, поддавшись какой-то только ему понятной радости. Филипп совсем поник, метнулся к калитке, глядя во двор.

– Ну, нет! Неужели дома больше нет никого? – сетовал Филипп. – Ты живешь здесь? – снова обратился он к мальчику и вдруг услышал, как стукнула дверь. На ступеньках показался Руслан. Он быстро подбежал к калитке и, отогнав собаку, вышел к ним.

– Джим, Джим! – вопил мальчик.

– Толик, заткнись! – прикрикнул Руслан.

Филипп еще раз оглядел дом: «Значит он, просто перестроен», Даже напоровшись на серьезный взгляд Руслана, он не мог сдержать улыбку, и вздыхал так, словно пробежал дистанцию и, наконец, пришел к финишу. Несколько слов, которыми он сейчас перекинется с Русланом, отделяют его от спокойствия и безопасности. Сейчас он войдет в этот дом.

– Я тебя сразу узнал, – сказал довольный Филипп, продолжая улыбаться.

Руслан прикрикнул на собаку и взял Филиппа под локоть.

– Куда? Я хочу увидеть Нину.

Руслан отвел его от двора.

– Ты не можешь ее увидеть. Не можешь, и все. Не получится. Давай отойдем. Видишь, собака рвется. И будет нехорошо, если тебя здесь увидят. Пойдем.

Он повел Филиппа по дорожке среди высокого бурьяна. Молчун спрыгнул с забора и побрел следом. Филипп оборачивался то на него, то смотрел на отдаляющийся дом.

– А кто он?

– Сосед, – ответил Руслан.

Тропинка вывела их к детской площадке. Качели поржавели от времени, песок, в котором когда-то играл и Филипп, размело по площадке тонким слоем, деревянная лавочка обветшала.

– Узнаешь? – спросил Руслан.

Филипп подошел к качелям и присел на одну из них, рядом на другую пристроился Толик. Он изредка похрюкивал, втягивая воздух открытым ртом.

– Он не свалится? – спросил Филипп Руслана.

– Думаешь, он беспомощный?