Пора цветения
Шрифт:
Лавандовое письмо. Ну да, конечно же. Джин кивнула, чувствуя острый приступ чего-то похожего на зависть. Кто бы ни вселился в этот прекрасный дом с Майклом, пусть они будут счастливы!
– И ты… собираешься достроить все до того, как начнутся школьные занятия?
– Хотелось бы надеяться. У меня такое чувство, что с наступлением осени я опять буду страшно занят. Мне придется преподавать сразу несколько предметов первое время.
– Преподавать?
– Да. В местной школе хотят поставить эксперимент: ввести несколько курсов по межличностным отношениям. Многие ребята выросли здесь.
– Ну и ну!
– шутливо закатила глаза Джин.
– Господин учитель считает, что это великий грех - поцеловать кого-то до полного совершеннолетия?
Майкл весело рассмеялся:
– Не совсем. Но, судя по твоей реплике, ты, должно быть, в школе была довольно легкомысленной девчонкой.
– Легкомысленной девчонкой я никогда не была!
– Не могу поверить в это. Такая пылкая, энергичная…
– О нет, я вовсе не пылкая. Во всяком случае, когда дело касается некоторых вещей.
– Каких?
Каких? Любви и секса… Но ей не хотелось об этом говорить. Она деликатно обошла щекотливую тему, и Майкл не стал настаивать на ее продолжении.
– Ты здесь живешь десять месяцев. А где ты была раньше?
– В Беркли.
– Работала почтальоном?
– О нет. Сборщиком пошлин на автостраде.
– Сборщиком пошлин!
– Ну да, а перед этим, - она подняла глаза к потолку, пытаясь припомнить все по порядку, - я работала на автозаправочной станции в Кавингтоне. Еще раньше официанткой в Алме. Да! И вот еще - я могу красить дома.
– Почему ты не сообщила мне раньше?
– спросил он, пытаясь замаскировать свое недоумение юмором.
– Я мог бы нанять тебя себе в помощники.
– У меня уже есть работа. И кроме того, - сказала она, вздернув голову в шутливом высокомерии, - те дни уже позади.
– А что у тебя впереди?
– То есть?
– Я просто интересуюсь, что ты собираешься делать в дальнейшем?
– А не слишком ли ты любопытен?
– довольно резко спросила она, хотя вовсе и не была обижена.
– Хотя, правда, не только тебе приходит в голову, почему девушка с дипломом Калифорнийского университета разносит почту или красит дома.
– Вот видишь, ты и сама так думаешь!
– Мне нравится заниматься различными вещами.
– И переезжать с места на место.
– Именно.
– А ты не хочешь устроиться насовсем где-нибудь?
Она пожала плечами.
– Мне нравится здесь. Кто знает, может быть, я никуда и не уеду.
Разговор прервался - официант принес меню. Джин заказала себе утку, а Майкл - телячью отбивную. Когда бокалы были снова наполнены, Майкл продолжил:
– Значит, тебе нравится работать почтальоном.
– Да. Почтальон, особенно в таком маленьком городке, как этот, все время как бы чувствует пульс жизни. Некоторым образом он сам и есть этот пульс, переносящий вести от одного жителя к другому. Все они в каком-то смысле зависят от тебя: они видят в твоем появлении важную часть своего дня. Ну, а сама почта - это своего рода общественный центр.
– И ты
никогда не бываешь разочарована?– Разочарована?
– Не используя свой французский. Раз ты специализировалась в нем, то, должно быть, собиралась пользоваться им.
Джин тщательно срезала кусок утки с кости и стала неторопливо жевать его.
– Как вкусно! Хочешь попробовать?
– Он кивнул, и, отрезав еще кусочек, она угостила его.
– А я им пользуюсь.
От такого простого дружеского жеста у Майкла перехватило дыхание. Он даже на секунду забыл, о чем спрашивал.
– Используешь… свой французский?
– наконец вспомнил он.
– Конечно. Я выписываю книги на французском, хожу на французские фильмы. И когда путешествую, конечно… Вкусно, правда?
Но он не мог так быстро переключаться.
– Отлично!
– А как твоя телятина?
– Неплохо. Вот попробуй.
– Ее губы были такими пухлыми, влажными. Затаив дыхание, он застыл.
– Замечательно! Похоже, нам обоим повезло. Или, может, здесь все так хорошо готовят. Удивительно, правда? В таком захолустье - хороший ресторанчик.
– Удивительно, - подтвердил он, радуясь, что она так разговорилась, и надеясь на большее.
– Такое впечатление, что тебе всюду нравится, но почему же ты уходишь отовсюду? Почему не задерживаешься нигде?
Джин задумалась, и глаза ее подернулись каким-то
облачком.
– Не знаю… Но, наверное, как и ты, я интуитивно стремилась обрести где-нибудь тихую и спокойную жизнь…
– Ты говоришь так, словно уже собралась на пенсию. А как ты попала в Мантео?
– Почти так же, как ты. Он мне понравился. И я нашла себе хорошее жилье.
– Прежде чем устроилась на работу?
– А мне подошла бы любая. Я могла бы получать удовольствие, даже продавая косметику в местном магазине. Случайно я узнала, что прежний почтальон уходит, и устроилась туда.
– И собираешься остаться?
– По крайней мере, пока.
– Она никогда не заглядывала слишком далеко.
– Я рад.
И она была рада. Ей было легко и спокойно в обществе Майкла. Даже их разговор за десертом, менее личный и касающийся главным образом местных политиков, был каким-то дружески-интимным.
Возвращались они в прекрасном настроении.
– Этот ужин заслуживает чашки моего фирменного кофе, - пригласила Джин, открывая дверь.
– Можешь посмотреть коллекцию дисков и найти что-нибудь, что тебе хотелось бы послушать.
Чего ему действительно хотелось бы, так это обнять ее и поцеловать. Он был уверен, что она страстная женщина. Ведь ей было уже двадцать семь, и она наверняка имела любовный опыт, хотя в своих рассказах ни разу не упоминала мужчин. Он понимал, что Джин достаточно тактична, чтобы не говорить с ним о других. Но, конечно, за столько-то лет кто-то пытался заявить на нее свои права.
Ее коллекция записей была богатая и хорошо подобрана. Майкл выбрал концерт для скрипки Дворжака, который слушал когда-то. Он пытался припомнить, с кем он был на этом концерте, но не смог. С Розин или… может, с Лилиан?… Тот факт, что он не мог это вспомнить, говорил сам за себя. А то, что было у него с Вирджинией, он едва ли забудет когда-то. Тут совершенно другое…