Порченная кровь

— Тише, — сказал Август. — Дай человеку умереть спокойно.

— Тебя там не было, — оборвал его Павел. — Ты не видел. Мы все так могли помереть.

Герт поморщился. Десны его побелели.

— Амулеты. Их сделал маг Манфреда. Я носил их в кисете. Кинул один в огонь — и...

Он хотел щелкнуть пальцами, но не смог поднять руку.

У Райнера кровь застыла в жилах при мысли о том, как Герт рисковал, нося с собой этот кисет. Но он промолчал, лишь сжал ему руку.

— Спасибо, капитан. Да примет тебя Зигмар. Ты... облегчил нам душу.

Когда он выпустил руку, та вяло упала вдоль туловища. Арбалетчик, он же капитан, он же шпион, был мертв. Райнер не заметил, в какой момент это случилось.

Халс и Павел сотворили знаменье молота. Август помолился Таалу. Франка изобразила копье Мирмидии. Райнер закрыл Герту глаза и забрал у него кисет. На дне оказалось что-то вроде свернутой кожаной полосы с девятью маленькими кармашками. В каждом был крошечный флакончик, надписанный замысловатым почерком. Под взглядами товарищей он достал тот, на котором стояло его имя. Внутри в красной жидкости плавала прядь волос. Прядь была обвязана полоской пергамента с загадочными символами. Он вздрогнул и вернул флакон в кармашек, потом засунул все это к себе в поясной мешочек.

— Осторожнее с этим, капитан, — сказал Павел.

— Конечно. — Райнер выглянул за хижины. Битва окончилась. Отряды солдат гонялись за последними уцелевшими фанатиками и перерезали глотки раненым.

— Ладно, заберем его обратно к Манфреду, но не скажем, что знаем, что к чему, так?

Остальные согласно закивали, но, когда Халс и Павел принялись мастерить носилки, Дариус потянул Райнера за рукав.

— Капитан, капитан! — повторял он с лихорадочной настойчивостью.

— Ты в порядке, книжник?

— Ворота впускают и выпускают, — сказал Дариус.

— Чего?

— Я не могу закрыть их. Я не могу закрыть ворота. Ветер. — Голос его стал громче. — Он воет во мне. Он шепчет у меня в голове. Шепоты. Капитан, шепоты.

В его широко распахнутых глазах стояли слезы. Остальным было неловко смотреть.

— Я здесь, парень.

Дариус сжал запястье Райнера.

— Убей меня, капитан. Умоляю. Убей, пока я их не послушался.

— Ты что? — Райнер поник. — Все так плохо?

Он не хотел верить, что Дариус сошел с ума, не хотел верить, что это все по его вине.

— Капитан, пожалуйста! — Ученый умоляюще протянул руки.

Райнер невольно отступил. В центре каждой ладони Дариуса появилось по рту, похожему на вертикальную щель, с острыми мелкими рыбьими зубами. Это было именно «так плохо». Райнер простонал и мысленно проклял себя за то, что вообще взялся вести за собой людей. Он заставил парнишку. Заставил его.

— Пожалуйста, капитан, — молили все три рта. — Ворота открыты. Я не могу их закрыть. Не могу.

— Капитан, — Йерген вынул двуручный меч, — дайте я.

Райнер помотал головой, хотя больше всего на свете хотел бы снять с себя эту ответственность.

— Нет. Все из-за меня. — Он вынул меч. — Наклони голову, книжник. Я остановлю ветер.

Рты на ладонях Дариуса тараторили: велели ему бежать, напасть, выпить кровь Райнера, но он с огромным усилием сжал кулаки и опустил голову, обнажив шею.

Гетцау поднял меч над головой обеими руками, молясь, чтобы получилось быстро и сразу. Франка отвернулась. Райнер рубанул вниз, ощутил, как лезвие встретилось с позвоночником Дариуса — и прошло, и тело ученого рухнуло вперед.

— Хороший удар, — сказал Йерген.

Райнер отвернулся, пряча лицо.

— Ладно. Оставьте его. С такими руками жрецы не согласятся его хоронить. Пошли.

Когда Халс, Павел, Йерген и Август понесли тело Герта назад к войску, Халс попробовал заглянуть Райнеру в глаза.

— Ты сделал то, что должен был сделать, капитан.

— Разве? — огрызнулся Райнер. — Разве заклинание было так необходимо? Мы бы сделали то же самое, стреляя из луков и крича.

— А могли и не сделать.

Райнер ускорил шаг. Ему не хотелось об этом говорить.

Осталось меньше пятидесяти бойцов из Рейкланда и Талабхейма. В центре Манфред, Болленген, Шотт и Кейнхольц окружили Теклиса; тот опирался на стену пещеры, словно не мог стоять без опоры. Это были единственные уцелевшие командиры.

— Можно спустить людей в пропасть, — как раз говорил Кейнхольц, когда Черные сердца подошли. — А потом привязать к камню веревки и поднять его.

— Если он не разбился, — заметил Болленген.

Теклис поднял голову.

— Отводящий камень не разобьется.

— Но мы не знаем, насколько там глубоко и что там вообще внизу, — возразил Шотт. — Может, река, а может, огненное озеро.

— Тогда придется снаряжать новую экспедицию, — устало вздохнул Манфред.

— В любом случае сначала надо вернуться на поверхность, — сказал Теклис. — Я должен восстановиться.

Манфред застонал.

— Дни, если не недели. — Он заметил, что Черные сердца опускают тело Герта на землю. — Он... он мертв?

— Да, — буднично ответил Райнер. — И ваш колдун — тоже.

Он мысленно улыбнулся, наблюдая, как Манфред ищет взглядом кисет Герта.

— У него были... — Манфред запнулся. — Ну, мне жаль это слышать.

— Мне тоже, — сказал Райнер. — Ему достался удар, предназначенный для меня.

— Да? — Манфред явно испытывал неловкость. — Ну...

— Тихо. — Теклис резко обернулся, осматриваясь. — Слушайте.

Они прислушались. Сначала Райнер ничего не услышал. Потом земля завибрировала и словно зашумел далекий дождь. Звук становился все ближе; наконец Райнер понял, что это армия на марше.

Манфред, Шотт и Болленген закричали своим войскам строиться. Черные сердца присоединились к остальным и переводили взгляды с тоннеля на тоннель, пытаясь угадать, откуда ждать новой угрозы.

Угроза пришла отовсюду: три бесконечные колонны крысолюдов в серо-зеленых куртках с копьями, мечами и ружьями молчаливым потоком наполняли огромную пещеру от стены до стены. Их были тысячи. Пять десятков людей сбились вместе, обратившись лицами наружу. Крысолюды окружили их со всех сторон и пристально разглядывали блестящими черными глазами.