Порочного царства бог
Шрифт:
Лицо журналиста вытянулось, а уголки рта предательски задрожали. Но нет, я больше не пойду на поводу у этих жалостливых глаз и губ. Пора прекращать весь этот балаган! СЕГОДНЯ ЖЕ!
Я рывком открыл дверь и, продолжая придерживать одной рукой одеяло, выскочил в коридор. Дверной косяк встретил меня глухим громким стуком, а голова, и так затуманенная после вчера (а что было вчера, кстати?..), взорвалась оглушительной болью. Проклиная почем зря недалеких архитекторов — и зачем делать в доме такие низкие ходы?! — я умчался вниз.
Через полчаса, искупавшийся, переодевшийся, но все еще дико злой, я сидел за рабочим столом и раздраженно перекладывал бумаги с места на место. Внушительная
Нет, не секретаря, конечно! А секретаршу. Основным требованием к новой сотруднице будет исключительно ее пол. Больше никаких юношей в непосредственной близости от меня: лишь женщины — с пышными бедрами, огромными грудями и остальными необходимыми атрибутами. С дамами как-то проще все и понятнее… Очевиднее, что ли. Рациональнее.
Подумать только, я всю жизнь делал с женщинами непотребные вещи и не чувствовал угрызений совести, а тут — еще ничего не успел сделать, а уже ощущаю себя мерзким и отвратительным! Нет, с этой бредовой привязанностью к малознакомому пареньку однозначно пора завязывать. Сейчас же выставлю его за дверь, и пусть возвращается обратно в свой Уайтчепел!
Раздался робкий стук, и в кабинет заглянула Роза.
— Армстронг интересуется, когда вы с мистером Малькольмом придете завтракать?
При упоминании еды желудок отозвался неприятным спазмом.
— Завтрака не будет, — загробным голосом ответил я, но тут же постарался исправиться. — То есть, вы все ешьте, конечно… Но после скажи Арму, чтобы он передал Лукасу…
На миг представил, с какой радостью дворецкий вышвырнет Малькольма вон, и запнулся. Ладно, придется взять себя в руки и еще раз взглянуть в лицо корреспонденту. И сказать ему самому.
— Нет, просто попроси их обоих заглянуть ко мне, хорошо?
— Конечно, лорд Кавендиш.
Я сделаю это не потому, что мне будет приятно выгнать беспомощного мальчика обратно в его преступный район. А из соображений здравого смысла, в целях собственного сохранения… Каждый час, проведенный рядом с этим маленьким въедливым субъектом — испытание для тела и рассудка. Как давно мы познакомились?.. Пять дней назад, или и того меньше? А я уже засыпаю и просыпаюсь рядом с ним и вижу безобразные сны с его участием…
И если вплоть до этого утра происходящее в моей голове еще можно было посчитать забавной шалостью истосковавшегося по развлечениям сердца, то сейчас… Нет, тут шалостями уже и не пахнет — это сумасшествие какое-то, опасное сексуальное отклонение! Маразм, несправедливость, злая шутка провиденья: ясно, что субтильное тельце мальца вызывает у меня вполне очевидные желания, тогда как обычные утехи уже давно не вызывают прежнего восторга…
А что касается моих верных шлюх — Анны, Аделфы и Айседоры — они хороши, несомненно, но в не совсем обычном применении. Анна, например, делает божественный массаж ног, Айседора умеет разминать спину и плечи, ну а Аделфа вообще собеседница несравненная…
Повторный стук в дверь отвлек меня от невеселых мыслей. Выждав почтительные пару секунд, в комнату завалился Армстронг. Что-то в его лице заставило меня отвести взгляд — было в нем какое-то неприятное предвкушение. Неужели он догадался о цели визита?
Вслед за молчаливым дворецким в кабинет проскользнул Лукас: настороженный, хмурый, ссутулившийся. Будто заранее приготовившийся к дурным вестям: тоже, небось, понял, что после ночи все усложнилось…
Мужчины застыли напротив стола,
с разными эмоциями ожидая моего вердикта. Затянувшееся молчание прервало низкое покряхтывание Арма, по звуку напоминающее далекие раскаты грома. Я побарабанил пальцами по столу и приступил к официальному обращению.— Мистер Армстронг, мистер Малькольм. Я хотел вам сказать, что… — сухо начал я и зачем-то взглянул на Малька. На его бесподобные глаза и рот… Ох уж этот его рот!
Горло сдавило от непонятной горечи, язык отнялся. Нет, плохой идеей было звать их вдвоем!
— … сказать, что сегодня я справлюсь и без вас. Мне нужно срочно отправиться в город. Одному.
Важно кивнув удачной идее, я встал из-за стола и прошествовал мимо подчиненных.
Мне и правда нужно прогуляться, освежить голову. А Малька я выставлю вечером. Никуда он не денется…
Томление плоти, будь оно неладно…
Сбежав из дома, оккупированного маленьким привлекательным захватчиком, я в нерешительности остановился посреди улицы.
Куда пойти, куда податься? Что сделать, чтобы хоть немного привести голову в порядок?
В прошлом, когда меня одолевала тоска и беспричинная ненависть к собственной жизни, я всегда шел на кладбище: ряды тихих безмолвных могил как нельзя лучше возвращали позитивный настрой…
Но после вчерашнего мне больше не хотелось идти на погост. И зачем я потащил туда Малька? Еще и "могилу" Марс показал, пьяный недоумок… Неужто и правда собрался "облегчить душу" и во всем признаться?
А, может, мне и сейчас нужно поговорить с кем-то о случившемся? Но с кем? Леди Гамильтон целиком и полностью поддержала меня после скандала с дочкой О'Коннора, но сейчас она вся в заботах о предстоящей свадьбе… Да и вообще — похотливые мысли по отношению к собственному подчиненному это вам не безответная любовь к какой-то там невесте! То, что происходило со мной теперь, было гораздо более диким и опасным. Как бы не потерять единственную подругу после таких откровений…
Я и сам не заметил, как дошел до оживленной части Бромптона и сел в первый подвернувшийся мне омнибус. Прижимаясь к потным телам представителей среднего класса, доехал до центра и с облегчением вывалился недалеко от набережной. Кажется, я понемногу превращаюсь в простолюдина — вот только после всех остальных открытий это волновало меня меньше всего.
Слева сверкнула золоченным крестом небольшая церковь. Поддавшись внезапному порыву, я свернул к ней. С тех пор, как я был в ней в первый и последний раз, внутри ничего не поменялось: редкие иконы на стенах, холодный мрамор каменных сводов, ряды стульев и совсем немного посетителей. За спинами людей мелькнула темная сутана отца Тадеуша — он тоже был все тот же: невысокий, средних лет, с небольшой залысиной и вечно понимающим выражением лица.
Я остановился недалеко от него, ощущая себя инородным элементом в атмосфере святости и благочестия. Закончив беседовать с почтенной пожилой парой, священник заметил меня и слегка остолбенел.
— Что случилось на этот раз, Ваше Сиятельство? — патер Тадеуш тоже помнил нашу встречу, случившуюся три года назад. — Надеюсь, вы больше никого не убили?
В его словах промелькнула ирония, но я не обиделся. В храме я и правда редкий гость. Прихожу, когда дела совсем плохи становятся.
— Нет, но моя душа снова в опасности, — мрачно произнес я. — Не согласитесь ли исповедать меня, отец Тадеуш?
Перед тем, как ответить, священник внимательно изучил украшенные фресками своды храма, будто спрашивая совета у изображенных на них святых. Всегда готовый поддержать прихожан, в случае со мной он почему-то сомневался.