Порочные круги постсоветской России т.1

Исчезло державное государство как главный субъект, заинтересованный в исследовании природной среды России просто ради получения достоверного знания, независимо от рыночных критериев. Рыночные критерии мотивировать такие исследования не могут, поскольку добыча большинства видов сырья в России с точки зрения мирового рынка рентабельной не будет.

Еще менее способны рыночные силы поддерживать исследования, результат которых вообще не выражается в терминах экономической эффективности, а подчиняется иным критериям, например безопасности. Примером служит катастрофа в Кармадонском ущелье (Северная Осетия) в сентябре 2002 г., когда при сходе пульсирующего ледника погибло более 130 человек. 102

102

Гляциолог из Института географии РАН рассказывает: «После схода ледника в 1969 г. по заказу Совета министров Северной Осетии на Колку отправили экспедицию из сотрудников Института географии РАН. Несколько лет в 1970-х гг. специалисты-гляциологи изучали ледник и его поведение. В частности, был вычислен объем ледника, его критическая масса… Как только масса превышает эту отметку, ледник не выдерживает своего веса и сходит вниз». Но затем, по его словам, научные работы из-за прекращения финансирования в начале реформы были свернуты, ледник был оставлен без присмотра. В дальнейшем в ходе реформы наблюдения за ледниками прекратились в РФ практически повсеместно.

• В тесной связи с изменяющейся природной, техногенной и социальной средой изменяются люди, их коллективные общности (народы и этносы), все общество. Процессы этно- и социогенеза, ускоряющиеся в условиях природных и социальных кризисов, в принципе, не могут быть удовлетворительно изучены и объяснены без собственной национальной науки. Этнографическое исследование «извне» всегда будет по принципиальным методологическим причина, «империалистическим», изложенным на чужом языке.

В конце ХХ в. народы России (СССР) оказались на очередном пике бурного этногенеза и социальных преобразований. Оставить сегодня этот процесс без широкого научного сопровождения — значит, заложить разрушительные заряды незнания и непонимания, которые завтра взорвутся.

Этно- и социогенез должны быть объектом комплексного изучения, а не только общественных наук, ибо речь идет о процессах, тесно связанных с изменениями в природной среде и техносфере. Активное участие в этих процессах (особенно если они приобретают форму конфликта) принимает сама национальная интеллигенция, что создает специфические методологические трудности для исследований. Поучительны истории экологических движений, сыгравших важную роль в формировании «национального самосознания» на завершающей стадии перестройки, или связь технологических решений с ростом межэтнической напряженности.

Советская наука обладала явно недостаточным запасом знания об этничности и в основном следовала представлениям примордиализма, согласно которым этнические свойства являются устойчивой сущностью (или даже наследуемыми признаками). Эта преодоленная в современной западной антропологии концепция помешала отечественной этнологии адекватно оценить угрозу, которую представляла для многонационального СССР мобилизованная политизированная этничность, а также предложить эффективные методы разрешения искусственно раскрученных этнических конфликтов.

Пока что указанная функция науки в описании и анализе этнических процессов в какой-то мере обеспечена усилиями старших поколений научных и практических работников, обладающих неявным знанием и практическим опытом, но налицо опасность разрыва поколений, следовательно, в обозримой перспективе может возникнуть провал. Активное внедрение в исследования указанных проблем иностранных ученых и фондов (особенно в постановку задач, выбор методологии и трактовку эмпирических данных) чревато важными деформациями и искажениями — втягиванием этих исследований в «империалистическую» парадигму.

• Создаваемая для экономики, обороны, всего жизнеобеспечения государства и общества техносфера гораздо сильнее, чем принято думать, связана с природной средой и культурой страны. Поэтому, хотя многие ее элементы и целые блоки могут быть импортированы или созданы с помощью переноса знаний и технологий, техносфера страны в целом, как единая система, в большой степени зависит от усилий отечественной науки, причем усилий непрерывных.

В России уже создана огромная и специфическая техносфера, которую должно «вести» (не говоря уж о ее развитии) адекватное по масштабам и структуре отечественное научное сообщество. Без него эта техносфера не может быть даже безопасно «остановлена» и демонтирована.

Для выполнения этой функции мощности нынешней российской науки явно малы из-за ликвидации системы отраслевой науки. Поддержка прикладных исследований и разработок (НИОКР) через рыночные механизмы совершенно недостаточна. Созданный посредством приватизации частный капитал финансировать науку в достаточной мере не собирается. В то же время в условиях «фонового» вялотекущего кризиса приоритетными и срочными с точки зрения государства и общества становятся многие направления прикладных исследований (например, анализ причин техногенных аварий и катастроф и подходов к их предотвращению).

Что же касается социальной эффективности (соотношения «эффект/затраты») остатков прикладной науки, то ее в выполнении указанной здесь функции следует считать аномально высокой. Эксперты уже к концу 1990-х гг. прогнозировали быстрое нарастание техногенных катастроф, которого пока что удается не допустить.

• Мир в целом втягивается в глубокий глобальный кризис («кризис индустриализма», «третья волна цивилизации»). Его симптомами служат частичные кризисы: финансовый, экологический, энергетический, культурный и др. Россия — первая крупная цивилизация, которая испытала на себе воздействие этого кризиса в его радикальной форме. Наука России уже накопила большое, хотя еще недостаточно оформленное, знание о поведении технологических, социальных и культурных систем на изломе, при крупномасштабных переходах «порядок-хаос». Развитие и формализация этого знания, которое совершенно по-новому ставит многие фундаментальные вопросы, важно для самой России, но не в меньшей степени и для мирового сообщества.

Пока что функция систематизации, теоретической обработки и представления знаний о глубоком кризисе, который переживает Россия, выполняется, видимо, неудовлетворительно. Во-первых, имеются большие методологические трудности для ученых, которые наблюдают кризис «изнутри» и не могут в достаточной мере отвлечься от этических оценок. Во-вторых, вся общественная жизнь в России пока еще слишком идеологизирована, что ограничивает свободу исследований и дискуссий. В результате общество и государство не получают тех знаний о кризисе, которые наука уже могла бы предоставить. А мировое сообщество (прежде всего научное) имеет весьма искаженное представление о происходящих в России процессах.

С другой стороны, Россия живет в быстро изменяющемся кризисном мире, который к тому же создает огромный запас новых знаний о природе и человеке. Знания из этого мира и о нем, необходимые для развития и самого существования России, поступают в нее извне в виде товаров, изготовленных иностранными фирмами, или в виде потока информации. И материальные продукты («вещи»), и потоки смысловой информации производятся и перерабатываются исходя из критериев «чужих» фирм, государств и культур. Только сильная и структурно полная отечественная наука может служить тем механизмом, который «втягивает» в страну нужное для нее знание из всей мировой цивилизации. Страны, не обладающие таким механизмом, получают отфильтрованное и ограниченное знание и деформированную информацию, утрачивают реальную независимость и вовлекаются главными мировыми державами в их орбиту в качестве «материала».

Пока что эта функция поиска и переноса знания извне выполняется отечественной наукой недостаточно удовлетворительно — в основном по причине нехватки ресурсов, устаревшей методологии, неадекватной организации и распаде профессиональных сообществ.

3. Качества научной системы, которую подвергли реформе

Обязательным условием успеха любой реформы является достоверное знание об объекте реформирования. Кроме того, надо понимать и чувствовать его плохо формализуемые особенности. В 1990-е гг. была начата реформа советской науки как часть реформирования всей советской системы. Социальная и культурная основа науки СССР плохо изучена и понята, как и вся советская система в целом. Сейчас, постепенно, российское обществоведение выясняет причины этого непонимания, а в 1990-е гг. специалисты пережили шок от неспособности предвидеть глубину кризиса, вызванного уже первыми операциями реформы.