Порою блажь великая

— Вы, ребят, здесь его дождетесь? Он, наверное, не сию минуту освободится. Или предпочитаете обсудить с ним ваше предложение на дожде?

— Бог с тобой, Джо, — возмутилась Вив. — Погано там. Да он сейчас придет. Я позову…

Дрэгер поднял руку:

— Прошу вас, не надо, миссис Стэмпер. Мы выйдем и поговорим. — Ивенрайт открыл рот, не веря своим ушам. — Нехорошо человека от работы отрывать.

— Господи, Дрэгер, что вы такое…

— Флойд…

— Но, боже… тут камин… а вы хотите…

— Флойд.

Они вышли, и Джо Бен шагал перед ними проводником, поигрывая фонариком в такт своему страстному монологу о внезапном дожде, оползнях, паводке и — не баловался ли Флойд в последнее время с динамитом? Преодолев зигзаг мостков, они увидели Хэнка, в накидке и болотных штанах, в зубах болтается фонарь: Хэнк привязывал брус к тому, что при рассмотрении оказалось железнодорожной шпалой, недавно прибитой к берегу и внедренной в прочую бесформенную конструкцию. С одной стороны лицо его сияло синяком после вчерашней драки, а на подбородке над ссадиной бессмысленно болтался отлепившийся пластырь. Ивенрайт представил Дрэгера, и Хэнк пожал тому руку. Ивенрайт выждал несколько секунд, думая, что Дрэгер изложит суть, но тот ретировался на шаг в темноту, и Флойд понял: даже говорить, черт побери, опять придется ему! Сглотнул с усилием и начал. На время его спича Хэнк вынул фонарик изо рта.

— Если я правильно тебя понял, получается так, — сказал он, когда Ивенрайт закончил. — Ты хочешь, чтоб я пошел в дом, позвонил в «Тихоокеанский лес Ваконды» и сказал им: без мазы, забейте на те три миллиона футов, что я для вас нарубил. А вы, ребята, в знак большой любви поможете мне пристроить мои бревнышки куда-нибудь еще. Так?

— Или, — вмешался Дрэгер, — мы сами перекупим ваш товар незамедлительно.

— Вы — это профсоюз?

— И некоторые жители города.

— Занятно. Но штука в том, мистер Дрэгер, — и ты, Флойд, знаешь это, — что я никак не могу на такое пойти. Дровишки не только мои, чтоб ими торговать. В них много людей пот свой вгрохали.

Ивенрайт бросился спорить, но Дрэгер перебил:

— Хэнк, подумайте вот о чем. — Голос Дрэгера был «стерилен»: ни потаенной угрозы, ни нарочитой просьбы. Ивенрайт заметил, что Хэнк внимательно разглядывает этого человека. — Весьма многие в городе зависят от этой лесопилки, которая закрыта.

— Точно! — снова встрял Ивенрайт. — И как я уже хотел сказать, ты-то, конечно, никак пойти на уступки не можешь — но тогда уж и христианином себя не величай. Весь город от тебя зависит. Це-лый город, твой родной город, парни, с которыми ты вырос, мяч гонял… да их жены, да малые ребятишки! Хэнк, приятель, я тебя знаю, это ж я — старина Флойд, помнишь меня? И я знаю, что ты — не чета этим толстожопым во Фриско и ЛА, которые кровь сосут из твоих собратьев. Я же знаю: не можешь ты обречь весь город, мужчин, женщин и детей, на голодную зиму, только чтоб мошну свою набить.

Хэнк опустил глаза: его позабавило и отчасти смутило красноречие Ивенрайта. Но он покачал головой, улыбаясь и пожимая плечами:

— Не оголодают они, Флойд. Кто-то, может, задержит плату за телевизор на пару месяцев или…

— Черт тебя раздери, Стэмпер!.. — Ивенрайт вклинился между Дрэгером и Хэнком. — Ты же видишь, в каких мы тисках. И мы не позволим тебе на подножный корм нас перевести.

— Флойд, даже не знаю. — Хэнк продолжал качать головой, глядя вниз, на болтающиеся концы проволоки, которой крепил брус. Кровь из оцарапанного пальца медленно ползла по руке. — Не знаю, чем помочь могу. Я тоже в тисках. Весь бизнес, вся лавочка — завязаны на те бревна, что у нас на лесопилке лежат.

— Хэнк, а вы можете придержать их, продать попозже? — спросил Дрэгер. — Пока хотя бы вопрос с забастовкой не разрешится? — Действительно странный голос, вынужден был признать Ивенрайт. Пресный, чистый — будто снег ешь или дождевую воду пьешь…

— Нет, мистер Дрэгер, не могу. А что, Флойд не показывал вам свои находки? И так сроки горят. По контракту — поставка ко Дню благодарения. Или мы отгрузим бревна к этому дню — или сделка расторгается. Мы нарушаем условия — и цена свободная. Они могут заплатить нам, как им заблагорассудится. А могут вообще не заплатить, если никак не заблагорассудится. Выкатят неустойку и отберут бревна.

— Они не могут забрать твои бревна! Ты прекрасно знаешь, что…

— Могут, Флойд.

— Никакой судья, никакие присяжные не допустят!

— Легко. Не тебе судить. Но даже если не сделают — куда прикажешь мне девать двадцать акров леса, которые в речке плещутся? Наша маленькая лесопилка и с четвертью не управится, работая день и ночь всю зиму… но даже и управится, даже если распустим — мы не сможем продать столько досок.

— Да сможете! — Флойд был категоричен.

— Кому? Крупные компании уже расхватали все контракты со строителями.

— Черт, Хэнк, да включи же голову! — Ивенрайт вдруг загорелся энтузиазмом. — Ты можешь продать тем уродам, которым собирался толкнуть лес «ТЛВ». Усекаешь? Точно. Тем уродам по весне смерть как материал нужен будет, и вот тут-то ты, приятель, разойдешься вчистую! Ты нагреваешь «ТЛВ», они сосут лапу без леса, свои контракты выполнить не могут, а ты толкаешь бревна их покупателям с двойным наваром! Эй, парни: здорово, правда? — он повернулся к Дрэгеру, усмехаясь триумфально: — Как тебе это, Джонни? Вот выход-то. Черт, и как я раньше не дотумкал?

Дрэгер предпочел пропустить вопрос мимо ушей, но Хэнк, бросив изучать травмированный палец, теперь взирал на сияющую физиономию Ивенрайта, явно потешаясь:

— Наверно, Флойд, ты не дотумкал до этого раньше по той же причине, по какой сейчас не можешь сообразить: если я позволю «TЛB» снова включиться — они разберутся со своими контрактами и без моих соплей.

— Что?

— Видишь ли, Флойд. Ты хочешь, чтоб я не продавал лес «TЛB», чтобы они смогли снова сами рубить бревна. Так? И сами смогли нарезать доски? Чтоб исполнить свои контракты?

— Не понимаю… — Ивенрайт насупил брови, и по его носу сбежал ручеек влаги, выжатый его суровостью.

— Картина такая, — снова стал объяснять Хэнк, терпеливо. — Я не смогу продать лес покупателям «ТЛВ», которых она прокинет, если вы, ребята, снова заработаете…

— Да как же ты не уразумеешь, Флойд? — Сцена была слишком шикарна, чтоб Джо Бен остался в стороне. Он впорхнул в круг света, глаза его блестели ликованьем. — Совсем непонятно? О да! Смотри. Если мы разрываем свой контракт, чтоб вы заключили свои контракты, то контора, которая ваш контрактант, безо всяких контр исполнит контракты со своими контрактантами, с которыми, как ты говоришь, нам надо законтрачиться…

— Чего? Минутку…

Хэнк, как мог, скрывал свое веселье, грозившее стать совсем уж очевидным:

— Джо Бен к тому, Флойд, что если мы позволим вам, ребята, выйти на работу — подорвем свой рынок.

— Ага, Флойд, понимаешь? О, это, конечно, глубоко. Если мы позволим вам рубить для них лес, то те бревна, которые мы собирались продать им… — Он перевел дыхание и попробовал объяснить сызнова, но вместо этого разразился фыркающим, фугасным взрывом хохота.