Портрет Ласточки

– Не строй теории вероятностей, – усмехнулся он. – На словах мы действительно хвастаемся друг перед другом тем, какие роскошные цветки вырастают в наших оранжереях. Но ты принадлежишь не профессору Кенцилю или архимагу. Ты принадлежишь тёплому по нашим меркам герцогству Нортирар, что лежит на северо-западе королевства Вайндуол, в двух-трёх неделях пути отсюда.

Девушка задумалась. Разговор, который завёл с ней незнакомый академик, отозвался неприятной, хотя и короткой болью в сердце.

– Ты, наверное, спрашиваешь себя, зачем я проследил за тобой? – словно прочитал её мысли Флёдерик. – За тобой следят многие, обсуждают за спиной, делают выводы и... даже ставки.

– Спрошу прямо, раз у нас такая откровенная беседа, профессор: вы считаете меня виновной в совершённом злодеянии?

– Считаю, – в его светло-карих глазах она увидела простую, свойственную народу полуросликов откровенность. – И без доказательств не буду считать обратного. Но, строго говоря, у меня несколько подозреваемых, и ни один из них не будет тебе по душе, поэтому я лучше объясню, зачем искал встречи.

Любопытство взяло своё. Девушка пожелала спросить, о ком он думает, но вспомнила слова своих наставников, что расследование обязана проводить только она, а основываться процесс должен только на точных фактах, но не догадках. Но вовремя осёкшись, повернулась обратно к царствующему над горизонтом мареву и решила предоставить собеседнику право говорить:

– Я слышал твой разговор с ректором и главой ополчения. Ты очень привязана к своему другу из мастеровых. Он ведь... помогает тебе в расследовании? Не криви лицом, многие преподаватели догадываются, что ты ищешь улики и стараешься при этом не попадаться на глаза юстициарам. Нет, не думай, тот юноша для меня никто, даже имени его не знаю. Но я почувствовал в твоём голосе тоску и тревогу, когда ты говорила о нём. Это так необычно, когда человек испытывает дружескую симпатию к полурослику.

– Вам приятно, что кто-то из людей беспокоится о представителях вашего народа? – смекнула она.

– Как и людям приятно, когда ваши боги отвечают на ваши молитвы и посылают сигналы, – весьма красноречиво ответил профессор Флёдерик. – У меня личный интерес, Овроллия Киртан, поэтому буду краток: спаси своего друга из лап стражи и защищай его. Поверь, если остальные полурослики, работающие в академии, узнают об этом, ты станешь для всех нас настоящей подругой. И когда-нибудь наша помощь пригодится тебе. По одиночке все мы, включая меня, не стоим ничего. Но вместе наш народ способен на многое, и потому люди не дают нам возможности объединения и провозглашения своего собственного государства.

– Вы говорите о гномах, о народе мранков?

– И не только. И у снежных эльфов когда-то была своя страна, пока Акадар Фрадур не стёр её с лица земли, ассимилировав сероволосый народ в древние времена и заставив его насильно породниться с людьми норами. Так появился народ лодвинге – высокие, крепкие, седые с рождения люди, но всё же смертные.

– Это легенда, – хмыкнула девушка. – Лодвинге стали сероволосыми в результате тысяч лет эволюции, и эльфийская кровь тут не причём. Пусть остатки снежных эльфов лишены государства и влекут жалкое существование в виде нескольких кланов, но Акадар Фрадур не настолько могущественен, чтобы управлять целыми цивилизациями и...

– Мы не лекции, Ласточка, – прервал он её. – Надеюсь, ты услышала меня. Доброго вечера.

Шлёпающие шаги профессора какое-то время прерывали молчание в коридоре. Ови осмелилась открыть ставни окон, зловредный ветер вернулся к ней и осыпал накопившимся на подоконнике снегом. Однако она почувствовала и мороз; с собой северный ветер принёс горную свежесть, что сдула академическую пыль, засевшую глубоко в сердце девушки. Значит, ветер был её союзником.

Вдыхая свежий воздух, она наколдовала ласточку. Вновь на её ладони образовался маленький вихрь, постепенно обросший скелетом, внутренними органами, мышцами, кожей и перьевым покровом. Последними, как обычно, в двух пустых глазницах появились маленькие чёрные глаза.

– Тебе стало стыдно, что ты вспомнила обо мне?

– Если ты не извинишься за свои последние слова, я вновь развоплощу тебя, – сказала Овроллия, поглаживая светящееся голубым пузико. – Помнишь?

– Сначала должна извиниться ты, ты первая увидела во мне игрушку, а не полноправного друга, боевую подругу, – пропела та.

– Я тебя создала! – вспылила хозяйка. – Ты обязана подчиняться мне, а не спорить и насмехаться!

– Но не этого ли ты желала последний год? – спросила птица. – Чтобы у меня появился собственный разум.

Ови отмолчалась. Пылающее марево полярного сияния на фоне обсидианового неба с проблесками множества звёзд словно колыхнулось под воздействием ветра. Девушка захотела прочесть заклятье, приказав птице полететь прямо к сиянию, чтобы вечная в своей красоте природная магия растворила или пленила иллюзорное существо.

– Я желала, чтобы твой собственный разум появился в более спокойные времена. Чтобы ты читала со мной книги и делилась знаниями о прочитанном. Чтобы ты изучала чужие письма и предотвращала заговоры, на корню предотвращая гражданские войны и конфликты интересов... Чтобы ты была частью меня, а не самостоятельной личностью.

– Возможно, когда мы покончим с этим делом, – прощебетала ласточка, – мой разум снизойдёт до более примитивного уровня. Пока же, хозяйка, довольствуйся тем, что есть.

– «Мы»? – уточнила чародейка.

Птица едва заметно кивнула. Ови почувствовала прилив сил. Вновь появилось ощущение, что она не одна в своей миссии.

Приказав птице найти оранжерею и договорившись встретиться утром в собственных покоях, Ови отправилась вниз. Взяв у слуги вестибюля шерстяную накидку, девушка двинулась в сторону корпуса полуросликов.

Поздний вечер был спокойным. Снежные хлопья лениво осыпали внутренние дворы академии и козырьки над дверями. У дверей на общий склад с продовольствием суетливо болтали о своём два юстициара, даже не обращающие внимания на нарушительницу спокойствия. Возможно, Лёдериц действительно умерила пыл своих подчинённых, а возможно, что более вероятно, ночные хождения по академии не вызывали столько интереса у стражей порядка, как попытки ворваться в рабочие кабинеты кого-то из руководства академией.

У корпуса полуросликов – довольно приземистого здания, напоминающего барак и построенного явно гораздо позже основных корпусов, – также стояли два юстициара. Они о чём-то неторопливо переговаривались между собой и, в отличие от сослуживцев, обратили внимание на чародейку.

– В чём причина столь позднего визита, студентка?

– Хочу поговорить со старшиной полуросликов. Боюсь, дело не может ждать утра. Прошу, впустите меня.

Они переглянулись, пошептались, и один, пригнувшись, вошёл внутрь, закрыв за собой небольшую для человека квадратную дверь.