Портрет Ласточки

Спустя время он вернулся, спрятав под шапкой свежий синяк, и жестом пригласил девушку в барак. Почти сразу же она поняла, откуда у юстициара появился синяк на лбу – но реакция не защитила её от балки перед самым лбом, как и то, что она заблаговременно сняла капюшон. Выругавшись про себя, Овроллия достала из сумки первую попавшуюся колбу и приложила к месту удара, после чего отправилась вперёд.

По сравнению со спальными корпусами студентов казармы полуросликов представляли собой жалкое зрелище. Грубо отёсанные валуны служили маленькому народу и столами для приёма пищи, и спальными местами, прикрытыми шкурами да попонами. Прямо посреди огромного зала, в который попала Ови, в несколько рядов стояли линии исполняющих роль кроватей прямоугольных валунов, на которых обычный человек мог бы только сидеть, где после трудового дня посапывали десятки полуросликов. Некоторые при свете маленьких фонарей жались по углам, играя то в карты, то в стеклянное домино, то в популярную у полуросликов игру «садок». Моментом девушка испугалась огромный зубастый силуэт, пробежавший вдоль стены в свете одного из фонаря, и тихонько крикнула, боясь разбудить спящих:

– Там крыса!

Некоторые игроки обратили на неё внимание, но, пожав плечами, продолжили заниматься своим делом. Однако из конца зала, заметив её, к ней направился грузный бородатый полурослик, осторожно обходящий торчащие из «кроватей» ноги и руки.

– Это не крыса, а домашний песец, просто у него нет хвоста, – объяснил незнакомец. – Я видел тебя. Ты подруга Илеса, верно, которая Овроллия по прозвищу Ласточка? – спросил он сиплым голосом. – Койт, я тут старший. Что привело тебя в наш дворец?

Она ещё раз оглядела барак и едко усмехнулась, однако решила не оскорблять чужой дом и сказала:

– Хотела поговорить... Мы так и будем стоять посреди барака? Мне едва хватает роста, чтобы не упираться головой в потолок.

– Ты усадила своего друга за решётку и даже не попыталась спасти его, – скрестив руки на груди, заявил он со злобой.

– Пыталась, – оправдалась она, – мне не хватило времени, там, наверху, произошёл бой, меня оглушили и...

– Два дня он бегал за тобой хвостом, отпрашиваясь с работы. Я думал, так полурослики смогут подружиться с вами, людьми, и мы станем ровней. Но вы только используете нас, растаптываете наше доверие, выкидываете прочь со стены академии, и лишь бездыханные тела навсегда вмерзают в почву на склонах, скрываясь под толщей вечного снега.

– Мы были и остаёмся друзьями, – прошептала она с нарастающим недовольством. – Прошу, помогите мне вытащить его. Я так и не узнала, где его держат, боюсь, пока юстициары в академии, нам придётся спрятать его в подземельях и...

– Кому это «нам»? – раздалось посреди зала неприятным высоким голосом. Многие из спящих завертелись на спальных местах, кто-то поднял головы. Ови обернулась и в тусклом свете увидела самого Илеса, целого и невредимого, разве что одежда выглядела по-другому. – Это из-за тебя, ведьма проклятая, он угодил в казематы! Из-за тебя всех полуросликов досматривают эти ублюдки! Из-за тебя, лучшая выпускница!

Ови не заметила удара в живот. Она согнулась в коленях, ощущая нарастающую боль. Следующий удар пришёлся по лицу, девушку откинуло наотмашь на одного из проснувшихся полуросликов. Пытаясь прийти в себя, она осмотрела Илеса и поняла, что это не он, а другой полурослик, будто его брат-близнец. В руке он держал деревянную киянку, явно используемую для отбивания мяса. Последнее, что она увидела перед тем, как оружие было занесено над её головой.

Глава 3.2 Стекло по цене саженца

– Очнись! Любезная подруга, очнись! На, на, выпей, полегчает!

Ови открыла глаза и поняла, что ей положили что-то в рот и насильно влили воду. Голову раскалывало пополам от боли. С трудом пошевелив рукой, девушка схватила первое, что попалось ей на глаза. Это оказался воротник чьей-то куртки.

– Ох, дайте же воды! Быстрее!

Ласточка почувствовала, как её обрызгивают ледяной водой. Постепенно жар начал спадать. Силуэты вокруг прояснились, стало понятно, что окружающая обстановка принадлежит всё тому же бараку полуросликов. Вокруг стояло не меньше дюжины, среди которых удалось узнать недовольного старшину и самого Илеса, настоящего, нависшего над ней с пустым ведром.

– За что ты так со мной?.. – выдавила она, собравшись с мыслями.

– Это не я! Это тот паскудник, Рибес! – он кивнул в сторону. – Брат мой проклятый! Не видать Великой Норы таким братьям, ох, не видать!

Девушка с трудом поднялась, придерживаемая другом и одним из его соплеменников. В дальнем конце барака лежало бездыханное тело брата-близнеца, всё в кровоподтёках и свежих повязках.

– Что же ты сделал с ним?..

– Это не я, – заявил полурослик. – Это твой ангел-хранитель. Я бы ещё не так его отделал, будь уверена!

Зеваки уступили дорогу волшебнице и её помощникам, они подошли к лежащему без сознания брату Илеса. Девушка осмотрела его и сказала:

– По следам крови вижу, что уколы очень тонкие... Похоже на шило, милостивая Вари, кто его так отделал?..

– Когда я пришёл, он уже истекал кровью, а остальные в испуге искали ворвавшуюся сюда бестию. Я не спал всю ночь, ухаживал за тобой... Из женской части барака ко мне пришли на помощь Тирва и её подруги, мы немного подлатали тебя. Не волнуйся за братца, он выкарабкается. Будет знать, что такое возмездие за жестокость.

Поблагодарив за помощь полурослих, Овроллия вышла наружу со своим другом. Судя подготовке к работе слугами и мастеровыми, Белопергаментная только начинала очередной день, о чём чуть позже позволили судить прорезающие белоснежные небеса лучи солнца на востоке. Наконец придя в себя, Ласточка спросила:

– Как ты сбежал?

– Если бы я сбежал, то не показывался бы во весь рост, – серьёзно ответил он, рассматривая округу. – Лёдериц отпустила меня. Да, просто так, молча. Хотя перед этим она, конечно, целый час пялилась на меня, будто ожидала признания в чём-то. Но я отвечал ей тем же. Молчанием. Наверное, я выиграл эту дуэль взглядов, хотя моргал куда чаще неё.

– Значит, есть что-то в её холодном сердце... – расслабилась Ови. – А кто напал на твоего брата?

– Полагаю, она, – полурослик показал пальцем вперёд.

Девушка увидела на парапете одной из дорог между корпусами академии свою ласточку. На кончике клюва остались следы крови. Кажется, птица слегка улыбалась, что абсолютно невозможно ни для иллюзии, ни для животного. Друзья подошли к пернатой, оглядываясь и ловя косые взгляды окружающих, и та поприветствовала их ярким щебетанием со словами:

– Я нашла, хозяйка, твою оранжерею. Ночью там трудился старец в капюшоне, он возился с сорняками и растениями. Однако дверь заперта на крепкий замок, старца заперли.

– Это ты... чуть не убила полурослика? – спросила чародейка.

– Иначе бы он убил тебя, – пропела та. – У них принято защищать друг друга, только вот этот негодяй, кажется, был опьянён от любви к брату.

– У меня нет никого, кроме него, – признался Илес. – Родители погибли в шахтах под завалом, остальные братья и сёстры либо разъехались по разным префектурам, либо подались в дальние страны. Его поступок нельзя объяснить ничем иным, кроме безрассудной жестокости. Он наказан справедливо. Жаль ли мне его? Немного. Но жалость моя оттого, что он до сих пор не вырос и ведёт себя как подросток.