Портрет Ласточки

Молчали какое-то время, переглядываясь то друг с другом, то с мастеровыми и стражниками, что начали патрулировать двор. Овроллия сказала птице:

– Я благодарю тебя, маленькая хищница, но впредь, если ты будешь следить за мной, предупреждай об этом.

Ласточка, ничего не ответив, моргнула двумя глазами. Хозяйка продолжила:

– Значит, ты нашла оранжерею? Она ведь находится рядом с кафедрой общей алхимии?

– Ты дала задание найти оранжерею, а не узнавать, что рядом, – повернув голову, прощебетала пернатая.

– Ох, ладно, пойдём. Только нужно перекусить.

Спрятав птицу под запахом накидки, Овроллия с другом отправилась в главный корпус, где они провели утро за завтраком и обсуждением продолжения поисков. Всё это время девушка пыталась понять, как ускорить восстановление после нанесённых увечий, но в итоге навестить лазарет она так и не решилась, боясь ненужных вопросов.

– Гематому на скуле почти не видно, особенно если я распускаю волосы, – сказала она другу, для наглядности подтвердив слова действием. – Живот и остальные части тела побаливают, но я не хромаю, это главное. Всё будет хорошо, Илес.

Тот понимающе кивнул и закончил с завтраком раньше неё.

В разгар учебного дня чародейка и полурослик, провожаемые осторожными взглядами юстициаров и лёгким снегопадом, добрались до корпуса прикладных наук, пройдя мимо здания, где располагались естественнонаучные кафедры, а также находились целые этажи с террариумами и животными залами. У этих корпусов не имелось воздушных галерей, связывающих воедино весь центр архитектурного ансамбля академии, однако, по словам Илеса, в эту часть академии вело наибольшее количество туннелей.

– Видимо, когда-то два этих корпуса были главными, а потом уже появился большой, центральный, – задумался вслух Илес, идя рядом с подругой. – И какие-то сотни лет назад все корпуса переоборудовали.

– Не забивай голову ерундой, – сказала Ови. – Мы почти пришли... Смотри-ка!

Из задней двери в естественнонаучный корпус под прикрытием сослуживцем вышли два юстициара, несущие какой-то массивный свёрток. Стража, увидев зевак, угрожающе выставила вперёд пояса с боевыми жезлами.

– Пойдём мимо, не хочу даже смотреть на них, – проговорила волшебница, плотнее натянув капюшон. – Мне хватило вчерашней взбучки.

– Это правда, что наверху произошёл бой?

– Да, – ответила она, открывая дверь в корпус прикладных наук и входя внутрь. Илес прошмыгнул следом и закрыл за собой. – Стражницу из наших сделали инвалидом, да и нам со вторым стражником неплохо досталось. Хотя твой брат постарался со мной сильнее, юстициарам есть чему поучиться у вашего народа.

Оставив верхнюю одежду слуге-привратнику и спрятав птицу под мантией волшебницы, друзья направились наверх, ориентируясь на указатели и помощь редких школяров и преподавателей на пути. К страже, как академской, так и городской, Овроллия не хотела обращаться ни под каким предлогом. Она рассчитывала, что найдёт здесь если не убийцу, то хоть какой-то его след.

Кафедра общей алхимии занимала почти целое крыло на четвёртом этаже. По левую руку, если верить указателям, находились исследовательские лаборатории и общая преподавательская; справа же были три огромных лекционных зала на несколько десятков студентов каждый, две уборных и какое-то странное помещение, закрашенное на указателе давным-давно. Заколоченная дверь показалась в конце коридора, когда волшебница с другом прошли мимо лекционных и лаборантских, где раздавались оживлённые разговоры о теории и материях алхимической науки. Напротив загадочного помещения располагалась преподавательская, и Ови, оставив друга здесь, постучалась и вошла внутрь после позволения войти.

Внутри за прямоугольным столом из красного дерева в окружении пустых кресел сидели три преподавателя, один из которых был женщиной. Женщина и ближайший мужчина вполголоса обсуждали свои последние занятия, тогда как последний профессор вёл запись в дневнике и постоянно поглядывал на окно.

– Сегодня пятница, девушка? – низким басом спросил он, даже не обратив внимания на Овроллию. Она пыталась взглядом выцепить зеркало рядом с окном, которого там не оказалось, и не поняла, как незнакомый профессор узнал её. – Ну же, не молчите.

– Верно, мессир.

Два других преподавателя словно не замечали остальных. Третий повернулся и заставил Ови невольно вздрогнуть: левую часть его лица покрывали глубокие ожоги, буквально лишившие голову кожного покрова. Моментом девушке показалось, будто кто-то с особой жестокостью отхлыстал профессора по лицу до мяса, едва не разорвав щёчную мышцу.

– Профессор Хадецик, – слегка поклонил голову он, – преподаю изготовление лечебных и поддерживающих зелий. Думаю, профессор Олезиц и мастер над травами Кирция не будут против, если я представлю их. Что привело вас сюда, Овроллия Киртан?

– Слава обо мне достигла тех ушей, что никогда не слышали моих докладов на семинарах и полевых исследованиях.

– Слава о вас и вашей тяге к магическим регалиям достигла этих ушей на прошедшем позавчера собрании, – флегматично сказал Хадецик. – Так что привело вас сюда?

– Я ищу профессора Жерацира, мастера вашей кафедры.

Обожжённый человек неприязненно посмотрел на Овроллию и переглянулся с остальными преподавателями. Те прекратили разговор и обернулись к молодой чародейке.

– Он... не принимает сейчас никого, даже своих ассистентов, – заявил проницательный профессор.

– Мне нужен разговор с ним, это очень важно. Прошу, проведите меня к нему.

– Смотрите, девушка, – вступила в беседу престарелая мастер над травами, – как бы эта встреча не испортила вашего рассудка.

Хадецик недовольно помотал головой, встал и отправился в противоположный конец зала, жестом подозвав Ови за собой к окну. У огромного платяного шкафа он остановился и спросил:

– Вы уверены, что хотите этой встречи? Мастер кафедры, как бы помягче сказать... сам не свой последний год. Деменция, знаете ли. Говорят, это болезнь гениев. Ведь в старости многие из нас преисполняются в своём ремесле.

– Я слышала, что так называют безумие, – сказала она, подходя к окну в ожидании, что в шкафу откроется тайный вход в запечатанное помещение.

– Везде считают по-разному. Так всё же?

– От этой встречи зависит моя судьба, буду ли я выпускаться, или из меня выпустят дух и само естество... Без магии я не вижу свою дальнейшую жизнь, а в тюремных казематах магией пользоваться запрещено. Иного, к сожалению, я не могу рассказывать посторонним.

Хадецик понимающе кивнул, открыл окно, впустив морозный ветер внутрь, и жестом подозвал Овроллию к себе.