Портрет Ласточки

Дойдя до кабинета магистрессы, девушка удивилась отсутствию стражи и постучала туда. Никто не отзывался, дверная ручка не поддавалась. Где находились палаты заместителя ректора, знали немногие, не говоря о том, что в спальный корпус преподавателей не пускают студентов, потому Овроллия рискнула отправиться к самому архимагу. Она знала, что Паристо зачастую работает допоздна, поэтому рассчитывала застать его в кабинете.

Секретарь ректора уже отправился отдыхать, потому Ови осмелилась, не слушая гневные замечания птицы, пройти через приёмную и постучаться в дверь главного кабинета академии. Никто не разрешил ей войти, но она рискнула и взялась за дверную ручку. Поддалась.

Архимаг дремал с полуоткрытыми глазами за столом. Вокруг него лежали десятки исписанных пергаментов, а перо уже высохло от чернил и покоилось между двух листов. Девушка извинилась за своё вторжение, громко топнула ногами, приблизившись к столу, но Паристо спал глубоким старческим сном. Его родимое пятно в форме кляксы на лбу, казалось, слегка светилось, отдавая волнениями магии. Когда Овроллия села напротив дремлющего, она высказала птице свои предположения:

– Ректору, говорят, почти двести лет. Он хромает на одну ногу, немощен телом и с трудом преодолевает большие расстояния, почти никогда не покидая стен академии. Но сила духа и магическая мощь, обитающие в этом теле, поистине всегда поражали меня. Никогда раньше не видела его в таком беспомощном состоянии... Представь, если бы сюда зашёл реальный убийца. Академия оказалась бы обезглавлена, – девушка кивнула на старика, – без его защиты всех студентов бы запытали юстициары и, думаю, даже Лёдериц, которая прячет своё благородство глубоко в недрах сердца, не смогла бы встать против своего начальника из префектуры.

– Ты считала, хозяйка, – пропела пернатая, – что он замешан в этом деле. Конечно, не он злодей, но он мог вырастить убийцу. И, быть может, ему стыдно за свои поступки. Он столько сил вкладывал в тебя, словно твой второй наставник, и потому желал, чтобы бы раскрыла его... тёмную сторону.

– Опасно говорить такое при дремлющем человеке, – прошептала Ови. – Будь осторожна. Конечно, академия под защитой резонатора, и я не думаю, будто он слышит во сне всё, что происходит наяву. Ведь подобная способность относится к телепатии, а это, в свою очередь, – одна из составляющих магии разума, к которой у стен Белопергаментной иммунитет. Однако в таком возрасте сильные чародеи способны вводить себя в состояние...

–...полусна, – закончил за неё архимаг, подняв голову и полностью раскрыв глаза. – Рад, что ты учишься на своих ошибках, Ласточка. Рад и тому, что ты пришла ко мне со своей птицей. Пусть я слышал немногое из произнесённого сейчас, но достаточно для того, чтобы твой полёт в этих стенах оказался последним. Овроллия, а ведь я способен на это. Отчислить тебя и, таким образом, завершить твоё студенчество раньше положенного. Юстициары во главе с Лёдериц будут ругаться, но по закону ты будешь обладать другим статусом. Успеешь скрыться в любой другой префектуре.

– Но вы не сделаете этого, потому что вам самому интересно, кто именно вышел из-под вашего зоркого контроля, – погладив головку сидящей на плече птицы, сказала девушка.

– Да, поверь, для меня это сейчас важнее вашего выпуска, – спокойно говорил он, упираясь в спинку кресла и разглядывая лицо чародейки. – В этих стенах нарушен обмен веществ, и в том виноваты двое – ты и я. Убийца и вор – наше совместное творение, пусть мы и не знали о том, что создали чудовище.

– Убийца и вор... – повторила она. – Нессир архимаг, у меня есть все основания считать, что мы ищем двоих. Один из обитателей академии низкого роста и девушка-ассасин. Я прошу у вас позволения изучить кабинет магистра Хольберица.

– В своих заместителях я уверен, – отрезал Паристо. – Ты ищешь не в том направлении.

– Но раненый стражник сказал, что...

– В ту ночь на этаже дежурил профессор Флёдерик, он полурослик, – вновь прервал старец. – Мне продолжать?

– Проклятье... – выругалась Ови. – Я никогда не училась у него, поэтому и позабыла о нём, хотя он сам и познакомился со мной. Вы считаете, что популярная у юстициаров теория о том, что наиболее вероятным преступником является наименее заметный из всего списка подозреваемых? Флёдерик ведь единственный низкорослый среди преподавателей, которые дежурят ночью. Других полуросликов стража не пускает в стены академии в тёмное время суток, даже мастеровые работают только с утра.

Архимаг исподлобья взглянул на неё. В его светлых глазах мелькнули искры, а лицо в морщинах преобразилось, одарив Овроллию слегка ироничной ухмылкой.

– Прощения, господин, – поклонила голову девушка. – Вновь догадки.

– Закончи расследование, только затем делай выводы, – Паристо посмотрел на неё сверху вниз. – Ты искала встречи не просто так, не просто так с тобою птица. Тебе требуется помощь моего пера?

– Верно, – чародейка взяла птицу и пересадила с плеча на стол ректору. Тот погладил головку птицы указательным пальцем, и Ови прочувствовала, как иллюзия сдерживается от того, чтобы не клюнуть его. – Госпожа Лёдериц намекнула, что второй раз не выпустит меня из стен академии из-за исправления оценок. Но она ничего не говорила о совершенствовании своей выпускной квалификационной работы...

Архимаг и чародейка посмотрели на птицу. Та крутила головой, повинуясь недавнему распоряжению хозяйки.

– Вы помните, что она лишена интеллекта? – спросила Овроллия. Старый чародей кивнул и сказал:

– Тебе нужно добраться до пограничья, чтобы пообщаться с мастером Омольрецем. Но он занимается защитной от тёмной магии, твоя птица никак не относится к...

– Прощения за то, что прерываю вас, – девушка вновь поклонила голову, – но на границе полным-полно источников магии, бассейнов, с вашего позволения. Я могу попробовать окунуть ласточку в один из них под присмотром мастера, а в официальном докладе по окончании экспедиции и описании своей работы упомянуть о том, что птица была исцелена от влияния тёмных сил. Она ведь создана на основе мозаичного панно, неживой материи, которая могла пропитаться за долгие века нахождения в разваливающихся подземельях... ну, скажем, негативными эмоциями, которые осели в туннелях, опустились на дно, с вашего позволения. Да, это теория, конечно же, ошибочная. Но будут ли силы ополчения разбираться в этом?

Паристо задумчиво постучал пальцами по столу. Второй рукой он пригладил седую щетину и заявил:

– Лёдериц, быть может, и удовлетворит предложенное тобой. Но коннерат прибудет с целой комиссией из опытных чародеев-следователей. Любая вскрытая ложь сыграет против тебя.

– Это риск, понимаю, – кивнула Ови. – Однако времени остаётся всё меньше и меньше, важен осколок. Какая разница, будет ли лишняя запись в моём личном деле на рабочем столе верховного юстициара префектуры или нет, если он в любом случае уничтожит меня?

Послышался скрип кресла. Ректор взял прислонённую к столу трость и подошёл к окну за своим рабочим местом. Отсюда открывался вид на юг, в сторону города, потому старый чародей не мог видеть полярного сияния, которое так нравилось Овроллии.

– Если это будет приказ, подписанный сегодняшним днём, – произнёс архимаг в сторону соседних башен и скачущих на ветру крупинок снега, – ты готова выехать утром?

– Готова не спать этой ночью, нессир, – твёрдо сказала она, взяв ласточку со стола в руки. – Ради академии, ради будущего самой магии.

– Идеализм неискореним в тебе, Ласточка, – с лёгкой теплотой в голосе отозвался он. – У тебя хороший почерк? Мой секретарь и заместители уже готовятся ко сну, а колдовать своими пальцами у меня получается лучше, чем выводить строки.

Ови переглянулась с птицей. Моментом девушке показалось, будто ласточка подмигнула ей одним глазом.

***

До первых лучей солнца отряд юстициаров был готов. Сама Лёдериц, провожая их в дальнюю дорогу, по несколько раз повторяла что-то о порядках и правилах, а также призывала, как слышала мельком Ови, руководящего экспедицией юстициара Кирицаса не приставить к студентке. Она для демонстрации серьёзности причины выхода за пределы академии привязала к крупу лошади накрытую меховой накидкой клетку с ласточкой, по свечению которой окружающие понимали, кто находится внутри.